– То есть ты намеренно отправил видео? И попросил опубликовать его в Интернете?
Аарон опустил взгляд. Я восприняла это как положительный ответ.
– Наш подход был нечестным, но он сработал, – продолжил он, снова поднимая глаза. – Еще до сегодняшнего дня мы получили заявок больше, чем можем принять. Успех нам обеспечен. Осенью ты поедешь учиться в Бостонский университет, как и собиралась. Еще у нас много желающих вступить в «Рассвет Воскресения», так что мы с Джеком и Логаном не пропадем без вас с Алиссой.
Новость была хорошая, но я снова невольно приложила ладонь к животу. Бабочки давно исчезли. Я чувствовала себя опустошенной. Не такой ценой я хотела вернуть деньги на обучение в вузе.
– Ты извинился перед Люком? – спросила я.
Аарон помотал головой.
– Пока нет, но обязательно извинюсь. Обещаю. – Он приблизился ко мне и снова потянулся к моим рукам. – Прости меня, пожалуйста. Прошу. Мне очень тебя не хватает.
Я посмотрела на Аарона и поняла, что не могу ответить ему тем же. Да, я о нем думала. Часто. Но я по нему не скучала.
Я вспомнила письмо, которое Люк написал для Эмори. И то, как мы обсуждали ее в комнате отеля. Как он, пойдя наперекор желаниям моего отца, произнес жизнеутверждающую речь по телевизору и объявил во всеуслышание о своих чувствах. Люк никогда не поступил бы со мной так, как Аарон. Вдруг меня словно молния пронзила. Люк никогда не поступил бы с Эмори так, как Аарон поступает с Бет.
Я заметила, что он наклонился меня поцеловать, взяла его за плечи и с силой оттолкнула.
– А как же твоя девушка, Аарон? Перед ней ты извинился?
Он провел ладонью по волосам. Долгое время мы оба молчали.
– Помнишь, – наконец произнес он, – ты спросила, люблю ли я Бет? Тогда я честно ответил, что да. Уже давно как люблю. Но не так сильно, как… – Он махнул рукой на пространство между нами. – Я не думаю о ней все время, как о тебе. И не хочу ее так, как тебя. Раньше меня не волновало, что в наших с Бет отношениях не было страсти, но теперь я знаю, как оно должно быть, и не могу притвориться, будто это неважно. Это важно. Очень. И теперь я не могу вернуться к исходной точке. Не могу согласиться на меньшее.
Эмори и Люк. Вот о каких я мечтаю отношениях. Вот чего я заслуживаю. Планка высока, но и я не готова согласиться на меньшее.
У меня чирикнул телефон. Я достала его из кармана и проверила экран.
Мама: Мы готовы выезжать. Ты где?
– Мне пора. – Я прошла мимо Аарона и направилась к двери.
– Можно будет тебе позвонить?
Я даже не обернулась.
– Не знаю, – сказала я и повернула ручку.
Для меня гораздо важнее было вернуться домой и проверить, у себя ли Эмори. Если да, я даже не буду ей писать; сразу выбегу на лужайку и буду стучать к ней в окно, пока она меня не впустит и мы не поговорим. Извинения Аарона ничего не стоят. Главное – достучаться до Эмори. Если она меня поймет и примет мои извинения, я никогда больше ее не подведу.
* * *
Папа пытался заговорить со мной по пути домой, но я сказала ему, что не готова к разговору. Он извинился по меньшей мере раза четыре. Все упоминал, как блестяще я себя показала во время всех интервью. Наконец мама молча положила руку ему на плечо, и он угомонился.
Как только папа заехал в гараж и выключил двигатель, я выскочила из машины и помчалась к себе, не говоря ни слова. Я ощущала тяжесть во всем теле от усталости, голова уже не варила, но мне не хотелось ложиться спать без разговора с Эмори.
Я встала у окна. К полуночи домой наконец приехали ее мама и Кусок Дерьма. Но Эмори так и не вернулась.
Я набрала сообщений десять, но ни одно не отправила. Сдержалась. Где-то к часу ночи я все-таки сдалась и написала Люку.
– Пожалуйста, ответь, – взмолилась я вслух, отправляя сообщение. – Пожалуйста!
Прошло несколько минут, и мой телефон чирикнул.
Люк: Она у меня.
Ханна: Она все знает?
Люк: Да.
Ханна: И она в порядке?
Люк: Будет.
Я подумала, как глупо вела себя по дороге из Лос-Анджелеса. Больше часа я мысленно распинала себя за все грехи, вместо того чтобы обсуждать с Люком, как помочь Эмори. Как можно было быть такой эгоистичной, когда Эмори нуждалась в нас?
Ханна: Я много всего должна тебе сказать, но оставлю все это на потом. Пока что передай, пожалуйста, Эмори, что я очень ее люблю.
Ханна: И что я дико извиняюсь.
Ханна: Я ее подвела и никогда себя не прощу за то, что тогда произошло.
Ханна: Знаю, она меня ненавидит за то, что я тебе все рассказала, но за это я извиняться не буду. Я поступила правильно.
После долгой паузы на экране появились три точки, и я поняла, что сейчас придет ответ.
Люк: Вот теперь ты похожа на ее лучшую подругу.
Эмори
День 302-й, осталось 135
Когда я проснулась на следующее утро, то с удивлением обнаружила, что лежу в кровати Люка и в его одежде. Лучи солнца проглядывали между занавесок. Ясно было, что время раннее.
Я перевернулась на другой бок. Люк еще спал, так что я подремала немножко. А когда снова открыла глаза, он пошевелился и моргнул. И сонно улыбнулся, увидев меня.
– Доброе утро. – Он погладил мою щеку.
– Как же долго я ждала, что ты это скажешь!
– Немного не так мы себе это представляли, а?
– Да, пожалуй.
Он меня поцеловал, и я не хотела, чтобы этот поцелуй кончался, потому что не готова была вставать с постели и возвращаться в реальность.
– Твоя мама знает, что ты здесь. Я ей сказал вчера вечером. Почему, не объяснил и не сказал, что случилось, но она все поняла. Мне кажется, тебе стоит с ней поговорить.
Я зажмурилась. У меня не было на это сил. Пока что.
– Подумай над этим, ладно? – Он нежно меня поцеловал и прошептал: – Подожди секунду, я сейчас вернусь.
Он вылез из-под одеяла, и я обратила внимание, что на нем вчерашняя одежда. Люк поднялся и направился к своему письменному столу. Он достал из ящика стола ярко-синий конверт и протянул мне.
– Я написал это письмо в тот день, когда получил ту злополучную травму. Мне все хотелось отдать его тебе, но… Время было неподходящее.
Люк забрался обратно в кровать и просунул руку под мою шею.
Я открыла конверт и прочла письмо про себя. На строчке «Люблю твою привычку теребить волосы, когда ты волнуешься» я улыбнулась, а на «люблю, когда ты смотришь на меня так, будто для тебя нет никого важнее» буквально растаяла. И посмеялась над его постскриптумом: «Извини. Для дня 281-го получилось длинновато. Можешь перефразировать».
