– С чего начинать?
– Начните с того момента, как вы в компании свидетеля Алейникова и свидетеля Зубарева распивали спиртные напитки в здании судебно-криминалис-тической лаборатории.
Вот ведь гаденыш, так и норовит куснуть.
– Распивали, – Монгол кивнул, – был грех. Но, насколько мне известно, распитие спиртных напитков в общественном месте не является уголовно наказуемым деянием.
– Это смотря что считать общественным местом, – следователь Горейко грозно пошевелил усами. – Судебно-криминалистическая лаборатория, господин Сиротин, не общественное место, а практически режимное заведение. Я, конечно, могу закрыть глаза на некоторые хм… факты…
– Если? – Монгол выжидающе приподнял бровь.
– Что – если? – Прерванный на полуслове следователь обиженно насупился. Мальчишка, только с усами.
– Вы закроете глаза на некоторые факты не просто так, за мои красивые глаза, а в обмен на мою лояльность. Я вас правильно понимаю, товарищ следователь?
– Я бы назвал это несколько иначе, скажем, искренней готовностью сотрудничать со следствием, – кивнул Горейко.
– Я готов, – Монгол широко улыбнулся. – Значит, пришли мы с господином Зубаревым в гости к господину Алейникову в… медико-криминалистическую лабораторию.
Следователь ободряюще покивал головой и тут же спросил:
– С какой целью?
– С целью распития спиртных напитков в общественном месте, – Монгол пожал плечами.
– Не ерничайте, господин Сиротин.
– А я как раз и не ерничаю. Я рассказываю, как обстояло дело. Выпили пару бутылок водки. Было около половины пятого утра, когда господин Алейников по служебной надобности отлучился из комнаты.
– А что за надобность такая? – Следователь слушал очень внимательно, даже записывал что-то себе в блокнотик.
– Оказалось, что ничего серьезного, хулиганы пошутили, нажали на кнопку вызова дежурного санитара и убежали.
– В пятом часу утра? Не рановато ли для хулиганов?
– Ну, откуда ж мне знать?! – Монгол развел руками. – Может, у них бессонница?
– Ладно, дальше что было?
– А дальше к нам на огонек заглянула покойница.
– Подозреваемая, – поправил следователь Горейко.
– Честно говоря, на тот момент мы ее в таком качестве еще не рассматривали.
– А в каком качестве вы ее рассматривали?
– Я же сказал уже, в качестве ожившей покойницы. Девушка с виду была мертвее мертвой и тут бац… – Монгол хлопнул ладонью по столу – Горейко испуганно вздрогнул, – ожила и даже заговорила.
– Что она сказала?
– Не помню дословно. Кажется, пожаловалась на холод, а потом потеряла сознание.
– И потом что?
– Потом господин Алейников вызвал «Скорую», девушку увезли в больницу.
– И больше вы с ней не виделись? – Глаза за стеклами очков хитро блеснули.
– Ну почему же? Виделись, она вчера утром пришла ко мне в гости, принесла мой пиджак, документы и деньги.
– А как у нее оказались ваши вещи? – Следователь снова черканул что-то в своем блокноте.
– Перед тем как девицу «Скорая» забирала, я на нее свой пиджак набросил.
– Зачем? – В голосе Горейко послышалось самое искреннее изумление.
– Я же вам говорил, девушка жаловалась на холод, вот я и проявил галантность.
– Отдали незнакомому человеку свои документы и деньги?
– Вообще-то, я отдавал всего лишь пиджак. О том, что в его карманах лежат документы, я как-то не подумал.
– Конечно, – Горейко понимающе кивнул, – после нескольких бутылок водки…
Ну, точно гаденыш. Кто ж так допрос ведет?
– В принципе вы правы, – Монгол улыбнулся, – водка плюс стрессовый фактор. Знаете ли, не каждый день к тебе на огонек ожившие мертвецы заглядывают.
– Допустим, стрессовый фактор имел место быть. – Допускает он! Да этот хлюпик на их месте уже несколько раз в штаны бы от страха наложил. – А что ж вы за документами в тот же день не пришли?
– Куда идти-то? – Монгол изобразил удивление. – Номер «Скорой» я не запомнил, куда девушку повезли, спросить забыл. Да и чего суетиться? В кошельке денег было немного. Пластиковые карты я в тот же день заблокировал. Мобильник можно и новый купить.
– А документы?
– Да, вы совершенно правы, с восстановлением паспорта пришлось бы повозиться, но это же не критическая ситуация, согласитесь. К тому же паспорт и вещи девица мне сама принесла вчера утром.
– В котором часу? – Следователь Горейко прицелился в него ручкой с обгрызенным колпачком.
– Точно не скажу, где-то около шести утра. Позвонила в домофон, сказала, что хочет отдать мои вещи.
– И вы ее впустили?
– Конечно.
– Как она выглядела?
– Как вернувшаяся с того света.
– Конкретизируйте, пожалуйста.
– Ну, бледная, изможденная, мне показалось, что напуганная. Одета, как бомж, в какое-то старье.
– Вспомните, во что именно была одета подозреваемая, – следователь вдруг оживился и нетерпеливо заерзал на стуле.
Монгол поднял глаза к потолку, сделав вид, что усиленно вспоминает, а потом начал перечислять:
– Мой пиджак – это самая приличная вещь, которая на ней была, а остальное – старые джинсы, пролетарская косынка ярко-красного цвета и боты на несколько размеров больше ноги.
– Джинсы, косынка и боты, говорите? – Следователь подозрительно сощурился. – А вы, господин Сиротин, ничего не путаете?
– Не путаю, с памятью у меня пока, слава богу, проблем нет. А что вас смущает, товарищ следователь?
– Да то, что ваши показания расходятся с показаниями других свидетелей. – Горейко поставил в блокноте жирную точку и снова придвинул к Монголу папку с материалами дела: – Вот, полюбопытствуйте…
А чего ж не полюбопытствовать? Конечно, он полюбопытствует, интересно ж, что в его рассказе так насторожило этого усатого хлыща.
Свидетелей было трое. Монгол не стал запоминать их фамилии, глянул только, что им по семнадцать годков от роду. Возвращались они около четырех часов утра из ночного клуба, такси вызывать не стали, так как все денежки успели просадить. Шли пешком через старый парк, дышали воздухом, когда вдруг услышали странный звук, похожий на барабанный бой, только не громкий, а приглушенный. Молодая поросль, она ж любопытная! Решили ребятки посмотреть на этого барабанщика. А оказалось, что не барабанщик, а барабанщица…
Со слов тинейджеров, девица сидела на стволе недавно спиленной липы в весьма фривольной позе: с зажатым между голыми коленками деревянным чурбаном, по которому что есть мочи барабанила ладонями. Причем свидетели утверждали, что получалось у нее очень даже неплохо, вполне профессионально. Якобы из-за этого самого профессионализма они и возжелали с барышней познакомиться поближе. Здесь они, конечно, врут: привлек юных акселератов отнюдь не профессионализм, а голые коленки. Ну да бог с ними. Все самое интересное было впереди.
