– Следователь по особо важным делам? – уважительно прогудела та, прочитав внимательно все, что было написано на карте. – Серьезно. А у меня велосипед месяц назад угнали, может, поговоришь с нашим участковым, а то он и не искал его поди?
– Я кражами не занимаюсь, – покачал головой Леонид, – но поговорю. А вас попрошу, если вдруг увидите или услышите что-нибудь или Вика вернется, позвоните мне.
– Так это я завсегда рада органам помочь, – заверила тетка, и Леня не сомневался – как бы ни была дорога ей Вичка, чинившая холодильники, позвонит и сдаст при первом же удобном случае. Ну разве что вначале технику попросит починить.
* * *
– Где ты был? – Разъяренной мегерой Маша бросилась к вошедшему в приемную Кириллу и тут же осеклась. Выглядел любовник хуже некуда – мятая рубашка, пиджак вымазан мелом, на лице щетина. Даже в самые тяжелые жизненные моменты она никогда не видела Кирилла таким.
– Я ушел из дома, – равнодушно сообщил тот и упал в кресло, стоящее возле стола, – сделай кофе, будь добра.
– Что? – Маша остановилась и ошарашенно уставилась на Кирилла. – В каком смысле «ушел»?
– В прямом. – Кирилл устало потер лицо. О том, что жена его сама выгнала, решил не говорить. – Мы решили пожить некоторое время отдельно. Лиля зла на меня за психбольницу, и я ее понимаю, решил дать ей время остыть.
– Ты что, уже забрал ее? – Маша даже приоткрыла рот, решительно отказываясь понимать, что происходит.
– Забрал, – кивнул Кирилл. – Так что у нас с кофе?
– Но почему? Ты же сам говорил, что она не в порядке. – Маша, проигнорировав его вопрос, подошла к креслу, в котором сидел Кирилл, и, присев на ручку, положила руку ему на плечо.
– Потому что она в порядке, – зло огрызнулся тот, – наша дочь жива.
Маша с трудом удержалась на узкой ручке кресла. Голова шла кругом.
– Что? – прошептала она. – Как это «жива»?
– Вот так это. Ее действительно украли, Лиля была права, а я отказывался ее слышать все эти годы.
– И где она сейчас? – тупо спросила Маша.
– В реанимации. – Кирилл поднял глаза на любовницу, чтобы проследить за ее реакцией. Даже для него самого все происходящее звучало дико. Интересно, как это воспримут другие люди.
– В реанимации? Что с ней? – Маша задавала логичные вопросы, но лицо девушки выдавало, что она пребывает в состоянии шока.
– Она попала в аварию, точнее, та женщина, которая украла ее, пыталась скрыться и попала в аварию. Катя пострадала…
– Катя?
– Да, ее зовут Катя, нашу с Лилей дочь зовут Катя.
Маша встала и подошла к окну, заломило виски, и она приоткрыла его, чтобы впустить немного свежего воздуха. За эту ночь, что она провела без сна, чего только не придумала. И что Кирилл решил бросить ее и вернуться к жене навсегда, и что у него появилась другая женщина, что с ним что-то случилось или он вообще умер. Конечно, она ни за что не признается ему, но она обзвонила все больницы и даже морги, к утру осознав, как глубоко и давно любит человека, сломавшего ей жизнь. Она думала все что угодно, но такой фантастический сценарий не приходил ей в голову. Дочь Кирилла, сгоревшая десять лет назад в пожаре и положившая своей смертью начало их отношениям, жива?
– А знаешь, что самое интересное? – спросил Кирилл, неожиданно развеселившись.
– Что? – Маша с удивлением посмотрела на него, выглядел он пугающе. Того и гляди расплачется или впадет в истерику.
– Что украла ее лучшая Лилькина подруга. Вот как бывает, Машенька, никому нельзя доверять. Никому.
Вместо ответа Маша молча подошла к нему и, присев, взяла его за руки. Заглянула в любимые глаза.
– Где ты ночевал? – тихо спросила она.
– В гостинице, – пожал плечами Кирилл, – на вокзал не решился идти.
– Ты бы мог приехать ко мне, – мягко сказала Маша, боясь упустить момент. Информацию о воскресшей дочери она переварит потом. Сейчас нужно было действовать. Неужели то, о чем она так страстно мечтала десять лет, с того самого дня, как пришла устраиваться на работу к Кириллу Маруховскому и влюбилась в него с первого взгляда, сейчас сбывается?
– Не хотел тебя беспокоить, – покачал головой Кирилл.
– Мой дом – это твой дом, – все так же тихо и мягко заверила Маша.
Кирилл поднял глаза и уставился на любовницу. Внимательно рассматривал ее несколько минут и неожиданно понял, что же так разительно отличает Машу от Лили. Ведь обе приблизительно одного возраста, красивы, ухоженны, стройны и со вкусом одеты. И тем не менее всегда в воздухе витало пресловутое «она не…». Почему именно Лиля не Маша, а Маша не Лиля, Кирилл и сам затруднялся объяснить, зато теперь все стало ясно как божий день. Ну почему же он никогда об этом не задумывался и не придавал этому значения? Все очень просто. Это взгляд. Они смотрели на него по-разному.
Во взгляде Маши была любовь, потому что она действительно его любила. Искренне, по-настоящему. Может быть, это то, что ему нужно? Чтобы его кто-нибудь любил? Ведь сегодняшняя ночь показала, что в действительности он никому не нужен.
Он протянул руку и погладил Машу по голове. Та закрыла глаза.
– Спасибо тебе. Если ты меня примешь, я останусь, – прошептал Кирилл, действительно имея это в виду.
* * *
Парочка была такой юной и трогательной, как когда-то и они с Викой. Впрочем, нет. На момент подачи заявления оба уже были сформировавшимися личностями, с накопившимся жизненным багажом, грозящим вот-вот перерасти в бремя, если не найдется с кем его разделить.
Он никогда не задавал Вике вопросов о прошлом – зачем? Ведь он полюбил ее такой, какой она была на тот момент. Никогда не пытался выяснить, сколько мужчин оставили след в ее душе и сердце. Это было ни к чему. Ведь, в конце концов, она выбрала его, и это единственное, что имело значение.
Вика всегда представлялась ему этакой мятущейся нимфой, музой. Созданной для любви, а не для домашнего хозяйства. Она сказала, что у нее диплом экономиста, но причудливая дорога судьбы вывела ее в городскую администрацию. А он и поверил. А почему, собственно говоря, он должен был не верить? Вика была экзотическим цветком в сером пыльном казарменном помещении среди скучных сотрудниц, и ему захотелось немедленно вырвать ее из этого антуража и поселить в стеклянной галерее, которую он соорудил для нее у себя дома.
Он избавил Вику от быта – готовил сам, для уборки нанял соседку. А когда Вика принесла крошечную малышку, он посчитал это знаком свыше и не стал спорить – это его женщина, и у них будет совместный ребенок. Она казалась ему такой доброй, чувствительной, сочувствующей и сопереживающей. Ее решение обогреть сироту и дать ей немного любви окончательно заставило его поверить в то, что ему крупно повезло со спутницей жизни. Ведь на такое способен лишь человек широкой души, который действительно умеет любить.
