Брахим выпрямился, развернул пальто, служившее подушкой, оделся.
Заключенным выдавали одежду, снятую с убитых на поле боя. Но бригадиру позволили сохранить тюрбан спаги.
Он поднялся и сделал Перлу знак следовать за ним.
Они переступили через заключенных, игравших в карты на полу.
Эль Фасси толкнул дверь и зашагал по снегу.
Когда они отошли довольно далеко от бараков, Брахим заговорил. Он произносил каждое слово так четко, словно сообщал результаты серьезного исследования.
– Вы знаете, я был в медпункте из-за ранения.
Они по-прежнему обращались друг к другу на «вы». Возможно, это был их способ оставаться цивилизованными людьми, несмотря на ужасы и унижения лагерной жизни.
– Вам больно?
– Не очень.
Перл знал, что бригадир врет. Он мучился каждую ночь и спал с кожаным ремнем в зубах, чтобы не слышно было их скрежета.
– Доктор говорит по-французски, – сказал Брахим. – Он из Эльзаса. Бывал и у меня на родине. Рассказывает всякое. Это приятно.
Каким-то чудом Перл еще ни разу не попадал в медпункт, но он сомневался, что там можно приятно проводить время. Брахим продолжал, красноречиво как никогда:
– Доктор показал мне поляка, который каждое утро приходит к нему из-за легких. Он тоже заключенный, но сотрудничает с охраной. Контролирует весь свой блок. Даже доктор его боится.
Перл слушал низкий голос Брахима.
– Его имя Бартоз Козовски. Здесь его называют Козо.
Бригадир замолчал, пережидая, пока пройдут заключенные, тащившие мешки с цементом. Когда они вновь остались одни, Перл спросил:
– Почему вы мне рассказали о нем?
– Я не должен был этого делать. Он отправляет на кладбище тех, кто переходит ему дорогу.
Убедившись, что заключенные уже достаточно далеко, Брахим произнес вполголоса:
– Козо кое-что носит на шее. Мне доктор сказал. И…
– И?
– Это чешуйка сирены.
Перл остановился.
– На серебряной цепочке. Он показывал эту штуковину доктору. Тот говорит, что никогда не видел ничего подобного.
Они дошли до конца колючей проволоки и оказались возле кирпичного ангара.
Брахим заглянул ему в глаза.
Второй раз после изгнания на Илиана словно повеяло воздухом его покинутого мира. Впервые такое ощущение он испытал рождественской ночью, когда открыл книгу сказок, забытую в лавке.
Из ангара, покашливая, вышел невысокий человек в слишком большом пальто. Падал снег. Брахим Эль Фасси молча смотрел на Перла, в серых глазах которого, казалось, мерцала чешуйка сирены.
Вышедший из ангара мужчина продолжал кашлять, сгибаясь пополам. Его сопровождали два вооруженных надзирателя, и Перл невольно задумался, куда они ведут беднягу.
Ему всё время хотелось сбежать из того кошмара, которым был концентрационный лагерь. Мысль о побеге превратилась уже в какое-то наваждение. Но теперь он понял, что останется здесь, пока не раскроет тайну Козовски. Ведь для принца Илиана – в отличие от заключенного Джошуа Перла – единственным настоящим побегом было бы возвращение домой, в сказочное королевство. Если чешуйка сирены действительно существовала, то попала она сюда явно из его мира. А значит, дверь туда, возможно, была приоткрыта.
– Где доктор? – спросил Перл.
– Там, в ангаре.
– А Козо?
– Прямо за тобой.
Невысокий болезненный человек, окруженный надзирателями, проходя мимо Перла, сплюнул в снег.
Перл успел разглядеть его лицо.
15. Как маленькая змея
На следующий день Джошуа Перла отправили в медпункт. Выглядел он жутко. Половину лица занимал здоровенный синяк. Брахим уступил уговорам и согласился хорошенько врезать товарищу.
Ангар, расположенный на краю лагеря, больше походил на морг, чем на больницу. Хотя изолятор для самых тяжелых больных, страдавших туберкулезом или тифом, находился в другом месте.
В очереди Перла отпихнули, велев дожидаться единственного врача, говорившего по-французски.
Вдыхая запах эфира и слушая стоны больных, Джошуа прождал довольно долго. Немецкие надзиратели ходили между рядами коек.
Наконец появился врач.
– Драка?
– Да.
Большим пальцем он приподнял веко и осмотрел глаз.
– Кто это сделал?
Перл молчал.
– Ты можешь ответить. Я никому не скажу. Я тоже заключенный, как ты. Кто тебя ударил?
– Солдат по имени Брахим.
Доктор наморщил нос.
– Я знаю его. Он не драчун.
– Драчун, если вежливо по-дружески попросить.
Врач отшатнулся. Пациент продолжал:
– Я хочу поговорить с вами о Бартозе Козовски.
Доктор оглянулся на больных, дремавших на соломенных тюфяках.
– Чтобы проверить роговицу, нужен дневной свет.
Перл последовал за врачом к двери. На ходу доктор прошептал:
– Он сильнее меня.
– Знаю.
– Он часто ужинает у начальника лагеря. Он дорого заплатил за свою власть.
– Чем?
Мимо прошел немецкий солдат.
– Как? Чем заплатил?
Врач пожал плечами.
– Козо вскрывает французские посылки, – ответил он.
Только французы имели право получать посылки.
– Но начальника лагеря не купишь банкой сардин.
Доктор внимательно посмотрел на Перла.
– Значит, Брахим рассказал?
– Да.
Серые глаза Джошуа Перла, наполненные каким-то размытым светом, внушали доктору совершенно необъяснимое доверие. А ведь он видел этого человека впервые в жизни.
Они вышли из ангара.
– А вдруг чешуйка фальшивая? – спросил Перл.
– Я видел ее…
Доктор опустил глаза. Он казался задумчивым и далеким.
– Я много путешествовал, – продолжал он. – Я сопровождал археологов. Я лечил их в Египте и в других странах. Я видел сокровища. И я уверен, эта вещица не из нашего мира.
– Вы боитесь его? – спросил Перл.
– Я видел, что осталось от тех, кто ему не угодил. Это повод для страха… Но есть и кое-что посерьезнее…
Удостоверившись, что никто не прячется в грязном снегу, доктор прошептал:
– Козо болен. Только я знаю об этом. Он не хочет, чтобы его заперли в изоляторе для туберкулезников. Он заражает весь лагерь.
