И я совершенно не мог оторвать глаз от Длинноголового – от этого бородача у левого края картины. Еще бы – мне казалось, будто он, открыв крышку, завлекает лично меня в подземный мир. Не кого-то другого, а как раз меня. По правде говоря, мне стало нестерпимо интересно узнать, каков тот мир под крышкой. Откуда Длинноголовый все же явился? Что там делает? Эта крышка вскоре закроется? Или же останется открытой?
Созерцая картину, я раз за разом слушал все ту же сцену: после увертюры – действие первое, картина первая. И постепенно запомнил слова арий наизусть.
ДОННА АННА:
Подлым убийцей был он сражен!
В крови он…
Вот и рана!..
Как страшно!
Бледностью смертной все лицо покрыто!
Не дышит он уже!
Он стал холодным!
Ах, отец мой, ненаглядный, нежно любимый!
Мне тяжко…
6
Пока что просто безликий заказчик
Из агентства позвонили, когда лето было на исходе. Мне давно никто не звонил. Днем все еще припекало по-летнему, но с закатом воздух в горах становился прохладным. Постепенно затихал стрекот надоедливых цикад, вместо него запевал сводный хор других насекомых. Раньше-то я жил в городе, а теперь меня окружала природа, и сменяющиеся времена года без стеснения господствовали весь положенный им срок.
Прежде всего мы вкратце обменялись новостями. Можно сказать, что обменялись, хотя мне говорить особо было не о чем.
– Кстати, как ваше творчество? Дела идут?
– Потихоньку, – ответил я, нагло соврав. Пошел пятый месяц, как я жил в том доме, а холст так и оставался нетронутым.
– Это хорошо, – сказал он. – Как-нибудь покажете? Может, и я чем-то смогу помочь.
– Спасибо. Как-нибудь.
Затем он перешел к главному.
– А я беспокою вас с одной просьбой. Нет ли у вас желания попробовать написать портрет хотя бы еще один раз?
– Я же вам вроде говорил, что портретами больше не занимаюсь?
– Да, ваши слова я помню. Но за эту работу обещали баснословные деньги.
– Баснословные?
– На редкость очень большие.
– На редкость – это сколько?
Он назвал сумму, и я от удивления чуть было не присвистнул. Но, разумеется, сдержался.
– А что, в мире никто другой с этим заказом не справится? – спокойным тоном спросил я.
– Ну почему? Несколько умелых есть.
– Ну вот к ним и обращайтесь. За такую сумму согласится любой.
– Клиент хочет заказать именно у вас. Это его условие – чтоб рисовали именно вы. Другие его не устраивают.
Я переложил трубку из правой руки в левую и почесал освободившейся рукой за ухом.
Агент продолжил:
– Он сказал, что видел несколько ваших работ, и они ему очень понравились. И что сложно требовать от других наполнить картину такой жизненной силой, как это удается вам.
– Погодите, ничего не понимаю. Вообще это возможно, чтобы простой человек увидел несколько картин из тех, что я написал до сих пор? Или что – я устраиваю ежегодные персональные выставки?
– Подробностей я не знаю, – растерянно ответил агент. – Я только передаю вам слово в слово все, что сказал мне клиент. Я его, конечно же, предупредил, что вы больше не пишете портреты. И не меняете своих решений. Так и сказал: «Вы можете попросить, но из этого ничего не выйдет». Однако он не отступал. Вот так и всплыла конкретная сумма.
Я задумался над предложением, не отрывая трубку от уха. Гонорар, признаться, заманчивый. Уже только одно, что кто-то готов выложить немалую сумму за мою картину – пусть даже коммерческую, выполненную машинально, – тешило мое самолюбие. Однако я поклялся впредь никогда не писать портреты на заказ. Раз уже меня бросила жена, я был полон желания начать все сызнова. И даже круглая сумма денег не могла так просто заставить меня отказаться от собственного решения.
– Интересно, с чего это клиент такой щедрый? – задал я наводящий вопрос.
– Видать, даже несмотря на кризис, непременно есть люди, которым некуда потратить деньги. Может, заработал на продаже акций в интернете? Или основал компанию информационных технологий? Таких теперь немало. И сумму на создание портрета могут списать как накладные расходы компании.
– Списать как накладные расходы?
– В бухгалтерском отчете портрет можно провести не как предмет искусства, а как рабочий инвентарь.
– От этих слов прямо теплеет на душе, – сказал я.
Будь он биржевой маклер или компьютерщик, пусть у него денег куры не клюют, пусть он может списать их с баланса, я представить себе не мог, что он захочет получить портрет, чтобы повесить его на стену кабинета как рабочий инвентарь. Большинство из таких преуспевших – молодые люди, которые гордятся тем, что работают в застиранных джинсах и сникерсах «Nike», изношенной майке под пиджаком из «Banana Republic» и пьют из бумажных стаканчиков кофе «Starbucks». Громоздкие портреты маслом никак не вписываются в их стиль жизни. Хотя мир полон людей самых разных натур. Под одну гребенку всех не причешешь. Не исключено, что кто-то из них захочет портрет с бумажным стаканом из «Старбакса» (или вроде того) в руке. Причем, чтобы кофейные бобы – разумеется, непременно из «Справедливой торговли».
– Однако есть одно условие, – сказал он, – клиент желает позировать, чтобы его писали с натуры. Время для этого он найдет.
– Но я так не работаю.
– Знаю. Вы встречаетесь с клиентом, беседуете, но как модель вы его не используете. Такой у вас стиль. Об этом я тоже сообщил. Это, разумеется, ваше дело, но на сей раз нужно, чтоб вы писали его прямо с натуры. Таково условие.
– И в чем смысл?
– Не знаю.
– Весьма странный запрос. Зачем ему это нужно? Наоборот, спасибо сказал бы, если можно часами не маяться неподвижно в одной и той же позе.
– Согласен, неординарный запрос. Хотя, я думаю, гонорар возражений у вас не вызывает.
– Я тоже думаю, что гонорар не вызывает у меня возражений, – согласился я.
– Решение за вами. Продать душу дьяволу никто не требует. Портретист вы известный. На то и упор.
– Будто какой-то мафиозный наемный убийца на покое, – заметил я. – Вроде как «завали напоследок еще одну цель».
– Но это не значит, что будет пролита кровь. Ну как? Возьметесь?
«Не значит, что будет пролита кровь», – мысленно повторил я. И представил себе картину «Убийство Командора».
