– Ладно, пойдем, – сказал я. Сестра была в таком возбуждении, что тараторила без умолку, нужно было ее где-то прервать. – Здесь мне что-то трудно дышать.
– Ты в норме?
– В норме. Просто хочу поскорее вернуться наружу.
И мы, держась за руки, направились к выходу.
– А ты знаешь? – на ходу сказала мне сестра очень тихо, словно чтобы никто не подслушал, хотя вокруг и так никого не было. – Алиса и вправду существует! Не понарошку, а взаправду. И Мартовский Заяц, и Морж, и Чеширский Кот, и карточная стража – все они есть в нашем мире.
– Вполне возможно, – согласился я.
Наконец мы вынырнули из пещеры в настоящий светлый мир. Небо покрылось тонкими облаками, но солнце, помнится, все равно светило ослепительно. Вокруг повсюду пронзительно стрекотали цикады. Дядя сидел на скамейке недалеко от выхода и увлеченно читал книгу. Заметив нас, он встал и улыбнулся.
А через два года сестра умерла. Ее положили в маленький гроб и сожгли. Мне тогда исполнилось пятнадцать, ей – двенадцать. Пока ее кремировали, я вышел наружу, сел на скамейку во внутреннем дворике крематория и вспоминал наше приключение в пещере. Как тяжко мне было, пока я ждал ее перед тем лазом в пещере, каким насыщенным был мрак, что окутывал меня тогда, как зябко мне было внутри… Как из норы показались сперва черные волосы сестры, а затем постепенно и ее плечи. О всякой всячине думал я, что налипла на ее белую майку.
Тогда мне показалось, что жизнь покинула сестру еще там, в глубине той норы, за два года до того, как врачи подписали свидетельство о ее смерти. Нет, даже не показалось – я был в этом почти уверен. Тогда сестра потерялась для меня безвозвратно и уже покинула этот мир, но я посчитал ее живой, посадил на электричку и увез обратно в Токио. Крепко держа при этом за руку. А потом мы провели еще два года вместе: я – ее брат – и она. Однако в итоге то оказалась лишь отсрочка.
Через два года смерть выползла, вероятно – из той самой норы, – и явилась по ее душу. Словно хозяин, который в назначенный срок приходит забрать одолженную у него вещь.
Как бы то ни было, я – нынешний, тридцатишестилетний я – заново убедился: то, что тихонько поведала мне тогда сестра, оказалось правдой. В этом мире действительно живет Алиса. Как и взаправду бывают Мартовский Заяц, Морж и Чеширский Кот. Ну и, конечно же, Командор.
С прогнозом погоды ошиблись, и до ливня дело не дошло. После пяти зарядил мелкий, почти незаметный дождь, который не унимался до следующего утра. Ровно в шесть по склону бесшумно поднялся черный седан, напомнивший мне катафалк. Хотя, разумеется, то был не катафалк, а лимузин, который отправил за мной Мэнсики. Марка – «ниссан-инфинити». Из нее с зонтиком в руке вышел шофер в черном костюме и фуражке и позвонил в дверь. Стоило мне открыть, как он снял фуражку и уточнил мое имя. Я вышел из дома и двинулся к машине, от зонтика отказался. Дождь не такой уж и проливной, чтобы укрываться от него под зонтиком. Шофер открыл мне заднюю дверцу. Когда я сел, дверца гулко захлопнулась. (У «ягуара» Мэнсики хлопок закрывающейся дверцы звучал несколько иначе.) К ужину я оделся в серый пиджак в елочку, тонкий черный свитер без воротника и темно-серные шерстяные брюки, на ногах – черные замшевые полуботинки. Официальнее во всем гардеробе у меня ничего нет. Что немаловажно – на всем наряде ни единого пятнышка краски.
Машина-то за мной приехала, а вот Командор не появился. Голоса его тоже не было слышно. Проверить, помнит он о приглашении Мэнсики или нет, я не мог, но он наверняка не забыл – ведь он так ждал этого вечера.
Однако беспокоился я напрасно. Вскоре после того, как машина тронулась, я заметил, что он невозмутимо сидит со мною рядом. Как обычно – в белом балахоне без единого пятнышка, словно только что из химчистки, со своим длинным украшенным мечом. Роста и теперь своего обычного – сантиметров шестьдесят. Обитый кожей салон «инфинити» лишь подчеркивал белизну и опрятность его одеяния. Скрестив руки, Командор смотрел прямо перед собой.
– Только ни в коих случаях не заговаривайте с нами, – произнес он таким тоном, будто заколачивал гвозди. – Вам, судари наши, нас видно, а всем остальным – нет. Вы, судари наши, нас слышите, а остальные – нет. Будете обращаться к невидимкам – и вас примут за сумасшедших. Понятно? Если понятно, слегка кивните.
Я слегка кивнул. В ответ на это Командор тоже слегка кивнул и дальше сидел, скрестив руки и не проронив ни слова.
Стемнело. Вороны давно разлетелись по своим горным спальням. «Инфинити» медленно скатился вниз, проехал по дороге в тесной лощине и начал взбираться по крутому противоположному склону. Расстояние между нашими домами и впрямь было невелико, но дорога сравнительно узкая и к тому же извилистая. По такой водитель крупного седана вряд ли поедет с радостью. Гораздо уместнее на таких дорогах смотрятся военные полноприводные джипы. Однако у шофера на лице не дрогнул ни один мускул – он рулил невозмутимо, и вскоре машина благополучно подъехала к дому Мэнсики.
Особняк окружала высокая белая стена, и со стороны парадного подъезда, как положено, располагались прочные ворота. Большие деревянные створки открывались внутрь и были выкрашены в темно-коричневый цвет, будто ворота средневекового замка из кино Акиры Куросавы. Сюда б еще несколько вонзившихся стрел… Что происходит за воротами, снаружи не разобрать. Сбоку табличка с адресом, но вывески с именем нет. Видимо, она и не нужна – раз человек приходит сюда, намеренно взобравшись на горку, он, должно быть, знает, чей это дом, с самого начала. Ворота и подступы к ним ярко освещались ртутными фонарями. Шофер вышел из машины, нажал на кнопку звонка и коротко переговорил по внутренней связи с привратником. Затем вернулся в машину и стал ждать, когда ему с пульта управления откроют ворота, оборудованные по бокам с обеих сторон подвижными камерами слежения.
Стоило неспешным воротам открыться, как шофер заехал на участок и некоторое время продвигался по извилистой дороге. Она плавно спускалась вниз. Сзади послышалось, как ворота сомкнули створки – так гулко, будто предупреждали: обратно в прежний мир пути нет. По обеим сторонам росли ухоженные сосны. Ветви изящно изогнуты, будто это бонсай, и заботливо обработаны, чтобы деревья не болели. По краям дорогу обрамляла естественная изгородь – кусты азалии, постриженные аккуратными силуэтами. За ними местами виднелись пасхальные розы. Один участок был густо засажен снежной камелией. Поместье – новое, но деревья, казалось, росли здесь давно. Все они подсвечивались садовыми фонарями.
Дорога заканчивалась кругом для разворота машин перед парадным крыльцом. Едва «инфинити» остановился, шофер вышел и открыл мне дверцу. Командор с соседнего места уже исчез. Меня это не удивило и не обеспокоило – у него своя манера поведения.
Задние фонари «инфинити» учтиво и бесшумно удалились в вечерней мгле, и я остался один. Особняк, высившийся прямо передо мной, выглядел компактнее и скромнее, чем я его себе представлял. С другой стороны лощины он казался куда более внушительным и роскошным. Вероятно, впечатление менялось от ракурса, с которого смотришь. Дом выстроили, продуманно используя рельеф участка: ворота – выше по склону, далее от них пологий спуск. Перед парадным входом с обеих сторон друг против друга покоились каменные скульптуры на постаментах, похожие на каменных сторожевых псов, какие обычно охраняют синтоистские святилища. Кто знает, может, Мэнсики раздобыл себе и настоящих кома-ину? Здесь тоже все было засажено азалией. Наверняка в мае все укрывает яркий цветочный ковер.
