К такому он был не готов. Кирилл не видел ничего страшного в собственной измене жене, физическое не считается, главное – сознанием не изменять. Но мысль о том, что рядом с Лилей может появиться другой мужчина, никогда не приходила ему в голову. И он понятия не имел, что делать в подобной ситуации и как реагировать. Поэтому поддался инстинктам. Едва Леонид показался в коридоре, Кирилл ударил его, вложив в удар все свое разочарование и злость на происходящее.
Ответный удар прилетел через секунду, и Кирилла отбросило к стене. Падая, он довольно ощутимо ударился головой, и это стало последней каплей. Встав на четвереньки, он, словно раненый зверь, находящийся на пределе возможностей, с ревом бросился на обидчика, стараясь повергнуть того.
– Вы что, с ума сошли? – ахнула Лиля, безуспешно пытаясь ввинтиться между дерущимися мужчинами.
Огромный коридор, в стены и пол которого, казалось, въелся неистребимый запах хлорки, в один момент наполнился странной смесью мужского пота, крови и того специфического запаха, которое тело выделяет, испытывая страх.
– Прекратите! – беспомощно воскликнула Лиля, но не успело ее восклицание раствориться в воздухе, как послышался грозный окрик:
– Что здесь происходит?
Завотделением! Он и так невзлюбил ее с первого дня, а после драки, которую тут устроили, и вовсе уволит!
В коридоре послышались тяжелые мужские шаги. Присутствие постороннего подействовало на дерущихся отрезвляюще. Они разошлись в разные стороны: – Леонид – потирая ушибленную скулу, а Кирилл – вытирая кровь, хлынувшую из носа прямо на новенький костюм.
– Сука, – прошептал он, доставая из кармана бумажные платки и безуспешно пытаясь привести себя в порядок, – я этого так не оставлю.
– Я тебя посажу за нападение на должностное лицо, – рявкнул Леонид и тут же повернулся к завотделением, строго смотрящему на мужчин, – следственные мероприятия.
– Да? А я думал – драка из-за женщины. – Он метнул острый взгляд в Лилю, и та отвернулась.
– Лиля, ты все равно вернешься, – наплевав на постороннего, с вызовом заявил Кирилл. Он понятия не имел, кто это такой, но даже если тот завтра побежит в газеты, то ничего плохого в этом Кирилл не видел. Расскажет, как он страдает у палаты впавшей в кому дочери, пытаясь вернуть неверную жену, сбежавшую к другому.
– Извините, – зачем-то тихо прошептала Лиля и скользнула в палату, вспомнив о том, что там на виду осталась еда.
Бормоча что-то себе под нос, не попрощавшись, Кирилл удалился, а завотделением перевел тяжелый взгляд на Леонида:
– Вам не кажется, что допрос Лилии Витальевны несколько затянулся? Для разнообразия вы могли бы вызвать ее в отделение.
– А вы могли бы не лезть в мою работу? – снова рявкнул Леонид, глядя вслед удаляющемуся Кириллу и пытаясь привести в порядок мысли. Зачем он ввязался в эту драку? Что с ним? Совсем с ума сошел?
– Ну как я могу этого не делать, если вы лезете в мою, – продолжал упорствовать мужик, и Леня обратил внимание, что тот похож на назойливую крысу – заостренная мордочка, серые волосы, прилизанные и размазанные по черепу в тщетной попытке скрыть расползающуюся лысину. Внезапно вся злость на этого слизкого мужика, на Вику, заварившую всю эту кашу, и даже на Катю, никак не желавшую приходить в себя, вся она сконцентрировалась и обрушилась на мерзкого типа.
– Да вы просто не понимаете, что такое, когда действительно лезут в вашу работу, – угрожающе усмехнулся Леонид, – а ведь я могу дать вам это почувствовать. Например, заинтересоваться, что здесь в ночное время делал Кирилл Маруховский…
Леня специально закончил короткую, но впечатляющую речь многозначительной паузой. Завотделением оказался понятливым. Коротко кивнув, он удалился, а Леня так и остался стоять посреди коридора, не зная, куда ему идти. Немного подумав, решил вернуться в палату, закончить разговор с Лилей. Он приоткрыл дверь и уставился на женщину, стоящую возле кровати Кати и смотрящую на нее широко открытыми глазами.
– Лиля, простите, я не должен был…
Лиля, казалось, не услышала его извинений.
– Знаете, возможно я просто устала, но мне… мне показалось, что она немного пошевелилась.
Леонид подошел и встал рядом с ней, подивившись тому, какое тепло излучает маленькая хрупкая женщина. Казалось, оно шло от нее волнами и наполняло собой всю палату. Он посмотрел на лицо дочери, но то по-прежнему напоминало маску.
– Вот, смотрите, – Лиля схватила его за руку и даже дернула ее, привлекая внимание, – ее палец! Смотрите же, смотрите!
А через несколько секунд аппараты жизнеобеспечения завопили как сумасшедшие, и Катя, заметавшись по кровати, застонала и открыла глаза.
* * *
– Мама, мама, – как заведенная с трудом хрипела Катя, пока ее катили по коридору в сторону интенсивной терапии.
– Где ее мать? – зло крикнул заспанный врач, поднятый по сигналу тревоги.
– Здесь, – чуть было не закричала Лиля, но Леня ее опередил.
– Ее мать не может сейчас приехать.
– Значит, пусть приедет при первой же возможности, – снова рявкнул врач, вкатывая кровать Кати в хлопающие двери, – она нужна девочке.
Спустя несколько секунд все скрылись в интенсивной терапии, и лишь пожилая медсестра успела шепнуть:
– Пришла в себя – хороший знак.
Несколько минут Лиля и Леонид, оставшиеся стоять перед закрывшимися дверями, молчали, а потом заговорили одновременно:
– Я думаю, лучше подождать… – начала Лиля, а Леня подхватил:
– Сейчас правда ее добьет. Присядьте, Лиля, ночь у нас будет долгой.
Он кивнул в сторону пары расшатанных стульев, стоящих перед интенсивной терапией, а сам отправился за кофе из автомата, показавшегося Лиле волшебным напитком. Спустя три часа из палаты вышел врач и кивнул обоим:
– Состояние стабильное, все показатели в норме.
* * *
– Мотя, а, Мотя, я думаю, ты можешь девушкам сам подать кофе, – шепнула Лиза Матвею, взглядом отслеживая двух мужчин подозрительного вида, собиравшихся уходить, так не расплатившись.
В кафе было многолюдно, они даже поставили два крошечных столика возле туалета, чтобы вместить всех желающих. Одна из официанток заболела, Лиза сама встала на замену, но даже вместе с напарницей они сбивались с ног. Матвей, за это время показавший себя на редкость ответственным, серьезным и сосредоточенным работником, явно мог справиться с такой ерундой, как подать кофе двум щебечущим девушкам. Тот кивнул, никогда не спорил, делал то, что ему говорят, и Лиза ободряюще улыбнулась.
– Давай, не бойся!
Бармен, единственный, кто оставался еще строг и неприступен по отношению к нему, внезапно подмигнул Матвею, вручая ему две чашки кофе.
– Латте блондинке, капучино брюнетке, – напутствовал он мальчика, тот кивнул, в ту же секунду от волнения забывая, кому что.
