– Тео, все в порядке, – сказала я. – Я просто пошутила.
– Ох, – пробормотал он и почесал шею. – Ну конечно.
Последовала неловкая полная напряжения пауза. По-прежнему уже не будет, подумала я про себя. Неожиданно на глаза навернулись слезы. Все было уже по-другому. Могло ли быть иначе? Мне следовало бы понять, что, как прежде, уже ничего никогда не будет, прошло слишком много времени – несколько месяцев. Наши отношения кардинально изменились. Но они с самого начала казались странными, поэтому мне только и оставалось надеяться, что наши новые отношения будут ничуть не хуже, чем раньше.
Пытаясь разрядить обстановку, я оторвала корочку хлеба и обмакнула ее в тарелку с супом, а затем бездумно отправила в рот. И тут неожиданно вернулись воспоминания о том, как Тео сжег тост, и мне стало очень жаль.
Тео перевел на меня полный нетерпения взгляд.
– Ну как? – уверенно спросил он, ожидая, что я похвалю суп.
– Вкусно, – честно сказала я.
Он широко улыбнулся, наблюдая за тем, как я взяла еще хлеба и обмакнула его в тарелку.
– Я весь в маму, Розалин.
Розалин. Он назвал меня Розалин. Мое сердце пропустило удар.
– Ммм. А когда ты жил здесь, не ты ли сжег мой тост?
Вспомнив об этом, Тео рассмеялся. Он склонил голову набок и закрыл глаза.
– Я много практиковался.
Секундой позже он развернулся и посмотрел на меня; у него на лице отобразились какие-то эмоции, которые я не смогла распознать. Я почувствовала, как меня всю затрясло.
Тео отвернулся от меня. Он почесал шею, и я увидела, что она пошла красными пятнами. Его дискомфорт бросался в глаза.
– Невероятно вкусно, – пробормотала я, заглатывая еще ложку супа.
Тео слегка подвинулся и снова повернулся ко мне.
– Ну ладно, я должен тебе кое в чем признаться, – сказал он, робко улыбаясь.
– Я слушаю.
– Я попросил маму, чтобы она сварила тебе суп. Я всего лишь разогрел его на плите.
Я громко расхохоталась, Тео же изо всех сил сдерживал смех. У него было озорное и одновременно виноватое выражение лица. Вся неловкость тут же ушла, а Тео не смог сдержаться и наконец захихикал.
– Теодор Локхарт, вот врунишка! – поддразнила я, тихонько пихнув его в бок. Я чувствовала, что смех надрывает мое саднящее горло, но старалась не обращать внимания.
Тео весь просиял.
– Что такое? – спросила я, отсмеявшись. Внезапно я опять оробела.
– Просто твой смех звучит настолько… естественно, – сказал он тихо, но искренне. – И ты снова стала называть меня Теодором.
Я поймала себя на том, что улыбаюсь, от вспыхнувших во мне чувств сердце затрепетало.
– Я знаю.
– Ты единственный человек, кто так меня называет, – заметил он.
– А ты единственный, кто называет меня Розалин, – выпалила в ответ я.
Обычно мне не нравилось, когда меня называют моим полным именем, но из уст Тео оно звучало совершенно естественно. И было в этом что-то правильное.
– Я буду иметь в виду.
Я заметила, что он взглянул на часы, и вскинула брови.
– Тебе не пора вернуться в школу?
Тео пожал плечами.
– У меня еще есть немного времени.
Я знала, что он не особо печется о своем образовании: на уроках Тео никогда не тянул руку, и когда учителя говорили, он слушал их невнимательно. Но мне не хотелось, чтобы он пропускал из-за меня занятия.
– Теодор, я не хочу, чтобы ты пропускал школу из-за…
– Все в порядке, Розалин. Правда, – отмахнулся он. – Я нагоню.
– Ну да, конечно, а ты уже нагнал то, что пропустил на той неделе? Когда тебя «исключили»?
– Меня и правда исключали, – поправил он. – Мама приняла меры, и меня приняли обратно. Она рассказала директору о моем отце, и руководство изменило свое решение. Что касается учебы, то я нагнал через неделю, когда вернулся в школу.
Я недоверчиво вскинула брови.
– Правда? Как это вообще возможно?
Тео коротко рассмеялся.
– Ты же понимаешь, я пропустил всего неделю. Если учесть, что я специализируюсь только на четырех предметах, то не так уж и много там было нагонять.
Я обдумывала его слова, до меня дошло, он прав – нагнать было легко. Но затем мне пришла в голову еще одна мысль.
– Погоди, ты готовишься к поступлению в университет по четырем предметам? Разве ты не должен был отказаться от одного из них еще в прошлом году?
Тео изогнул бровь, этот разговор явно его развлекал.
– Ты всерьез меня недооцениваешь, Розалин Валентайн. Знаешь, не одной тебе позволили заниматься по четырем предметам.
Я была поражена.
– Извини, я не ожидала…
Смех Тео заставил меня замолчать.
– Все в порядке, Роуз. Я и сам от себя не ожидал.
У меня екнуло сердце. Потому что в это мгновение, сидя со мной, он выглядел таким счастливым. Я давно не видела его таким счастливым. И я осознала, что тоже чувствую себя счастливее некуда.
Я ощутила, что у меня снова начинают гореть щеки, но не стала отворачиваться, пытаясь это скрыть. Вместо этого я позволила ему увидеть, как заливаюсь румянцем, и по ямочкам у него на щеках поняла – он заметил.
– Господи, тебе и вправду нравится мое полное имя, – мягко сказала я, не желая продлевать молчание.
– Оно чудесное, – искренне ответил он.
А затем запикали его наручные часы. Нахмурившись, он взглянул на них.
– Думаю, мне пора в школу. Ты как себя чувствуешь, в порядке?
Я кивнула, от мысли о том, что он уходит, стало очень тоскливо. Тео еще раз мне улыбнулся и схватил пустой поднос, чтобы унести его из гостиной.
– Теодор, – мягко сказала я. Он обернулся, выжидая. – А на самом деле почему ты пришел?
Тео улыбнулся. Улыбка осветила все его лицо, и от этого он стал даже еще роскошнее, чем обычно. У меня просто дух захватило.
– Потому что надо ухаживать за теми, кто тебе дорог, – искренне произнес он. А затем склонил голову набок и поглядел на меня, по-прежнему улыбаясь. – И сейчас, когда ты снова вернулась в мою жизнь, я не могу стоять в стороне, Розалин Валентайн.
Глава 16
До Рождества оставалось всего несколько недель, и атмосфера была суматошная. Уроки закончились, мы повторяли материал перед сдачей пробных экзаменов, и нам давали консультации по поступлению в университет. У меня не осталось времени ни на что, кроме школы и учебы, я чувствовала стресс, поэтому о Рождестве даже не вспоминала.
