Она слегка улыбнулась.
– Я чуть не влюбилась, честное слово.
Я тоже улыбнулся. Но со слезами на глазах.
– Я видела, что ты меня фотографируешь. И знала, что это напрасно.
Она засмеялась. Я опустил глаза. Я пытался не выглядеть чересчур печальным. Но у меня плохо получалось.
– Я лишилась магии. Но у меня сохранилась одна способность. Необязательно в прошлом быть феей, чтобы ею обладать.
Она говорила очень тихо. Я напрягал слух.
– Я умею делать людей печальными.
Воцарилась тишина.
Я понял, что меня привела сюда печаль. Отзвук моей давней любовной тоски заставил заниматься этим исследованием.
Пока я был в доме Перла, она приходила туда, открывала чемоданы, играла роль призрака. Она старалась разжечь мое любопытство, и ей это удалось. Именно из-за нее я решил сфотографировать сокровища Перла.
Но он поймал меня с поличным и выгнал.
Она говорила «Илиан» с долгим «а», словно вздыхая. Ей достаточно было произнести это имя всего раз, чтобы я понял, как она его любит. Я и вообразить себе не мог такую любовь.
Она снова заговорила и поведала о том, как через четыре года после моего изгнания на дом случайно набрел стрелок. К счастью, Перл был в отъезде. Стрела пронзила одну из собак. Две другие вцепились стрелку в горло. Но прежде чем он погиб, Олия заставила его рассказать, что творится в королевстве.
Стрелка отправил король. Сторож плавучего маяка в конце концов выдал Таажа. Ян знал, что его брат и Олия живы. Он также знал, что Илиан готовит свое возвращение.
Старик-отец давно умер. Фара, слуга, наверное, тоже.
Ян окончательно разорил королевство. Он поставил народ на колени. Он отправлял своих солдат всё дальше и дальше. Пока один из них не достиг этого мира. Он случайно утонул в канале в Брюгге, но за ним последовали другие. Охота на Илиана началась.
И один из стрелков вот уже два дня бегал по крышам Венеции.
Олия говорила, что всегда носит с собой лук, оставшийся от стрелка, которого загрызли собаки Перла.
Стемнело. Я уже не видел свою собеседницу. Лишь время от времени слышал, как ее ножки скользят по полу.
– А что за могила рядом с домом? – спросил я.
– Это могила собаки.
– Чего вы ждете от меня?
– Я увидела вас, когда вы танцевали.
– У пожарных? Я не танцевал.
Она тихонько засмеялась.
– Да, вы были заняты тем, что падали в обморок.
Я не стал объяснять, что чуть не потерял сознание, когда на долю секунды заметил ее.
– Я последовала за вами, чтобы оставить посылку, – сказала она.
– Так это вы?
Ее голос вдруг сделался очень серьезным, и она произнесла:
– Илиан скоро умрет. У вас есть все доказательства. Вы должны всё рассказать.
Я ушам своим не верил.
Она просила, чтобы я изменил их судьбу!
Я хотел сказать, что я уже не тот, кем был в четырнадцать лет. С тех пор я потерял доверие людей, потому что стал рассказывать выдуманные истории.
Теперь мне никто не поверит.
– А вы? – спросил я.
– Моя судьба – его судьба. Я буду с ним.
Она рассказала мне о двух неподвижных юных телах, спрятанных в ущелье около плавучего маяка. О телах, уже почти столетие ожидающих возвращения своих хозяев. Я попытался представить себе эту могилу, окруженную ласточкиными гнездами.
– Где Перл? – спросил я.
– В Венеции.
– Я хочу с ним поговорить.
32. Дворец вечности
Когда Аттила и его люди захватили Европу, беженцы спасались из горящих городов и прятались на островах. Они строили хижины на болотах и на песке. В пустынной лагуне ни всадники, ни вражеские корабли не могли их обнаружить. Так появилась Венеция.
Полторы тысячи лет спустя Джошуа Перл спрятался здесь по тем же причинам.
Издалека я смотрел на строение, обитое досками. Камень был одет в дерево и закреплен балками, чтобы дом ни при каких обстоятельствах не упал. Зрелище напоминало Ноев ковчег.
Олия сказала, что дом постепенно погружается в воду и больше туда никто не заходит. Я сперва не поверил, но оказалось, что это правда. За последние годы дом опустился на несколько метров. На поверхности виднелись только верхняя часть двери и несколько окон, перед которыми плескались волны. Последние этажи безропотно ждали своей очереди.
Я понял, куда надо идти, лишь к девяти часам утра. После минувшей ночи я был немного не в себе, словно пребывал в двух мирах одновременно. С одной стороны, я находился в Венеции, с ее набережными, ветрами, ароматами кофе и жасмина на улицах. С другой – погрузился в приоткрывшийся мне волшебный мир, который сейчас казался даже реальнее, чем мой собственный.
У меня будто началась лихорадка. Голова шла кругом.
Олия велела дождаться ночи, чтобы войти к Перлу, а днем посоветовала изучить окрестности. Она настаивала на крайней осторожности. Я должен был изображать туриста, не останавливаться перед домом Перла и не смотреть на него подолгу, не шляться по безлюдным улицам, в общем, не привлекать внимание врага.
Враг. Услышав это слово, я испытал настоящее удовольствие. Олия впервые дала понять, что мы с ней заодно, раз у нас общий враг.
Я стал ее защитником.
Но, выйдя от Олии на ночную улицу, где из-за ветра то и дело хлопали ставни, я вспомнил окровавленные стрелы солдат Яна. И мне резко расхотелось иметь врагов.
В последний раз я подошел к дому Перла во второй половине дня. Олия рассказала мне о потайном проходе, который я наконец обнаружил.
Под водой вдоль фасада тянулись балки. Надо было пройти по ним, чтобы добраться до квадрата из деревянных досок, прибитых одна к другой. Квадрат находился чуть выше и представлял собой что-то вроде лазейки для кошек, только чуть побольше. Олия знала об этом тайном отверстии и порой оставляла там корзину с едой. Она говорила, что раз корзина помещается, то и я пролезу, но я в этом сомневался.
Поздно вечером на корабле, среди туристов, подплывая к дому Перла, я вспомнил четырнадцатилетнего мальчика, который бежал по кровавым следам в лесной чаще. Теперь я снова был этим мальчиком с разыгравшимся воображением.
Я подсчитал имевшиеся доказательства. Ничего особенного: девушка, похожая на девушку из прошлого, фотографии, несколько чемоданов. И длинная история у меня в голове.
Люди на корабле возвращались после ужина. Скоро пробьет полночь. Они смеялись. У них продолжался праздник. Лишь я плавал между двумя мирами.
