– Я тут двадцать лет как работаю, отродясь подкидышей не бывало. Мы ж не дом малютки или богадельня какая. Сюда только беременные и ходят, они если и захотят, никого подбросить не могут.
– Тем не менее, – настойчиво попросил Леонид, словно идиот, понимающий, что он уже идет ко дну, но все еще отчаянно цепляющийся за тонкую щепку, которая ни за что не сможет удержать его на поверхности, – может быть, не в вашу смену подбросили, может, вы в отпуске были. Дело было в январе, новогодние все дела.
– Молодой человек, – медсестра широко улыбнулась, – вы что же думаете, если бы кто сюда из роддома спустился и ребенка решил оставить, этого бы не заметили? Разве что ночью, и то двери у нас закрыты. Мы тут вроде поликлиники, в восемь уже закрываемся, ну кто нам будет детей подкидывать? А если бы и подкинули, я бы об этом точно знала, это было бы ЧП, и ваших коллег бы привлекли.
– Значит, подкидышей не было, – обессиленно и глухо переспросил Леня.
– Не было, не было, – кивнула медсестра и снова бросила выразительный взгляд на часы.
Не прощаясь, Леонид направился к выходу. Мелькнула мысль заглянуть к Кате, пользуясь служебным положением, но он ее отмел – сейчас она в руках врачей, а он должен узнать, как же так получилось. Неужели абсолютно все, что говорила Вика, было ложью? Интересно, за все эти годы сказала ли она ему хоть слово правды?
* * *
– Того, что сейчас на счету, должно хватить где-то месяца на три или четыре. – Лиля сосредоточенно разглядывала прейскурант, который ей выдали в регистратуре, а также список лекарств, необходимых в ближайшее время. – Мы должны перевести ее в отдельную палату и обеспечить индивидуальный уход. Я завтра же найму двух сиделок, которые будут находиться возле нее круглосуточно. Еще понадобится массажист. Возможно, стоит связаться с зарубежными клиниками и перевезти ее на лечение туда? Как думаешь? Если врачи разрешат, конечно. Я надеюсь, что Катюша придет в себя со дня на день, но врач прав, кома, к сожалению, очень непредсказуема. Поэтому, я думаю, нам надо продать дачу на всякий случай, чтобы был запас средств. Все равно мы туда особо не ездим.
– Лиля, Лилечка, – осторожно перебил ее Кирилл и взял за руку. Произошедшее с новообретенной дочерью настолько выбило у них почву из-под ног, что, казалось, слова о разводе уже позабыты. Это был шанс объединиться и снова стать одной семьей, возможно, последний, поэтому Кирилл заранее проклинал себя за то, что сейчас он этот самый шанс разобьет вдребезги.
– Лилечка, – глупо повторил он, – на счету почти нет денег. Максимум их хватит на месяц. А просто на зарплату чиновника далеко не уедешь.
– Что? – не сразу поняла Лиля, не отрывая взгляда от прейскуранта.
– Мы что, бедные? – встрял Гоша.
– Заткнись, – закатил глаза Матвей, но родители оставили без внимания их перепалку.
– В каком смысле «нет денег»? – Лиля перевела глаза на мужа, не понимая, о чем он говорит.
– В том, что, как ты знаешь, я сейчас баллотируюсь в областной совет, а все это стоит денег. Я иду как независимый кандидат, не хочу брать денег у спонсоров, чтобы потом меня этими деньгами не попрекали, поэтому все за мой счет…
– О господи. – Лиля была настолько ошарашена, что даже не забрала руку из руки мужа.
Деньги никогда не играли для нее большой роли, и она о них особо не думала благодаря сытому детству и удачному замужеству. Она просто не понимала весь трагизм фразы «денег нет», который только что обрушился на нее. Для нее это означало всего лишь временную заминку, досадную помеху, ведь завтра деньги непременно появятся.
– Значит, надо прямо сейчас выставлять дачу на продажу и поговорить с квартирантами в маминой квартире, объяснить ситуацию, извиниться, что придется попросить их съехать раньше. И тоже выставить ее на продажу. Я завтра же с утра свяжусь с риелтором, пусть дают объявления.
– Лиля. – Покосившийся на детей Кирилл мотнул головой, делая знак Матвею отойти вместе с братом подальше. Но тот не тронулся с места, словно не переставая чувствовать, что матери может понадобиться его защита.
– Лиля, – снова осторожно повторил Кирилл, – ты же слышала, что сказал доктор. Из его слов я понял, что они подозревают смерть мозга. Вот когда они будут уверены в том, что у Кати есть шансы, тогда мы и будем решать, что делать. Ты же врач, сама знаешь, что это значит…
– Что ты сейчас пытаешься мне сказать? – Лиля внезапно осознала, что Кирилл все это время держал ее за руку. Резким движением она освободила ее и поежилась от холодного ветра, резкой волной окатившего больничное крыльцо, на котором они стояли.
– Я пытаюсь сказать, что прямо сейчас не нужно начинать выбрасывать деньги на ветер. У нас есть еще мальчики…
– Кирилл, замолчи. – Она предупреждающе подняла руку.
– Лиля, мы не можем все деньги отдать на лечение того, кто, возможно, больше никогда не придет в себя. Значит, кому-то свыше было угодно, чтобы у нас не было дочери. Ты что, не понимаешь, что все против нас…
– Кирилл, я думаю, что сейчас ты должен уйти, – тихо перебила его Лиля, в упор посмотрев на мужа.
Тот вздрогнул. В неверном свете электрической лампы, освещавшей больничное крыльцо, казалось, что глаза Лили стали совсем прозрачными и она смотрит на него откуда-то из глубины, словно внезапно ее оболочку захватило потустороннее существо.
– Лиля, конечно, я все сделаю, как ты просишь. Мы выставим на продажу дачу и квартиру, если нужно, – засуетился он, – это же просто мысли вслух, я просто призываю тебя пока не торопиться. И ты должна сама подумать, ты же медик…
– Кирилл, уходи, – упрямо повторила Лиля, – прямо сейчас. И больше никогда не возвращайся. Если у тебя и будет когда-нибудь дочь, то точно не со мной. И, пожалуй, тебе лучше подыскать новое место жительства. Дом я тоже выставлю на продажу, он же мой, не так ли?
Развернувшись, Лиля направилась к машине и, щелкнув брелоком, открыла ее. Кивнула мальчикам, жестом приглашая их сесть в салон. Кириллу предлагалось идти пешком в неизвестном направлении. Одновременно захотелось сигарету, напиться и устроить жуткий скандал. Но он сдержался. Тут наверняка куча любопытных глаз, а он человек в городе популярный и заметный, излишнее внимание ни к чему.
– Лиля, – предпринял он последнюю попытку остановить жену.
Куда же ему ехать, в самом деле? Ночевать в гостинице или от жены прямо к любовнице? При мысли о Маше Кирилл вздрогнул – очередной раунд выяснения отношений он сейчас не вынесет.
– Матвей, – он схватил сына за руку, останавливая, – ну, ты же у нас умный, поговори с мамой дома, попроси подумать, – жарко зашептал он, чтобы Лиля не услышала.
– Папа, я думаю, тебе действительно лучше сейчас уйти, – не останавливаясь и не глядя на отца, ответил Матвей и поспешил вслед за матерью и братом к машине.
Вот змееныш, и когда только успел таким стать?
