Довершал образ пожелтевший окурок в растрескавшихся губах – мумия курила, как пожарный, рядом стояла пепельница, над кроватью висело облако дыма.
Сервас перешел в гостиную, освещенную мерцанием телевизора и экранами нескольких компьютеров. «Да здесь целая анфилада комнатенок, соединенных низкими арками, деревянная лестница и куча закутков, хуже варианта не придумаешь…» – подумал он. Что-то коснулось его ног. Кошки, стая кошек, снующих туда-сюда поверху и понизу; десятки разноцветных усатых зверьков разного размера. Сервас разглядел блюдечки и миски с едой, свежей и засохшей, скукожившейся и почерневшей, и приказал себе: «Смотри, куда ставишь ногу, болван! Не хватает только вляпаться».
Вонь стояла невыносимая, но чуткий нос майора уловил запах жавелевой воды. Мартен поморщился.
– Свет можно зажечь? – спросил он. – А то темно, как… сам знаешь где.
Хозяин дома протянул руку, зажег чертежную лампу, высветив половину стола с компьютерами. Сервас успел заметить низкий диванчик и пузатый комод.
– Ну так что там у вас за вопросы?
Жансан слегка пришепетывал, и майор угадал за вызывающим тоном страх и неуверенность в себе.
– Вы гуляете рядом с тропой бегунов, проложенной вдоль реки? – спросил Эсперандье, и Жансан резко обернулся.
– Неа.
– Никогда?
– Я же сказал! – Уродец повысил голос.
– Слышали, что там случилось?
– Нет… но… Да вы что?! Видели, где мы с мамашей живем? Кто, по-вашему, придет сюда делиться слухами? Почтальон? Никто у нас не бывает.
– Разве что бегуны… – заметил Сервас.
– Ну-у-у… некоторые паркуются на гребаном пустыре.
– Мужчины? Женщины?
– И те и другие. Девки иногда берут с собой псов, Призрак нервничает, лает.
– А идут они мимо ваших окон.
– И что с того?
Под ларем что-то лежит. Сервас заметил, как только вошел.
Он сделал шаг, и Жансан занервничал.
– Куда это вы? Если собрались обыскивать…
– На трех женщин напали в двух километрах от вашего дома, – вмешался Венсан, вынуждая парня повернуть голову. – Все три дали одинаковое описание…
Сервас почувствовал, как напрягся хозяин дома, и незаметно переместился еще ближе к ларю.
– Они заявили, что на них напал мужчина в толстовке с капюшоном, ростом примерно метр семьдесят, худой – килограммов шестьдесят, не больше…
На самом деле художник по словесным описаниям сделал три разных портрета, обычно так оно и бывает. Но в одном жертвы сошлись: преступник был низкий и тщедушный, но очень сильный.
– Где вы были одиннадцатого, двадцать третьего и восьмого ноября между пятью и шестью часами вечера?
Жансан нахмурился, изобразив глубокую задумчивость, и Сервас почему-то вспомнил игру актеров в фильме «Семь самураев».
– Одиннадцатого мы с Анжелем и Роланом – это мои кореша – играли в карты у Анжеля. Двадцать третьего тоже. А восьмого мы с Анжелем ходили в кино.
– Какой фильм смотрели?
– Что-то про зомби и скаутов.
– Зомби и скауты? – переспросил Венсан. – «Скауты против зомби», – подтвердил он. – Вышел на экраны шестого ноября. Я тоже его видел.
Сервас смотрел на своего заместителя, как будто тот вдруг превратился в марсианина.
– Странно, – произнес он так тихо, что Жансану пришлось в очередной раз повернуть голову. – У меня, вообще-то, хорошая память, но я не сумел бы вот так, с ходу, сказать, где был и что делал вечером одиннадцатого или двадцать третьего октября. Двадцать пятого помню – коллега уходил в отставку, так что день был особый… Получается, для тебя игра в карты с дружками и поход в кино – особо запоминающиеся дела, так?
– Спросите у ребят, они всё подтвердят, – надулся Жансан.
– Не сомневаюсь. – Сервас кивнул. – Фамилии назовешь?
Как он и предполагал, парень поспешил дать требуемую информацию.
– Слушайте, я знаю, почему всё так хорошо запомнил.
– Неужели? Валяй.
– Когда я прочел в газете про ту девушку… ну, которую изнасиловали… решил обязательно запомнить, что делал в тот день…
– Ты вроде сказал, что не читаешь газет?
– Соврал.
– Зачем?
Жансан пожал плечами. Его бритый череп блестел в темноте. Он провел рукой в перстнях от лба к татуированному затылку.
– Да затем, что не собирался с вами долго разговаривать, неужели не ясно? Хотел, чтобы вы убрались побыстрее.
– Что, дел по горло?
– Может, и так.
– Ты каждый раз записывал, чем занимался?
– Да. Сами знаете, все это делают.
– Кто – все?
– Парни вроде меня – с ходками за это самое… Мы знаем, что легавые первым делом спросят: «Где был? Что делал?» Не ответишь – рискуешь стать подозреваемым.
– А твои кореша, эти самые Анжель и Ролан, уже мотали срок?
– Ну мотали… И что с того?
Сервас заметил, что тень под ларем шевельнулась. На него смотрели два испуганных глаза.
– Сколько тебе было, когда ты сел в первый раз? – внезапно поинтересовался Эсперандье.
Прогремел гром, молния на мгновение осветила гостиную.
– В первый раз?
– Когда ты впервые совершил сексуальное нападение на женщину…
Сервас заметил, как загорелись глаза Жансана.
– В четырнадцать лет. – Ответ прозвучал холодно и четко.
Мартен еще чуть-чуть наклонился. Под ларем сидел белый котенок. Малыша терзали страх и желание вылезти, прыгнуть изо всех сил и потереться о ногу большого человека.
– Она сама захотела.
– Ты ее оскорбил. Дал пощечину, избил…
– Мерзавка спала со всеми подряд. Мужиком больше, мужиком меньше, не все ли равно?
– Ты нанес несколько ударов по голове… Очень жестоких… Врачи констатировали черепно-мозговую травму… А потом ты взял насос – им надували спортивные мячи – и… применил его не по назначению. Тебе известно, что у девушки никогда не будет детей?
– Это давние дела…
– А ты помнишь, что чувствовал в тот момент?
Ответил Жансан не сразу.
– Вам не понять, – произнес он наконец неприятным тоном, и майор расслышал нотки превосходства.
Высокомерие и эгоизм в чистом виде. Сервас протянул руку к ларю, и котенок медленно, «на мягких лапках», бочком, приблизился и начал лизать ему пальцы шершавым языком. Появились другие кошки, но их майор отогнал.
