– Я избавлю вас от него. Если вы мне поможете.
Доктор вернулся в ангар. Перл шел следом. Они миновали несколько коек с лежачими больными.
– Ну как? – спросил Перл, когда тот остановился у лохани, чтобы помыть руки.
– Глаз не затронут, но я сделаю компресс. Приходите завтра. Кто знает.
На следующий день Перл перебрался в другой барак. После драки с заключенным Эль Фасси он больше не хотел находиться с ним рядом. Постановочный разрыв отношений дался друзьям с трудом, но правдоподобная ссора была необходима для реализации их плана. Иначе Козо мог заподозрить, что они действуют заодно.
Спустя три дня рано утром во время секретной консультации доктор сообщил ужасному Бартозу Козовски, что один заключенный проведал о его болезни и грозится всем рассказать.
Маленький человечек, побледнев, схватил врача за горло.
– И ты позволил ему уйти?
– Есть еще второй. Он выдаст вас, если с первым что-нибудь случится.
Никогда еще Козо не шантажировали подобным образом.
Обычно он не позволял собой манипулировать. Это было не сложно. Двумя большими пальцами он сдавил сонную артерию доктора.
– Ты его посланник?
– Я мог бы ничего вам не рассказывать.
– Если я потону, ты тоже.
– Поэтому я на вашей стороне, – прохрипел доктор. – Я позволил вам заражать здоровых людей. Я виновен, как и вы.
Козо отпустил врача, и тот рухнул на стул.
– Я ни в чем не виноват, – произнес Козо, вытирая руки о пальто.
Они сидели в маленьком застекленном кабинете на последнем этаже и видели в окно ряды носилок.
Козо кашлянул, оперся плечом о стекло и заставил свой крохотный мозг работать.
– Чего они хотят?
– План побега…
– Твари!
– И кое-что еще…
– Ну?
– Вот это.
Доктор показал на его шею.
– Меня?
– Чешуйку. И они хотят знать, откуда она.
Козовски зашелся в приступе кашля. Несколько раз он пытался задать вопрос и наконец выдохнул:
– Кто этот человек?
– Его зовут Эль Фасси. Брахим Эль Фасси.
Все следующие дни за Брахимом по пятам ходила группа поляков, но результаты слежки вряд ли их удовлетворили.
Брахиму поручили починку крыши, сломавшейся под тяжестью снега. Бригадир ни с кем не разговаривал, всё время проводя за работой. Определить сообщника так и не удалось. Единственными товарищами Брахима в те дни оказались молоток и мешок с гвоздями.
Джошуа Перл наблюдал за другом на расстоянии, бесконечно благодарный ему за помощь. Между ними давно установились отношения бескорыстной солидарности. Они не считались, чья теперь очередь рисковать жизнью ради друга. Просто чувствовали, что поступают правильно.
В девять вечера, когда Перл направлялся в барак, он увидел, что Брахима куда-то ведут. Они не осмелились обменяться даже взглядами. Перл не спал всю ночь. Ему казалось, будто он слышит крики на другом конце лагеря.
На рассвете, однако, Брахим вновь был на своей крыше.
Проходя мимо, Перл рискнул улыбнуться. Эль Фасси не ответил. Джошуа это смутило, но вскоре он заметил человека, явно следившего за бригадиром. Улыбка могла стоить жизни. Тайное должно было оставаться тайным.
В медпункте, где Перлу делали последний компресс, хотя синяк давно прошел, Джошуа узнал, что случилось ночью. Доктор присутствовал при этом.
Двое здоровенных поляков привели Брахима к Козо, который ждал за ангаром возле груды угля. Своих подручных он тут же отослал. Только доктор оставался рядом.
Козо указал на груду угля.
– Если я похороню тебя здесь, никто не найдет твое тело до весны.
Он прекрасно говорил по-французски.
– Нет, – спокойно ответил Брахим.
Козо подошел ближе. Брахим, положив руки в карманы, продолжал:
– Если вы похороните меня здесь, то еще до весны вас похоронят чуть дальше…
Брахим говорил так уверенно, что даже его странный акцент как будто стирался.
– В изоляторе не живут дольше двух недель.
Козо затрясся.
– Откуда мне знать, что у тебя и вправду есть сообщник?
– Я вам об этом говорю.
– А если ты врешь?
Эль Фасси пожал плечами.
– Проверьте. Убейте меня и посмотрите, что будет.
Козо чувствовал, что угодил в капкан.
Самые простые ловушки чаще всего оказываются смертельными. Он не мог и пальцем тронуть этого человека в тюрбане, потому что существовал другой: тот, кто пустит слух, выдаст лгуна. Неразрывная связь Брахима с неизвестным делала их обоих неуязвимыми.
– Ты врешь, – сказал Козо. – Я знаю, что ты врешь.
Брахим не ответил. Доктор наблюдал за ним с ужасом и благодарностью. Пока лишь он один знал о Козовски, он был бессилен противостоять ему. Но эти двое, возможно, смогут избавить лагерь от чудовища.
– Что насчет чешуйки? – спросил Козо.
– Я хочу знать, откуда она.
В ночи виднелась лишь серебряная цепочка, блестевшая под воротником пальто.
– Ну и? – спросил Перл у доктора, который говорил и одновременно снимал компресс.
– Ничего. Он пока ничего не сказал.
Склонившись над молодым человеком, врач заметил его бледность. Почему заключенного Перла так интересовала чешуйка сирены?
– Лучше оставьте это, – посоветовал он. – В египетских пирамидах я видел людей, которые сходили с ума, стремясь проникнуть в тайны. Будьте осторожны. То, что не принадлежит нашему миру, может погубить.
Джошуа Илиан Перл молчал. Как объяснить этому человеку, что его ждут родное королевство и возлюбленная?
Илиан заблудился в непроходимом лесу нашего мира, и лишь маленькие камушки да чешуйки указывали ему дорогу домой.
В тот же вечер, вернее в полночь, кто-то громко постучал ногой в двери барака. Перл вскочил. Было холодно. Заключенные вокруг поспешно одевались. Надзиратель читал по списку имена узников.
В нескольких километрах от лагеря на железную дорогу упал вековой дуб, а вместе с ним еще десяток деревьев. Пассажирский поезд, ехавший из Берлина, застрял на полпути. Заключенных срочно вызвали расчищать рельсы.
Перл услышал, как его назвали. Он поднялся и в полутьме стал искать ботинки. Вместе с ним вызвали всего несколько человек. Это было странно. Обычно в таких случаях с заключенными не церемонились и выгоняли на работу целыми бараками.
