– Я знаю, папа, – неожиданно кивнул Матвей, не сводя с отца пронзительного взгляда. – А ты, папа, ты тоже молодец?
– Садись в машину, – скомандовал Кирилл, кладя край всему происходящему и закусывая губу – надо теперь как-то предупредить этого Евгеньевича, чтобы подготовил антураж и Лилю.
Неожиданно нахлынула злость по отношению к любовнице. Ведь если бы не Маша, ему бы не пришлось сейчас проходить семь кругов ада. Он тут же попытался возразить себе – это же не Маша преследовала чужого ребенка, писала заявления, устраивалась в школу. При чем тут вообще она? Но разум отказывался мыслить четко. Маша, это она одна во всем виновата. Если бы не ее непомерные требования и аппетиты, он бы больше внимания уделял семье и смог бы заметить, когда Лиля окончательно слетела с катушек. Господи, ну почему от баб одни проблемы?
* * *
– Вот видите, молодой человек, у нас совсем не страшно. Это просто такой санаторий для людей, которых жизнь немного утомила и придавила, так сказать. А пугающее название, оно еще со старых времен осталось. – Карл Евгеньевич болтал без умолку, не сводя цепкого взгляда с сына новой пациентки.
Утром он получил странное сообщение от Кирилла Александровича, в котором тот просил подготовить Лилю ко встрече с сыном. Что-то происходило, и ему было любопытно знать что. Нет, за себя он не боялся, за годы работы он выписал столько справок нужным людям и навсегда закрыл на замок не одну дверь, что стоило ему только намекнуть, как все его трудности решились бы по мановению ока. Но он же был врачевателем душ человеческих и всегда испытывал жгучий интерес к тому, что движет людьми. Вот, например, этим самым Кириллом Александровичем.
Тот ведь вовсе не был прожженным мерзавцем, готовым заточить неугодную жену в терем. Скорее уж выглядел напуганным. Такого легко сломать, стоит лишь чуть надавить на правильные точки. А вот сын его, напротив, несмотря на тонкую, почти девичью внешность, напоминал ивовый прут. Гнуться будет, но не сломается и не испугается, когда дело дойдет до по-настоящему важных для него вещей. Пожалуй, он в мать. Даже внешнее сходство удивительное. Та тоже Карла Евгеньевича приятно порадовала решительным отказом идти у него на поводу. А ведь обычно спустя десять – двенадцать часов даже до самых отъявленных упрямцев доходило, что с ним лучше дружить. А этой хоть бы что. Скорее пойдет на дно, чем воспользуется спасательным кругом унижения. Надо же, а ведь внешне чистейшей воды домашняя болонка.
Такой типаж женщин нравился Карлу Евгеньевичу, поэтому он совершенно искренне сообщил Лиле, что они решили прислушаться к ее пожеланиям и сегодня ее навестит сын. Он не против встречи, только напоминает, что, будучи матерью, она не должна травмировать ребенка и обрушивать на него свои проблемы. В шестнадцать лет у подростков такая лабильная психика, кто знает, в какой момент она может дать трещину.
Лиля лишь молча посмотрела на него, но Карл Евгеньевич готов был поклясться – намек услышан. Это женщина-мать, она никогда не сделает ничего, что повредит ее ребенку. Лиле разрешили одеться в собственную одежду и отправили на прогулку в парк, где она и ждала Матвея, пытаясь получить немного тепла от все еще призрачного весеннего солнца.
– Мама! – Матвей прервал болтовню психиатра и бросился к матери, едва завидев хрупкую фигурку, сидевшую на свежевыкрашенной лавочке.
Он неожиданно сорвался на бег. Мать казалась такой слабой и беззащитной, а он вдруг почувствовал себя большим, взрослым и сильным. В один момент они поменялись местами. Матвей бежал к матери и слышал за спиной хриплое дыхание психиатра. Кажется, тот припустил вслед за ним:
– Молодой человек, пожалейте старика, подождите, бога ради!
– Мама, это папа тебя запрятал в психушку? – выпалил Матвей, приблизившись к матери и ловя секунды до того, как Карл Евгеньевич настигнет его.
Лиля кинула взгляд на врача и вспомнила, что тот говорил ей до встречи с сыном. Сломать его навсегда, рассказав, как отец решил избавиться от нее?
– Нет, милый, – решительно ответила она в тот момент, когда врач появился рядом. Она бросила на него ледяной взгляд: – Вы позволите нам поговорить? Это ведь санаторий, а не психиатрическая клиника, правда же? – Лиля ядовито улыбнулась, сама от себя того не ожидая. Откуда в ней взялась эта стервозность?
– Лилечка, какой разговор! – всплеснул руками Карл Евгеньевич, с удовольствием включаясь в игру. – Просто напоминаю, что через пятнадцать минут у вас кислородный коктейль и массаж.
Послание было отправлено и услышано. Лиля кивнула и дождалась, когда массивная нелепая фигура врача скроется на аллее, после чего лихорадочно заговорила:
– Мотенька, я тебя умоляю, помоги мне!
– Папа все-таки тебя сюда упрятал! – с горечью воскликнул Матвей, но Лиля тут же отмахнулась.
– Нет, дело не в папе, мне нужно, чтобы ты забрал из лаборатории анализ ДНК.
– Анализ ДНК? – Матвей отпрянул, на секунду мелькнула мысль, что, возможно, отец был прав и мама действительно не в себе, но Лиля тут же ухватила эту мысль. Она всегда могла прочесть то, что творилось у него в голове:
– Я знаю, что ты думаешь, Мотя, что я сошла с ума и что папа отправил меня на лечение. Но это не так. Я действительно решила сделать анализ ДНК одной девочки. Если он отрицательный, то я навсегда об этом забуду и продолжу жить дальше, закрою эту тему.
– А если положительный? – тихо прошептал Матвей.
– А если положительный, – повторила Лиля и запнулась, – тогда его нужно отнести следователю Колосову в главк.
– И?
– Дальше он сам знает, что делать. Квитанция на анализ лежит в кармане моей черной сумочки с золотым значком, кажется, я оставила ее в прихожей. Лаборатория находится рядом с гуманитарным лицеем, который в центре. Возьми свое свидетельство о рождении, чтобы доказать, что ты мой сын.
– Меня там все и так знают, – проворчал Матвей и снова уставился на мать. – Мама, ты уверена?
– Нет, – честно призналась она, – я не уверена, Матвей. Ни в чем нельзя быть уверенной, пока у тебя нет стопроцентных доказательств. Но есть такая вещь, как материнский инстинкт… Я тебя умоляю, просто сделай это для меня, – взмолилась Лиля и заглянула сыну в глаза.
Тот молчал. Явно взвешивал и оценивал все, что увидел и услышал за последние несколько часов. Наконец, спустя несколько секунд, тянувшихся целую вечность, Матвей кивнул:
– Хорошо.
* * *
Уговорить медсестру отдать ему анализы оказалось несложно, хотя парень приготовился к долгим переговорам и даже достал из маминой сумочки ее паспорт вместе с квитанцией. В школу он так и не пошел и надеялся, что отец об этом не узнает, а Гошка его не выдаст. Хотя на младшего брата надежды особой не было – тот был нытиком и вообще девчонкой.
Дождавшись, пока суровая и строгая старшая медсестра отойдет с клиентом на безопасное расстояние, Матвей лучисто улыбнулся молоденькой девушке – практикантке и выдал заранее заготовленную историю про маму, которая попала в больницу и которой жизненно необходимы результаты анализов. Девчонка порылась в стопке конвертов, лежащих под стойкой ресепшена и извлекла на свет нужный:
