* * *
– История и вправду страшная, но он явно привирает, – сказала Коринна, как только они остались одни.
Он улыбнулся, достал пачку. Она протянула руку, но не получила сигарету: мужчина решил сам облизать фильтр, чтобы ее губы не прилипли на морозе к бумаге. Коринна не спускала глаз с красивого мужского рта, напоминающего красную ягоду в окружении курчавой рыжеватой бороды. Он щелкнул зажигалкой, не отводя от нее взгляда.
– Ты Матьё, верно?
– Угу…
– Не люблю спать одна, Матьё.
Они стояли рядом, но недостаточно близко, на ее вкус: мешали зажженные сигареты. Коринна была разведена, свободна в своих действиях и пользовалась этой свободой, когда предоставлялся случай.
– Ты не одна, – возразил проводник, – рядом с тобой три мужика…
– Я хотела сказать «одна в спальном мешке»…
Они синхронно выбросили сигареты, их лица сблизились, и Коринна почувствовала запах вина.
– Ты хочешь развлечься, потому что рядом люди. Тебя именно это заводит.
Он не спрашивал – утверждал.
– Надеюсь, хоть кто-нибудь да увидит, – ответила она.
– Может, сделаем это прямо сейчас, здесь?
– Слишком холодно.
Она смотрела в глаза собеседнику, и его пустой, лишенный всякого выражения взгляд, занимал почти все поле ее зрения, но через плечо парня она заметила у кромки зарослей движущуюся тень и почему-то испугалась.
– Что это там?
– Где?
– Я что-то видела…
Он нехотя обернулся, посмотрел на лес.
– Тебе показалось.
– Говорю тебе, я видела! Среди деревьев. – Коринна запаниковала.
– А я говорю, ничего там нет. Ветер качнул ветку, только и всего.
– Нет, тут другое! – упрямилась она.
– Ну, значит, зверь пробежал… Что за игру ты затеяла?
– Пошли в дом… – Она решительно поднялась на крыльцо.
* * *
– Я кого-то видела на улице.
Все посмотрели на брюнетку, а стоявший у нее за спиной проводник сделал большие глаза.
– Я видела! Там кто-то был.
– Тени, – вмешался проводник, присоединяясь к остальным за столом. – Тени в лесу, ветки колышутся на ветру… Никого там нет. Нужно быть полным идиотом, чтобы бродить по лесу в такой мороз! С какой целью? Украсть у нас смартфоны и лыжи?
– Повторяю: я видела, что видела! – Брюнетке расхотелось флиртовать с придурком.
– Есть фонари? – спросил Бельтран. – Пойдем и проверим.
Блондин вздохнул, достал из рюкзака два фонарика.
– Вперед! – скомандовал он.
И они решительно направились к двери.
* * *
– Я же говорил, что никого там нет.
Лучи фонарей метались между коричневыми стволами, шарили в наводящих страх глубинах леса. Ночь бездонна. Ночь подобна снегу, она все уравнивает, поглощает, скрывает.
– Здесь следы. Свежие.
Блондин нехотя приблизился и увидел следы ног – глубокие! – на опушке. В нескольких метрах от приюта странников, где было больше всего снега. Именно там, где брюнетке что-то померещилось.
– Ну и что? Кто-то проходил мимо. Вчера. Или позавчера.
Бельтран недовольно поморщился. Чужие следы поблизости от места ночлега не вызвали у него энтузиазма, но парень наверняка прав. В конце концов, рядом наверняка есть фермы и хутора. Если бы не ужастик, рассказанный уродом в капюшоне, они бы и внимания не обратили.
– Ну что, уходим? – спросил блондин.
Бельтран кивнул.
– Ладно…
– Мы ничего не видели. Договорились? Никаких следов. Незачем волновать остальных.
18. Смятение
Кирстен вернулась в гостиницу незадолго до полуночи, встала под обжигающе-горячий душ, долго намыливала грудь и промежность. С Мартеном она рассталась в центре города, сказав, что хочет пройтись и продышаться.
Давешнего студента Кирстен увидела в баре на площади Сен-Жорж, когда сидела за круглым столиком в углу и пила «Камикадзе» – водка, трипл-сек и сок лайма. Он долго смотрел на нее, нет – разглядывал, пожирал глазами, вожделел с нетерпеливой жадностью, свойственной юности. Она решила ответить взглядом. Он улыбнулся. Она не вернула улыбку, но не отвернулась. Он бросил товарищей и пошел к ней, огибая столики. Ее суровая холодность не оттолкнула парня, хотя обычно действовала безотказно.
Он что-то сказал по-французски, не переставая улыбаться, – наверное, считал, что улыбка делает его неотразимым. И ошибался.
– Я не говорю по-французски.
Он сразу перешел на школьный вариант английского с акцентом уроженца юго-западных провинций.
– Вы кого-то ждете?
– Нет.
– Значит, ждали меня.
Она натянуто улыбнулась этой жалкой попытке закадрить ее.
– Кто знает… – сказала она поощряющим тоном, и его глаза зажглись надеждой.
Он выглядел невинным подростком, но расширившиеся от предвкушения зрачки свидетельствовали об ином.
– Могу я присесть?
Часом позже она знала о нем всё. И стала находить его скучным. Он заканчивает магистратуру – если она правильно поняла его очень приблизительный английский – в Высшем институте аэронавтики и космоса Тулузского университета. Хочет работать на пусковых установках спутников (или что-то в этом роде). Парень явно мог часами говорить о своей будущей профессии, и Кирстен притворилась, что ей интересно, но быстро утомилась, достала «Айфон» и начала проверять сообщения.
– Вам скучно?
– Немного.
Он побледнел. И она по глазам поняла, что может нарваться на неприятности: паренек только выглядит милым. Кирстен коснулась его щиколотки носком туфли. Наклонилась к нему. Он повторил ее жест, и их лица оказались очень близко.
– Я хочу совсем другого… – Она посмотрела собеседнику прямо в глаза, и его зрачки мгновенно расширились, тело отреагировало: сердечный ритм ускорился, давление подскочило. Носок туфли поднялся выше. Лицо студента побагровело, и Кирстен представила, что творится у него между ног.
– Можем пойти в другое место.
Изящный вариант вопроса «к тебе или ко мне?».
– Нет. Здесь. Сейчас.
Кивком подбородка и взглядом Кирстен указала на дверь туалета в глубине зала. Встала. Дождалась его в узком предбаннике между мужской и дамской кабинами, прислонившись к единственной белой раковине, и он кинулся на нее, как голодный. Сунул дрожавшие от нетерпения руки под платье, забыв о вежливости. Она превратилась в объект охоты, который любой ценой должен был доставить ему удовольствие. Кирстен не сопротивлялась – она тоже возбудилась, – и они предались животному сексу, без всяких прелюдий и фиоритур. Она глухо стонала, царапала ногтями стену и загнала занозу под ноготь указательного пальца левой руки. Они разрядились быстро, друг за другом; она поцеловала его, сказала: «Спасибо, дорогой…» – и вышла в дождливую ночь. Вернувшись в гостиницу, поставила телефон заряжаться, пошла в душ, вышла из ванной, забрала телефон, вернулась, села на крышку унитаза и набрала номер.
