«Просто хочу поставить тебя в известность: Бен у нас. Нашли его шатающимся у железной дороги, в нескольких милях от города. Вот и взяли его с собой на похороны. Я собирался отвезти его домой сразу после, но Марк сказал, пусть идет с нами. У Бена все в порядке. Все друзья отправились напиться. Ты понимаешь, помянуть Винса. Короче, я позабочусь, чтобы Бен верняк вечером попал домой. Сам его привезу».
Щелк.
— От дерьмо! — вслух выразился я.
Потом набрал телефонный номер звонившего… кто бы он ни был… и тот ответил.
— Да-а? — услышал я. И тот же шорох от шума вокруг. Голоса и звяканье бутылок и бокалов, которое ни с чем не спутаешь.
— Еще раз, кто говорит?
— Расти?
— Ну да. С кем я говорю?
— Это Крис, чел. Крис Керрикер. Ты ж знаешь. Из класса? Ниебургская средняя?
— A-а, Крис. Точно. Я по сообщению твоего имени не разобрал.
— Ну да, тут шумновато, чел.
— Что за похороны были?
— Винса, чел. Его похоронили сегодня. Полные военные похороны на закате, понимаешь, с ружейным салютом, флаг сложили и матери его отдали. Все девять ярдов.
Точно. Винс. Я даже не знал, что тело привезли домой.
— Мне никто не сказал, что похороны Винса сегодня были. Я бы хотел пойти.
Долгое, мерзкое молчание. Отягощенное чем-то.
— Жаль, чел.
Только ему не было жаль. Ну, может быть, сейчас. Не знаю. Но было ясно по тому, как он выговорил, что я не попал в список приглашенных не случайно.
Если только я не вел себя как параноик. Выискивая что-то между строк.
Нет. Я не был параноиком. Что слышал, то там и было.
— Погоди… а где происходили похороны? Где-то рядом?
— Форт-Скотт.
— Форт-Скотт? — вскричал я. — Это ж сотня миль отсюда!
— Не потянет, чел. Шестьдесят. Шестьдесят пять максимум. Мы одолели это за сорок пять минут, когда за рулем Марк сидел, но он работал, как зверь.
«Великолепно, — подумал я. — Полный порядок: увезли Бена за шестьдесят пять миль из города, потому что Марк водит, как маньяк. Превосходно. Только теперь это уже не имеет значения».
— Как Бен пережил ружейный салют?
— Испугался до невозможности. Но теперь все с ним нормально.
— Послушай, Крис. Это недопустимо. Я еду забрать Бена. Я не хочу, чтобы Бен пил. Вы вернулись в город?
— Ну да. Вернулись. Но он и не пьет, чел. Он просто с нами.
— Марк там?
— Ну да. Марк тут. Все тут.
— Просто скажи мне, где вы. Я приеду и заберу Бена.
— Не надо, пусть останется, чел. Он знал Винса. Это вроде еще одних поминок, личных. Только для нас, парней. Мы поминаем Винса. Бен хочет участвовать в этом. Он хорошо проводит время. Это его жизнь, чел. Пусть поживет.
Это ударило ниже пояса. Потому как в том-то и весь замысел. Цель.
— Крис, я…
— Я не дам ему напиться в стельку, чел. Но позволь ему быть с нами. Винс был нам братом. Так братья и поступают.
Мне было виднее. Где-то внутри меня очень четко обрисовалось местечко, откуда мне было виднее.
Однако сказал я лишь следующее:
— Хорошо, но никакой выпивки. И не слишком поздно.
К восьми часам я понимал, что все пошло наперекосяк. Я ожидал, что Бен переступит порог дома к 7:58. Так, чтобы лечь спать в восемь. Ни на миг раньше. Ни на миг позже.
Я сидел у окна, туманя стекло своим дыханием. Вглядываясь в темноту. Всякий раз, заслышав двигатель машины, я распрямлялся. Но машина каждый раз проезжала, не останавливаясь.
В половине девятого я опять позвонил Крису на мобильный. И после этого звонил каждые десять минут.
И все время попадал лишь на его голосовую почту.
Около одиннадцати затрещал телефон. Я схватил трубку с первого же прозвона.
— Бен?
— Бена с тобой нет? Где же Бен?
Анат.
— О. Привет. Он гуляет тут с одними ребятами.
— Я и не знала, чтобы Бен когда-нибудь гулял с какими-то ребятами.
— Я тоже не знал.
Долгое молчание. У меня не было ясности, о чем можно было ей рассказать. Я не хотел говорить о Бене. Не хотел даже, чтобы вообще был какой-то Бен, о котором стоило говорить. Я говорил по телефону с Анат. У меня были собственные нужды. Моя собственная жизнь. Я уже устал быть постоянно ответственным за Бена.
— Куда они поехали? — спросила она.
— Если честно, я не позволял ему уходить. Совсем. Пошел встретить его на остановке, но он, должно быть, сел не в тот автобус или еще что. Не знаю, что он учудил. Но один парень, которого я знаю по средней школе, подобрал его где-то на железнодорожных путях. Они всей толпой отправились пить и поминать одного нашего приятеля, которого убили в Афганистане.
— Винса, да. Винса. Я слышала. Его хоронили сегодня. Далеко, в Форт-Скотте. Ты мне не рассказывал, что он был твоим приятелем.
— Разве нет? Я думал, что рассказывал. Столько всего происходит.
— Ты волнуешься за Бена?
— В данный момент уже близок к безумству. Крис обещал не давать Бену никакого спиртного. Но уже одиннадцать часов. Могу себе представить, что творится с Беном, если он пропустил время ложиться спать. Он пунктуален до фанатизма.
— Может быть, такой момент ему выпал. Домой его привезут. Если понадобится его отрезвить, ты это сделаешь. Жизнь пойдет дальше.
Я смотрел в окно в ожидании того, когда сознание переварит ее последние слова. Неужто жизни и в самом деле достаточно известно, чтобы она шла дальше? Даже после всего этого? Есть ли вообще жизнь после осуждения Назира? Одолеем ли мы это когда-нибудь? Будем вспоминать это и смеяться? Или по крайней мере не плакать? Никак не мог заставить себя спросить, думала ли она когда-нибудь о том, чтобы выйти за меня вопреки желаниям отца, а то и без его благословения. Ничего себе вопросик женщине, которую знаешь чуть больше двух месяцев.
— Ты куда подевался? — спросила Анат. Тихо. Интимно.
— Прости. Поговори со мной о чем-нибудь, не имеющем отношения к Бену. Расскажи мне, почему ты позвонила.
Долгое молчание.
Потом она произнесла голосом, едва отличимым от шепота:
— Я воображала себе.
— О! Расскажи мне об этом. Прошу тебя.
— Я воображала, как пришла к тебе и сказала: «Запри входную дверь». А потом прошла и легла с тобой в постель, и мы не отпускали друг друга всю ночь.
— Тогда я должен лечь в постель. А я сижу в ожидании Бена.
