Затылок заломило, к вискам подступила мигрень. Кирстен помассировала шею, пошла в ванную, выпила грамм парацетомола и вернулась на пост – к окну.
Сначала они уложат Гюстава. Дождутся, когда мальчик уснет, и только потом займутся Сервасом. Если только… Нет! Прогнала страшную мысль. Говорил ли им Гиртман о Мартене? Нужно действовать, но как? Что предпринять? Она набрала еще одно сообщение:
Где ты? Ответь!
Он не откликнулся. Дерьмо! Какого черта он поперся в шале? За стеклом Лабарт подхватил мальчика на руки, тот вырвался, побежал от него, громко смеясь. Трогательная семейная сценка, мирная и счастливая.
* * *
Сервас лежал на боку, прижимаясь ухом к полу. Время от времени начинала вибрировать батарея отопления, раздавалось гудение, и он поднимал голову, пытаясь определить, откуда идет звук.
Иногда сыщик слышал звонкий фальцет Гюстава, голоса взрослых звучали приглушенно. Сейчас они отведут ребенка в детскую. Как скоро все заснут? Не имеет значения – крышка люка находится рядом с дверью их спальни, а металлическая лестница громко скрипит, так что ему не выбраться. Остается одно решение – спрыгнуть вниз прямо из люка и бежать. Нельзя торчать здесь всю ночь, вдруг один из супругов вздумает подняться на чердак?
У Серваса взмокли подмышки – температура на чердаке росла, он ужасно хотел пить, язык распух и уподобился расслоившейся картонке, плечо и локоть потеряли чувствительность из-за лежания на боку.
Сыщик взглянул на экран телефона и понял, что ни одно из его сообщений не ушло. Он вытер пот рукавом и прислушался. Внизу включили телевизор. Мультик. Внезапно этажом ниже кто-то зашел в туалетную комнату, пустил воду, но через пять минут вышел и остановился прямо под люком.
У Серваса дернулся кадык. Он готов был спорить, что Аврора Лабарт совсем рядом. Интересно, эта дама каждый вечер приходит созерцать свой тайный сад, этот маленький зловещий рай? Или она услышала его?
Крышку люка откинули, и он стремительно откатился в сторону.
* * *
Кирстен сверилась с часами. Она вернулась в отель два часа назад… Всё, дольше ждать нельзя! Туман рассеялся – остались лишь какие-то лохмотья в самых глубоких впадинах, – но снова пошел снег. Пейзаж с крупными пушистыми хлопьями напоминал виртуальную рождественскую открытку, какие рассылают по электронной почте. Пространство погрузилась в желтоватые сумерки.
В окне гостиной дома напротив мигал синий свет – работал телевизор. У Кирстен затекли ноги; мозг выдавал сценарии событий, один мрачнее другого. Американские психологи утверждают, что неопределенность оказывает на ум и здоровье человека куда более пагубное воздействие, чем ясность со знаком минус.
Она согласна с умниками. Сейчас ее волнует одно: если швейцарец упоминал Серваса в разговоре с Лабартами, поняли ли эти люди, как важен для него Мартен? Маловероятно. Бывший прокурор выдает своим помощникам более чем дозированную информацию.
* * *
Свет, проникавший через откинутую крышку люка, напоминал лаву, текущую в ночи из кратера вулкана. Сервас затаил дыхание. Странно, лестницу вниз не спустили… Сыщик испугался – глупо, по-детски: вдруг она услышит, как у него колотится сердце? Внизу стояла Аврора Лабарт – он узнал удушливый запах ее духов.
Она смотрит вверх? Возможно. Почувствовала его присутствие? Догадалась, что кто-то прячется в темноте под крышей?
В этот момент во входную дверь позвонили, и женщина передумала. Потянула за кольцо, люк захлопнулся, и она ушла.
Сервас перевел дух.
* * *
Она позвонила еще раз, дверь наконец открылась, и появилась Аврора Лабарт. Женщина была выше, чем казалось из окна отеля. Как минимум метр восемьдесят – без каблуков! На хозяйке был старый пеньюар, теплый и уютный, влажные волосы цвета «сено под дождем» обрамляли строгий овал лица, как шторки. Аврора стояла перед Кирстен, поджарая и мускулистая, бледно-голубые глаза холодно смотрели на визитершу.
– Привет, – сказала Кирстен и лучезарно улыбнулась.
* * *
Он прислушался. Новый голос. Знакомый… Слов не разобрать. Только через несколько секунд сыщик сообразил, в чем дело. Английский. Кирстен! Господи, что она задумала? О черт, у него сейчас лопнет мочевой пузырь, нет сил терпеть! Сервас встал, осторожно, на ощупь, добрался до душевого поддона и облегчился, не думая, попадает или промахивается; застегнул ширинку и вернулся на позицию. Все внизу, нужно рискнуть. Немедленно. Мартен на несколько сантиметров приоткрыл крышку люка.
* * *
– Вы говорите по-английски? – спросила Кирстен, стоя на пороге шале.
Мадам Лабарт ограничилась кивком.
– Я… Я живу в отеле. Я… архитектор из Осло, это в Норвегии… И с самого утра любуюсь вашим шале.
Блондинка слушала, никак не реагируя.
– Ваш дом просто потрясающий, феерический. Я уже сфотографировала фасад, когда вас не было, и хотела бы получить письменное разрешение опубликовать фотографии в норвежском журнале как пример французской горной архитектуры… И, если позволите, бросить взгляд на интерьер…
Ничего умнее она не придумала. Вряд ли они поверят. У нее одно преимущество – она не похожа на члена французской полицейской команды: ни один из них не говорит на таком безупречном английском и не выглядит «по-иностранному». И тем не менее стоявшая напротив женщина пока что не произнесла ни слова в ответ на тираду Кирстен, и ее лицо оставалось непроницаемым. Она смотрела норвежке в глаза, и у той шевелились волосы на затылке: Аврора Лабарт напоминала ледяную статую. Может, стоит представиться и предъявить удостоверение?
– Я понимаю, уже поздно; простите, что потревожила, вернусь завтра…
Внезапно лицо Авроры Лабарт словно подсветилось – и стало очень милым.
– Нет-нет, входите, прошу вас.
* * *
Сервас по-прежнему не мог понять, о чем говорят внизу; тональность не была ни агрессивной, ни угрожающей. Слабое утешение. Одному богу ведомо, на что способны Лабарты в компании одинокой и такой привлекательной женщины, как Кирстен! Она проникла в их логово, отдалась на съедение волкам. Сыщик видел их мрачный «чердачный» арсенал и все время спрашивал себя: хоть кто-нибудь поднимался туда добровольно?
Сервас понимал, что контроль над ситуацией утрачен и он вот-вот сорвется – слишком велико напряжение. Осознаёт ли Кирстен, как все плохо? Нужно что-то делать…
Мультяшные герои в телевизоре выкрикивали: Бэнг! Бам! Враум! Тонк! Скрииинг! Пуааанг! Значит, Гюстав еще не лег, так что за Кирстен они пока не примутся. Мартен откинул крышку, уцепился пальцами за край, раскачался и отпустил руки, почувствовав, как треснула на спине рубашка.
Ковер смягчил падение и приглушил звук. Вряд ли кто-то услышал – телевизор орет, ставни где-то хлопают…
Сервас прислушался: какой неприятный женский смех! Он достал телефон, убрал звук и напечатал по-английски:
