Лиля встала и снова захлопотала на кухне, доставая чистую тарелку и кладя в нее немного каши – переедать Кате тоже не стоило.
– Ну да, кто ж не любит. – Девочка снова начала закрываться, как ракушка.
– А я обожаю полнометражные, иногда я брала маленького Гошу или Матвея в кино и прикрывалась ими, чтобы самой посмотреть мультфильм. Завтра у нас четверг, наверняка будет какая-то премьера. Мы с тобой все равно дома сидим, как насчет кино?
– Можно? – с трудом сдерживая радость, спросила Катя.
– И сырный попкорн, – подмигнула ей Лиля, снова усаживаясь напротив девочки и отчаянно борясь с желанием взять ее за руку.
– Мама говорит, что от попкорна толстеют. – Та снова предприняла отчаянную попытку выставить колючки, но Лиля не дала ей шанса:
– Знаешь, даже от яблок можно потолстеть, если есть их тоннами, а от попкорна раз в месяц совершенно точно ничего не будет. Это я тебе как врач говорю. Ну что, завтра в кино?
– В кино! – просияла Катя.
– Вот и отлично, допивай компот, ешь пирожок, если еще место осталось, и давай собираться на физкультуру.
* * *
О том, что Лиля и дети пропали, Маша узнала в четыре часа утра, когда пьяный Кирилл начал судорожно жать на кнопку дверного звонка и, не дождавшись ответа, принялся колотить в двери. Она едва успела накинуть легкий халатик и отворить, прежде чем тот перебудит соседей.
– Лилька дома не ночует, – заплетающимся языком сообщил Кирилл, ухватившись за дверной косяк, чтобы не упасть.
– Ну мало ли, к подруге поехала. – Маша преградила Кириллу вход в квартиру, хотя тот призывно смотрел через ее плечо в сторону знакомого дивана. Спать в одиночестве в пустой квартире было отвратительно. Он пытался заглушить отвращение алкоголем, но добился лишь противоположного эффекта. После почти трех выпитых бутылок его потянуло на поиски женского тепла.
– Нету у нее никаких подруг. Маша, а вдруг с ними что-то случилось? – на глазах у Кирилла выступили слезы, и Маше стало неловко от столь очевидной мужской слабости.
– Почему сразу случилось? – Маша, проплакавшая почти сутки после ухода Кирилла, горела жаждой мести и совершенно не желала щадить его чувства. – Может, она у любовника.
– Лиля? – непонимающе переспросил Кирилл. – У любовника? Глупости.
– Почему это глупости? – Маше вдруг стало обидно. О чем он сейчас говорит – о том, что такая, как Лиля, не в состоянии завести любовника, или о том, что на такой, как она, непременно женятся, а в любовницах ходят такие вот Маши?
– Ну потому, что глупости, – внезапно окрысился Кирилл, – нет у нее никакого любовника и не было.
Развернувшись, он нетвердой походкой направился к лестнице и, споткнувшись на первой же ступеньке, чуть не скатился кубарем вниз. Маша успела вовремя, подхватила и удержала.
– Куда ты собрался?
– В полицию! Пусть ищут! – с трудом восстановив равновесие, заявил Кирилл.
– Давай ты поспишь, а завтра пойдешь в полицию, – вздохнула девушка, с трудом борясь с желанием крепко обнять мерзавца и поцеловать. Эта любовь испортила ей жизнь, но она ничего не могла с этим поделать.
Кирилл не стал спорить. Она помогла ему раздеться и уложила спать на диване, а с утра, когда тот еще видел крепкий сон, навеянный алкогольными парами, Маша направилась в школу к Матвею. Жить они могут где угодно, но вот школу мамочка сыночку ни за что не разрешит пропускать.
Матвей действительно появился на занятиях. Маша, поулыбавшись охраннику, выяснила, что уроки у него закончатся в час. Съездила на работу, объяснила отсутствие Кирилла его болезнью и к часу дня снова вернулась в школу, приготовившись наблюдать.
Матвей не подвел. Сразу после школы, быстро попрощавшись с друзьями, он направился в сторону старого центра. На многих улицах мэр запретил проезд транспорта, сделал этакий реверанс в сторону горожан, за что Маша помянула его к недоброй матери. Пришлось вылезти из машины и топать пешком, вздрагивая от каждого громкого звука, который мог бы заставить мальчишку обернуться.
Но тот, к счастью, был слишком поглощен звучавшей в наушниках музыкой, да и путь его лежал недалеко. Он остановился возле кафе и помахал кому-то сквозь стекло. У него здесь встреча? Дождавшись, пока Матвей скроется внутри, Маша подошла к кафе и принялась вглядываться вовнутрь. В кафе не было ни одного посетителя. Она смело толкнула дверь и, плавно покачивая бедрами, направилась к барной стойке, за которой крутился какой-то урод. Присела на стул.
– Девушка, мы еще закрыты, – буркнул молодой человек, впрочем, не очень настойчиво.
– А я по личному вопросу, – ласково улыбнулась Маша, – к Матвею.
– Мотя, тут к тебе, – бросил бармен в сторону служебных помещений и, демонстративно повернувшись к Маше спиной, принялся протирать бокалы.
– Ко мне? – Не ожидавший подвоха Матвей выскочил из подсобки и остановился, увидев Машу. – Мне не о чем с вами разговаривать.
Он повернулся, чтобы уйти, но Маша, соскользнув со стула, успела схватить его за руку.
– Зато мне есть о чем. Что же это ты, Мотенька, вместе с мамой дома не ночуешь?
– А вам какое дело? Порадовались бы, – не выдержал мальчик, а Маша поморщилась.
– Ты мне не хами. А то, знаешь ли, сообщить в трудовую инспекцию, что в кафе работают несовершеннолетние, это проще простого, у меня и подружка там имеется, – понизив голос, поведала Маша, – и у твоих друзей могут возникнуть неприятности.
– Что вам нужно? – изменившимся голосом поинтересовался Матвей.
– Где вы живете? – потребовала Мария.
– У Лени, в смысле, у следователя Леонида Павлова, – после краткого колебания сообщил мальчик и отвел глаза, а Маша, не сдержавшись, присвистнула.
– Не свистите в помещении, денег не будет, – пробурчал бармен, внимательно прислушивающийся к разговору.
– У тебя их и так не будет, неудачник, – пробормотала Маша и широко улыбнулась Матвею. – Мама нового мужа нашла, что ли?
Не выдержав, Матвей выдернул руку из цепких лапок папиной пассии:
– Мама не папа! Просто Катя пришла в себя и нам надо жить у Лени, чтобы мама могла за ней ухаживать.
Маша почувствовала легкое головокружение. Ого. Вот это новости. На девчонку ей, в сущности, было плевать, вряд ли Кирилл испытывает к ней сильную эмоциональную привязанность. Но вот жена, живущая с другим… Да это не просто козырь, это победная карта в рукаве. Неужели у нее получится все переиграть и повернуть ситуацию себе на пользу?
Резко развернувшись, Маша вышла из бара. Спустя десять минут она уже сидела в офисе и листала документы – надо бы копии сделать, на всякий случай. И хотя в офисе хранились только официальные версии договоров, случись кому-то напороться на настоящие, те, что имелись у нее в распоряжении, сравнение было бы сокрушительным. Маша чувствовала себя богатырем, держащим в руках хрупкое яйцо с жизнью Кощея.
