– Ты внезапно встала и ушла. Я хотел убедиться, что с тобой все в порядке.
– Я не… Я… – Я замялась, силясь подобрать осмысленный ответ.
– Не переживай, – оборвал меня папа. – Это я виноват, что привлек к тебе столько внимания без твоего разрешения. Я знал, что тебя потрясла вся эта история. Не следовало сегодня ее упоминать. Надо было обсудить это с тобой и позволить тебе самой ее рассказать, когда ты будешь готова.
Он меня обнял. Я посмотрела на Аарона и поняла, что мы думаем об одном и том же.
Папа бы нами не гордился, если бы знал, что мы только что делали… и продолжили бы делать, если бы он нам не помешал.
Что я скажу Алиссе? Что Аарон скажет Бет?
– Я больше не буду об этом заговаривать без твоего согласия, хорошо? – Папа отстранился и поцеловал меня в лоб.
– Да. Хорошо. – Я говорила короткими фразами, чтобы он не заметил, как у меня дрожит голос.
– Иди скорее в класс. – Он показал на дверь. – Ты и так уже опоздала на урок.
Я подошла к двери и помахала Аарону на прощание.
– Увидимся, – сказала я.
– Увидимся, – ответил он.
Эмори
День 284-й, осталось 153
После репетиции во вторник вечером Тайлер подвез меня до дома Люка. Я вышла из машины, поднялась на крыльцо и открыла входную дверь.
– Привет! – позвала я, бросая рюкзак на пол рядом с обувью.
Мне не терпелось увидеть Люка в его собственной комнате, на его собственной постели, и не в кошмарном больничном халате, а в старых, потертых штанах с логотипом Денвера, которыми он так дорожил.
– Эмори? – Миссис Калетти вышла с кухни, вытирая руки о фартук. Вид у нее был удивленный.
Я отшатнулась, внезапно почувствовав себя гостем, заявившимся без приглашения.
– О… Здравствуй! Люк сказал, у тебя сегодня репетиция после школы и ты не успеешь к нам на ужин.
Я упомянула, что засижусь в театре допоздна, и Люк мне ответил, что семейных посиделок все равно не получится, потому что ему прописали строгий постельный режим на следующие несколько дней, но он не говорил, чтобы я не приходила, а я не сказала, что не приду. Я ни разу не пропустила Калетти-Спагетти за все время наших отношений.
– Но сегодня вторник.
Она улыбнулась.
– Что ж, я рада, что ты здесь.
Я ожидала, что мама Люка сразу пойдет обратно на кухню, но вместо этого она подошла ко мне.
– Утром мы забрали его домой. Я думала, он взбодрится, когда вернется в свою комнату, но он все равно какой-то подавленный. Почти не ест. Весь день смотрел фильмы на ноутбуке. Я пыталась с ним заговорить, а он просил оставить его в покое и дать ему поспать. Но я же знаю, что он не спит; он вообще почти не спит с того несчастного случая.
Я бы не назвала это «несчастным случаем», но тоже не могла подобрать более удачное слово.
– Он будет тебе рад. Поднимайся к нему. Ужин будет готов минут через двадцать.
Она пошла на кухню, а я – на второй этаж.
Обычно я проносилась мимо семейных фотографий, висевших на стенах, но сегодня внимательно к ним присматривалась, поднимаясь вверх по ступенькам и задерживаясь перед теми, где был изображен маленький Люк в спортивной форме. У него были те же полные губы и темные кудри, он улыбался и крепко сжимал в руках клюшку для лакросса.
Я постучала в дверь. Мне никто не ответил, и я ее приоткрыла.
– Ты одет? – прошептала я.
Молчание.
Я зашла в комнату и увидела Люка. Он сидел на кровати, прислонившись спиной к подушкам, и смотрел в ноутбук. Его волосы все еще выглядели тусклыми и спутанными, как и в больнице. Глаза оставались красными, а темные круги под ними только увеличились.
Когда Люк заметил, что я вошла, он захлопнул ноутбук и вынул наушники.
– Ты что здесь делаешь? – Он резко выпрямился и тут же поморщился, как будто забыл, что ему больно двигаться.
Я сощурилась и саркастично произнесла:
– Тоже рада тебя видеть.
– Я тебе рад, просто… В смысле… Я думал, ты сегодня не придешь. – Он перевел взгляд на одеяло и снова на меня. – Если бы знал, я бы немного прибрался. Меня только что привезли домой. От меня все еще пахнет больницей.
Я знала, что Люка забрали еще утром, но не стала ему об этом говорить.
Я опустилась на краешек кровати и положила ногу на ногу.
– Ерунда. – Я наклонилась, чтобы его поцеловать. – Это же всего лишь я.
– Ты – не «всего лишь ты». – Он взял мою прядь и накрутил себе на палец.
– Я кое-что принесла, чтобы тебя взбодрить, – сказала я и вытащила из рюкзака полиэтиленовый пакет. – Дешевые желтые газеты. – Я бросила на одеяло два глянцевых журнала. – Будешь в курсе последних новостей о знаменитостях и все такое. – Я вытащила из пакета следующий журнал. – Судоку. Это мама придумала. Не знаю, как их решать, но она сказала, что ничего сложного там нет, и время за ними пролетает незаметно. – Я достала стопку книг в бумажных обложках и положила ему на колени. – Одни из моих любимых. Это отличный детектив, а эту я прочитала, ну, за день. Не могла оторваться.
Он открыл было рот, чтобы что-то ответить, но я прижала палец к его губам.
– Нет. Подожди. Это еще не все.
Я опрокинула пакет вверх ногами, и на одеяло с тихим шорохом посыпались упаковки мятных конфет.
Люк рассмеялся.
– Сколько же ты их купила?
– Тридцать четыре. Под номер на твоей форме.
Мне казалось, что это милый и забавный подарок для парня и что он его обрадует, но Люк помрачнел, и я внезапно поняла свою ошибку. Он не скоро вернется на поле. В этом сезоне, скорее всего, уже не сыграет. И вполне вероятно, никогда больше не наденет форму с номером тридцать четыре.
Но он не стал об этом заговаривать.
– Мне нравится, – сказал он и потянулся меня поцеловать, но тут же остановился и схватился за бок. – Тебе придется подвинуться ближе. Мне больно распрямляться. И двигаться. И дышать. Вообще от всего больно. Завтра снимут швы, а после этого, говорят, должно стать намного лучше.
Я подалась вперед и поцеловала его. А потом показала пальцем на ноутбук.
– Что ты смотрел?
Он помотал головой.
– Да так, ничего.
– То есть порно?
Люк рассмеялся и снова схватился за бок, болезненно поморщившись.
– Нет, – жалобно пробормотал он. – Не порно. Веришь, нет, даже сейчас, когда ты сидишь совсем рядом, мне совсем не хочется ни о чем таком думать.
Я громко ахнула, как будто он сильно меня задел.
