В сущности, никакой фундаментальной теории может и не быть. Хотя я стал физиком, поскольку надеялся, что такая теория существует, и поскольку надеялся, что смогу когда-нибудь внести свой вклад в ее открытие, эта надежда может быть беспочвенной – впрочем, я на это уже жаловался. Остается лишь утешаться словами Ричарда Фейнмана, которые я уже пересказывал раньше, но сейчас, пожалуй, приведу полностью:
Меня часто спрашивают: «Вы ищете всеобщие законы физики?» Нет. Я просто хочу побольше узнать о мире, а если окажется, что существует какой-то простой всеобщий закон, который все объясняет, меня это лишь обрадует: будет очень славно его открыть. Если окажется, что он как луковица с миллионами слоев, а нам уже до смерти надоело раскапывать слой за слоем, – значит, такова жизнь… Мои научные интересы – просто узнать побольше о мире, и чем больше я узнаю, тем лучше. Люблю узнавать.
Эту аргументацию можно развить и увести в другом направлении, что тоже повлияет на доводы, лежащие в основе этой книги. В мультивселенной любого обсуждаемого типа может быть бесконечное число областей, как бесконечно больших, так и ничтожно малых, в которых нет ничего, кроме просто «ничего», и областей, в которых есть «нечто». В этом случае ответ на вопрос, почему есть нечто, а не ничего, становится очевидным до банальности: нечто существует просто потому, что, если бы ничего не было, мы бы тут не жили!
Понимаю, что подобный тривиальный ответ на вопрос, который долгие века казался таким глубоким, вызовет досаду и раздражение. Однако наука учит нас, что все – и глубокое, и тривиальное – может разительно отличаться от того, что нам кажется на первый взгляд. Вселенная – гораздо более странная, богатая и восхитительная, чем может представить себе скудная человеческая фантазия. Современная космология заставляет нас рассматривать идеи, которые 100 лет назад не могли быть даже сформулированы. Великие открытия ХХ и ХХI вв. не просто изменили мир, в котором мы живем и действуем, но и произвели переворот в нашем понимании устройства мира или миров, которые существуют или могут существовать прямо у нас под носом, – реальности, которая таится от нас, покуда мы не наберемся храбрости и не отправимся ее искать.
Вот почему философия с теологией в принципе не способны самостоятельно найти ответы на подлинно фундаментальные вопросы о нашем существовании, которые нас терзают. Пока мы не откроем глаза и не позволим самой природе направлять наши исследования, мы обречены вязнуть в болоте собственной близорукости.
Почему же на свете есть нечто, а не ничего? В конечном итоге этот вопрос может оказаться не более важным и глубоким, чем вопрос о том, почему одни цветочки красненькие, а другие голубенькие. Из «ничего» всегда может возникнуть «нечто». Возможно, это даже неизбежно и не зависит от фундаментальной природы реальности. А может быть, в мультивселенной «нечто» вообще не редкость – или, наоборот, не очень-то и распространено. Так или иначе лучше всего не ломать голову над этим вопросом, а ступить на увлекательный путь научных открытий и, вероятно, разобраться наконец, как именно возникла Вселенная, в которой мы живем, как она развивается и какие процессы в конечном итоге управляют механизмами нашего существования. Для этого нам и нужна наука. Это понимание можно дополнять размышлениями и называть философией. Но если мы не будем и дальше заглядывать во все темные уголки Вселенной, куда только сможем, то никогда не сумеем дать адекватную оценку нашего собственного места в космосе.
Прежде чем закончить повествование, я хочу затронуть один из аспектов вопроса, которого пока не касался, но которым было бы правильно завершить разговор. В вопросе, почему на свете есть «нечто», а не «ничего», заключено солипсическое ожидание, что «нечто» будет всегда, что Вселенная так или иначе «прогрессировала» до момента нашего возникновения, словно мы – венец творения. Если судить по всему, что мы знаем о Вселенной, гораздо более вероятно, что в будущем – пусть и в бесконечно далеком будущем – снова настанет царство «ничего».
Если мы живем во Вселенной, в которой преобладает энергия «ничего», о чем я и писал, то будущее у нас и в самом деле печальное. Небеса потемнеют, опустеют, остынут. Но на самом деле все еще хуже. Вселенная, где преобладает энергия пустого пространства, с точки зрения будущего живых существ – самый неудачный вариант. Любая цивилизация в такой Вселенной с гарантией угаснет, лишившись животворящей энергии. Пройдет неизмеримо много времени, и какая-то квантовая флуктуация или температурное возмущение создадут островок пространства, где опять сможет развиться и процветать жизнь. Но это тоже будет ненадолго. В будущем Вселенная будет пуста – и некому будет разгадывать ее исполинскую тайну.
Подойдем с другой стороны: если вещество, из которого мы созданы, возникло в начале времен благодаря каким-то квантовым процессам, о чем я тоже писал, то у нас есть почти полная гарантия, что оно тоже в конце концов исчезнет. Физика – это дорога с двусторонним движением, начало и конец в ней связаны. В далеком-далеком будущем протоны и нейтроны распадутся, вещество исчезнет, а Вселенная приблизится к состоянию максимальной простоты и симметрии.
Может быть, с математической точки зрения это и красиво, но никакого содержания в ней не будет. Как писал в несколько ином контексте Гераклит Эфесский, «Гомер был не прав, когда говорил: “О да погибнет вражда от богов и от смертных”, поскольку не понимал, что молит о гибели Вселенной, ведь если бы его мольба была услышана, все исчезло бы». Кристофер Хитченс сформулировал эту мысль несколько иначе: «Нирвана – это ничто».
Возможно, возврат к «ничему» неизбежен, причем в самом крайнем своем проявлении. Некоторые специалисты по теории струн на основании сложных математических вычислений делают вывод, что вселенная, подобная нашей, с положительной энергией в пустом пространстве не может быть стабильной. Рано или поздно она распадется до состояния, в котором энергия, заключенная в пространстве, станет отрицательной. И тогда нашу Вселенную ждет коллапс, она схлопнется в точку, вернется в квантовую мглу, с которой, скорее всего, началось наше существование. Если этот вывод точен, наша Вселенная исчезнет так же внезапно, как, должно быть, возникла.
В таком случае ответ на вопрос: «Почему на свете есть нечто, а не ничего?» – будет очень прост: «Это ненадолго».
Эпилог
Признание эмпирического факта как истины – вопрос очень важный, и со времен Возрождения это было основной движущей силой нашей цивилизации.
ДЖЕЙКОБ БРОНОВСКИ
Я начал эту книгу с другой цитаты из Джейкоба Броновски:
Каким бы ни был наш жизненный опыт, нам приходится воспринимать его как он есть, будь то мечта или кошмар, и проживать его наяву, а не во сне. Мы живем в мире, насквозь пронизанном наукой, в мире целостном и реальном. И невозможно превратить его в игру, встав на чью-то сторону.
А еще я писал: то, что для кого-то мечта, запросто может быть кошмаром для другого. Кого-то сама идея того, что во Вселенной нет высшей цели и высшего руководства, лишит смысла жизни. А для кого-то, и для меня в том числе, такая Вселенная становится источником вдохновения. Ведь из-за этого еще удивительнее, что мы вообще существуем, и у нас появляется стимул искать смысл в собственных делах и поступках и как можно лучше использовать тот краткий миг под солнцем, который нам доведется прожить, – просто потому, что мы существуем и нам посчастливилось не только жить, но и обладать разумом. Но Броновски имел в виду, что на самом деле не очень важно, как все обстоит на самом деле: Вселенной все равно, чего мы от нее хотим. Что было, то было, и было это на космических масштабах. А то, что еще будет на этих же космических масштабах, не зависит от наших предпочтений. Мы не можем изменить прошлое и едва ли сможем повлиять на будущее.
