Мы оба умолкли. Мы никак не могли найти, что сказать.
– Каково это было? – наконец спросила я.
Люк задумался.
– У тебя такое было, что тебе снился очень реалистичный сон, и наутро ты прекрасно все помнила, но когда пыталась кому-нибудь его описать, ничего путного не выходило?
– Конечно.
– Со мной так и было. Только про сон сразу понимаешь, что тебе это приснилось. А у меня такого чувства не возникло. Я точно знаю, что попал в какое-то другое место, Ханна. Место, которое существует на самом деле.
– Как оно выглядело? Что ты увидел?
Мне нужны были подробности. Был ли там вращающийся тоннель? А яркий свет? Ушедшие из жизни близкие, которые ждали, что он к ним присоединится? Мне не хватало деталей, которые доказали бы правдивость всего, во что я верила, и стерли бы мои сомнения. Я хотела их выведать.
– Ты пробовал обсуждать это с родителями? С врачами?
– Немного. Медсестра в больнице призналась, что видела много больных, которые пережили клиническую смерть, и всем им было что рассказать, когда они приходили в себя. Она считает, что мозг автоматически заполняет пустоту случайными картинками, когда не может осознать происходящее. Родители выбрали более научное объяснение. Папа уверен, что образы, возникающие в сознании, – это результат потери кислорода и признак того, что мозг постепенно прекращает работу. Он порождает картинки, не имеющие ничего общего с реальностью. Но я знаю наверняка, что это все произошло на самом деле и было таким же настоящим, как наш с тобой разговор вот сейчас. – Люк медленно покачал головой. – Так странно. Я никогда раньше не задумывался над тем, что ждет нас после смерти. – Он замялся. – А последние пять дней только об этом и думаю. Не знаю, как прогнать эти мысли. Со мной случилось нечто необъяснимое, и мне никому не удалось описать то, что я пережил.
Люк закрыл глаза.
– Я был и не был одновременно. Я слышал голос твоего папы. Приглушенный, но различимый. Потом все растворилось. Я не чувствовал ни страха, ни одиночества. Как будто готов был попрощаться с жизнью. Только спокойствие. А потом услышал тебя.
– Меня?
Он кивнул.
– Ты проявилась дважды. Первый раз твои слова звучали приглушенно, как и то, что говорил твой папа. Зато во второй раз я услышал их четко и ясно. – Он выдержал паузу и посмотрел мне в глаза. – Ты помнишь, что ты сказала?
Я вызвала в памяти ту ночь. Как я добежала до окна Эмори и вернулась на дорогу. Как помчалась через толпу к медикам, которые загружали Люка на носилках в машину «Скорой помощи». Как наклонилась к нему и поднесла губы к его уху.
– Я сказала: «Твое время еще не пришло». – Голос у меня дрожал. – Я сказала, что ты не можешь уйти, потому что твое время еще не пришло.
Он кивнул.
– Почему?
Честно говоря, это произошло спонтанно. Я была уверена, что Люк уже мертв. Папа потратил уйму времени на то, чтобы проводить его душу на небеса; все, что оставалось мне, – попросить его не умирать вовсе.
– Когда мне было десять, я слегла с менингитом. Температура поднялась невероятно высокая, и я с трудом поворачивала шею. Чувствовала себя отвратительно. Меня пришел навестить пастор из нашей старой церкви. Это заразная болезнь, так что ему пришлось прикрыть нос и рот маской, но он очень долго сидел у моей постели и разговаривал со мной. Я спросила его, умру ли я, и знаешь, что услышала в ответ?
Люк помотал головой.
– Смех. Он рассмеялся прямо мне в лицо.
– Ты думала, что умираешь, а он поднял тебя на смех? Жестоко.
– Не говори. Так вот, он сказал, что в раю припасено для меня местечко, но отправлюсь я туда не скоро. Что я еще нужна на земле, и план Божий слишком важен и велик, чтобы обрывать его так рано.
Перед глазами предстало уверенное лицо нашего старого пастора, устроившегося на краешке моей кровати.
– А потом он снял маску, улыбнулся мне и сказал: «Ханна Жаккар, твое время еще не пришло».
– И ты пошла на поправку, – предположил Люк.
– Нет, наоборот. Мне стало хуже. Меня положили в больницу, и тогда я правда начала думать, что умру. Но я повторяла про себя одно и то же: «Мое время еще не пришло. Мое время еще не пришло». Наконец температура спала. Папа сказал, что Бог не мог не прислушаться к молитвам, которые произносили за меня все мои близкие, и не мог закрыть глаза на мою веру.
Люк улыбнулся.
– Наверное, эти слова сами по себе всплыли у меня в сознании, когда я увидела тебя на носилках у дверей «Скорой». Я сомневалась, что ты меня услышишь. Просто сказала первое, что пришло в голову.
Он кивнул, словно впитывая в себя мои слова.
– Врачи «Скорой помощи» не нащупали у меня пульс. Потом один из них услышал мой стон, и меня попытались привести в чувство. И вот он я. Если бы не ты, меня бы здесь не было.
У меня задрожали пальцы. Грудь словно сдавило обручем.
Я спасла ему жизнь.
– Спасибо, – сказал он.
– Не за что, – ответила я.
– Но… Теперь я места себе не нахожу. Не знаю, как со всем этим справиться. Не могу спать. Не могу есть. Эмори хочет, чтобы все снова стало как раньше, но я не могу забыть о тех трех минутах. А когда пытаюсь объяснить, что пережил, все начинают меня уверять, что мне это привиделось. Но я-то знаю: все произошло на самом деле. И мне очень важно это обсуждать, важно помнить об этом, потому что иначе это новое чувство пройдет, а я не хочу этого допустить.
Я поднялась и пересела к нему на диван.
– Я тебе верю.
Он закрыл глаза и глубокий вдохнул. Видимо, ему важно было услышать эти слова от меня.
Я собиралась рассказать ему о своем изучении различных религий. О том, что все они по-разному смотрят на смерть и загробную жизнь. Мне казалось, что ему это тоже покажется невероятно занимательным. Но он вдруг спросил:
– Можно мне сходить с тобой в церковь?
– Что?
Этого я ожидала меньше всего на свете.
Он удивился моей реакции не меньше, чем я – его вопросу.
– Я думал, ты обрадуешься. Эмори говорила, что ты всегда пыталась затащить ее в церковь.
Интересно, каким тоном она это сказала? Вряд ли хвалебным.
– Конечно, – ответила я. – Приходи в любое время.
– В воскресенье?
– Это воскресенье?
Люк кивнул.
Он не шутил. Ему это явно пришло в голову не сию минуту.
– Хорошо. Как раз будет выступать мой хор а капелла. Придешь нас послушать. Будет весело. – Я показала пальцем на семейную фотографию, которая привлекла его внимание. – Мой папа тоже там будет. Познакомитесь. Все мои друзья считают, что с ним очень легко общаться.
