А в ста километрах от места облавы сквозь ледяной туман мчался поезд. Ему удалось частично нагнать время. Близился рассвет. Почти все пассажиры спали. Джошуа Перл смотрел на них, сидя у окна. На нем был слишком большой бархатный костюм, найденный в чемодане одного из пассажиров первого класса.
Джошуа поранил руку, когда на ходу запрыгивал в поезд. Он прятал кулак в рукаве. Прямо перед собой он видел стекающие по стеклу капли воды. Пахло духами и лаком, которым были покрыты деревянные сиденья, – совсем как в гостиной госпожи Перл в Париже. На руках у дремлющей женщины лежала маленькая девочка. Она внимательно разглядывала Перла.
Джошуа только что потерял лучшего друга и надежду попасть домой. Однако теперь у него появились первые воспоминания, связанные с этим миром.
Нахлынула ностальгия.
Именно из-за таких моментов слабости он будет всегда мысленно повторять себе: чтобы сохранить желание вернуться, надо пестовать свою печаль.
17. Прохожая
Илиан постигал, что такое счастье.
Часами они сидели в тени деревьев, наблюдая за скворцами. Учили маленькую пуму снова радоваться жизни и водили ее плавать на озеро. После одинокого детства присутствие Олии стало для Илиана чудом, откровением. Ему даже не обязательно было на нее смотреть, чтобы чувствовать внутри бескрайний горизонт теплого золотистого цвета.
Тем не менее Илиан заметил, что время от времени взгляд Олии темнеет.
– Вода здесь такая прозрачная!
– Да.
– Это вода из источника. Поэтому озеро такое чистое.
Олия плавала рядом, но не стремилась поддерживать разговор.
– Чувствуешь, какая холодная?
Она нырнула и поплыла навстречу теплым течениям.
Илиан знал, что Олия – фея. Он понял это с первого взгляда, хотя она старательно скрывала свой дар, маскировала его под обыкновенные случайности: ливень в нужный момент; скала, склонившаяся, чтобы спрятать влюбленных. Илиан всё понимал. Он слышал много сказок. Отец отлично описывал фей, их неприступный вид. Они давали отпор дурным королям и злым мачехам. Олия была одной из них, но в ней таилась какая-то загадочная боль, трогавшая сердце Илиана.
Счастье могло бы длиться вечно. Каждый из них привык к отшельнической жизни. Они подходили друг другу. Оба мало говорили, слушали ветер, вдыхали запахи земли. Иногда во время гроз они шагали бок о бок, наклонившись вперед, словно толкая стену из воздуха и дождя. А затем разводили костер, чтобы согреться.
Они без труда могли бы прожить так вечность, не вспоминая об окружающем мире. Даже кровавое королевство, чей правитель осаждал лес и озеро, отныне словно не существовало для них.
В летний дворец Илиан возвращался поздно – задумчивым и мечтательным. Он брал отца за руку и вел погулять по понтонному мосту.
– Она на меня смотрит, – говорил король.
Илиан оглядывался в темноте. Королева мерещилась отцу повсюду: в краснеющих углях камина, в мелькнувшей ящерке. На этот раз луна отражалась в воде и казалось, что это два глаза.
– Она лежит на кровати и смотрит на меня.
А когда луна пряталась за облаками, отец шептал:
– Дай ей поспать, не надо ее беспокоить. Я заставил ее ждать так долго. Я потерплю до утра.
Он замедлял шаг, словно боялся разбудить ночь. Смотрел на мальчика.
– Я вернусь один. На лошади. Иди, малыш. Тебя, наверное, заждались родители.
Илиан знал, что в жизни отца больше не будет ни лошадей, ни поездок верхом. Лишь облака над его головой неслись галопом мимо луны.
Отведя отца в комнату, Илиан садился возле Фары.
– Ты проводишь в лесу всё больше времени.
Слуга говорил, зашивая сапог или готовя птицу. Снаружи слышался плеск воды, которая разбивалась о сваи.
– Я бы хотел, чтобы однажды ты не вернулся.
Он повторял это каждый раз как предсказание. На минуту отвлекался от дела и смотрел на Илиана. Он прекрасно видел, что в жизни мальчика что-то изменилось.
Однажды вечером Фара громко произнес:
– Нельзя всю жизнь провести в этой дыре.
Илиан впервые ему ответил:
– Это не дыра. Или дыра, в которой я отлично себя чувствую.
– Подумайте о личинках, которые растут в лесу…
Илиан наблюдал за руками слуги, который продолжал работать.
– Если личинка вовремя не выберется из своего кокона, ее съедят птицы, – продолжал Фара. – Вы должны уехать до того, как вас уничтожат, ваше величество.
– А ты? А мой отец?
– Мы слишком сухие и легкие для хищных птиц.
– Так чего вы тут дожидаетесь?
– Ветра.
Илиан прилег на коврик. Он смотрел на звезду, которая проглядывала сквозь дырку в соломенной крыше. Из алькова доносилось дыхание короля.
– Не беспокойтесь о нас, – сказал старый слуга.
– Фара…
– Я говорю вам то, что сказали бы ваш отец и ваша матушка: уходите!
– Фара, я должен тебе сказать…
– Ничего не хочу знать.
– Почему?
Фара смотрел на Илиана строго.
– Никому не позволяйте привязать вас к этим лесам. Вам надо выбраться отсюда.
Мальчик закрыл глаза. Фара догадался о тайной любви, которая удерживала Илиана.
– Вам исполнится пятнадцать лет. В этом возрасте принцев коронуют.
– У меня нет возраста. Я не существую.
– Но ваш брат…
– Ему не следует меня опасаться. Я думал, мое имя означает «тот, кому никогда не стать королем».
– Для Яна у вас другое имя. Имя, которое заставит его содрогнуться, когда он узнает о вашем существовании.
Однако в тот момент король Ян, стоя посреди леса, содрогался совсем по другой причине. Он видел ее уже в третий раз.
Первый раз два месяца назад она пробежала по лиановому мосту у него над головой. Он сидел в расщелине, выслеживая двух повстанцев, стрелков из лука, которых вот уже несколько дней гнал прочь из королевства. Ян был один, стражники прочесывали берега озера. Увидев, как натянулся лиановый мост, он выхватил кинжал. Однако по мосту, не глядя на молодого короля, прошла девушка. Просто прохожая.
Второй раз он явился сюда уже неслучайно. На протяжении долгих недель его мучила бессонница, во время которой он поминутно представлял себе девушку. Всё произошло на том же месте туманным днем. Он подошел чуть ближе, чтобы рассмотреть ее лицо, но она буквально растворилась в дымке, не сделав при этом и шагу. Тогда Ян приказал начальнику стражи выяснить, кто она и откуда, и никому не рассказывать о ней, особенно Таажу.
