Шарлотта закончила заплетать косу и протянула мне свою пудреницу.
– Вот, взгляни.
Я развернулась спиной к высокому зеркалу и посмотрела в крошечное зеркальце в пудренице.
– Ого! Извини, что я в тебе сомневалась.
Шарлотта закрепляла очередную прядь, когда в дверь постучали.
– Войдите, – сказала я, думая, что это мама. А когда обернулась и открыла рот, чтобы спросить, почему она так рано вернулась с работы, увидела Дэвида. – О… Привет.
– Привет. – Он сложил руки на груди, словно хвастаясь перед нами своими накачанными мышцами. – Я только что из Нью-Йорка.
Я стиснула пудреницу в кулаке.
– Вот ищу твою маму. Услышал голоса и решил, что она здесь, с тобой. Привет, Шарлотта!
– Привет, Дэвид! – чересчур дружелюбно отозвалась она.
– Работа в городе. Будет в восемь.
Я всегда отвечала Куску Дерьма так коротко, как только могла. Он не заслуживал полных предложений.
– А, ясно… Не думал, что она так сильно задержится. Иначе заехал бы в свой лофт
[6] по пути из аэропорта.
Лофт? Заносчивый придурок. Неужели нельзя сказать просто «квартира»? Я еще крепче сжала пудреницу.
– А когда там ее великий благотворительный вечер? – небрежно бросил он. – В эту пятницу, да?
Он прекрасно знал когда. Не считая свадьбы, в последний месяц мама только и говорила что об этом благотворительном вечере. Неужели он в самом деле пытался завести светскую беседу?
– М-м, – промычала я.
– Хорошо. Тогда я обязательно останусь в городе. Она хотела переночевать у меня после этого мероприятия. – Он прислонился к дверной раме. – Вы куда-то идете?
– На школьный матч по лакроссу, – ответила Шарлотта.
– Здорово. Ну, повеселитесь там.
Он закрыл дверь. Я смогла перевести дыхание только после того, как услышала щелчок.
– Дэвид такой милый, – сказала Шарлотта. – Не понимаю, почему тебе он не нравится.
К горлу подкатила тошнота.
– Не называй его Дэвидом.
Шарлотта сощурилась:
– Ты правда хочешь, чтобы я сказала: «Кусок Дерьма такой милый»?
– Да, только без вот этой ошибочной «милой» детали.
– Знаешь, он через несколько месяцев станет твоим отчимом. Пора бы уже перестать обзывать его Куском Дерьма.
– Ни за что!
Я бросила тяжелый взгляд на ее отражение в зеркале. Шарлотта в ответ посмотрела на мое.
– Слышала, что он сказал? – Она опустила подбородок мне на плечо. – В пятницу весь дом будет в твоем распоряжении.
* * *
Когда я приехала на стадион, все друзья Люка уже сидели на трибунах в одежде цветов нашей команды – зеленого и белого, и не заметить их было невозможно. Мистера и миссис Калетти я увидела сразу. Они мне помахали. Больше на трибунах особо никого и не было, не считая родителей других парней из команды.
– Где все? – спросила я Эддисон.
– Мы на матче по лакроссу в Калифорнии, а не на футболе в Техасе.
Как только мы уселись, ко мне подвинулась Лара и воскликнула:
– Ничего себе! У тебя роскошная прическа. Сама так уложила?
– Не-а, это все Шарлотта. – Я вытащила телефон из заднего кармана и открыла страницу Шарлотты в Инстаграме. – Вот, посмотри. У нее очень хорошие обучающие видео. Все просто и понятно. – Я протянула Ларе телефон. Она изучила несколько записей, а потом передала телефон по кругу, чтобы все посмотрели.
Я расстегнула толстовку и продемонстрировала преобразившуюся куртку Люка.
Этим утром к нам в театр приехала профессиональная швея, чтобы подшить костюмы. Я показала ей куртку Люка и спросила, можно ли с ней что-нибудь сделать. Швея просияла и попросила дать ей минут пятнадцать. На моих глазах она разрезала и перешила куртку, превратив ее в симпатичное облегающее платье.
– Хочу такое же из куртки Доминика! – воскликнула Ава. Она завязала низ куртки в узел на бедре.
– Приходи ко мне в театр на обеде или после уроков. Там есть швейная машинка. Я все тебе сделаю.
Прозвучал свисток, затем раздался голос комментатора из динамиков.
Я посмотрела, как команды выбегают на поле, и призналась:
– Никогда не пойму, что происходит в этой игре.
– Это как хоккей на льду, – объяснила Ава.
– Ага, только я и про хоккей на льду ничего не знаю. – Она посмотрела на меня так, словно я сказала, что у меня на каждой ноге по восемь пальцев. – Что? Я не из спортивной семьи, как вы с Люком.
Мои родители никогда не увлекались спортом. Папа ни разу не играл со мной в мяч, даже летающий диск не бросал. Однако его убеждения, очевидно, изменились, потому что прошлым летом, когда я приехала в гости к нему и его новой семье, он повел нас всех на матч «Чикаго Кабс». У них были куплены билеты на весь сезон, и все неотрывно наблюдали за игрой. Я не знала, когда и что полагается кричать, и поэтому молча потягивала колу и загорала.
Эддисон показала на белую линию, разделяющую поле пополам.
– Ладно, слушай. Вот Люк. Он полузащитник, как и вон те двое на линии. Это значит, что они могут бегать по всему полю.
Она показала на трех игроков с правой стороны поля.
– Это нападающие. Они держатся у ворот соперника и стараются забить гол.
Потом она показала налево, и я проследила за ее пальцем.
– Три защитника играют рядом со своими воротами и пытаются помешать команде противника забить гол. Вон тот белый мячик передают с помощью вон тех длинных палок – клюшек для лакросса. Ими же колотят соперников, если те завладели мячом. – Она взглянула на меня, проверяя, поспеваю ли я за ее мыслью. – Ну, вот и все. Я попрошу Люка отвести тебя на один из моих матчей на следующей неделе и объяснить тебе правила женского лакросса. Там все совсем по-другому.
– Почему?
– Это не контактный спорт, в отличие от мужского. Раньше я играла с парнями и тоже колотила всех клюшками, но потом парни сильно выросли и подкачались, и мои родители решили, что для меня это слишком опасно.
Снова прозвучал свисток, и Эддисон повернулась к полю. Доминик Мерфи и какой-то парень стояли, нагнувшись, друг напротив друга.
– Это вбрасывание, – объяснила она, а потом сложила ладони рупором и закричала: – Он твой, Мерф!
Я молча наблюдала за игрой, пытаясь вникнуть в происходящее. Сначала я в основном смотрела на Люка, потом стала следить за мячом. Когда Люк перехватил мяч и побежал к воротам соперника, я неожиданно для себя подалась вперед вместе с Эддисон и вытянула шею, захваченная зрелищем. Люк взмахнул клюшкой, и мяч с силой влетел в правый верхний угол сетки. Все наши подпрыгнули и принялись хлопать и кричать, а комментатор объявил:
