– Что слышала. Он утверждает, что ты преследуешь его дочь и что ты опасна.
– Какие глупости! – Лиля сделала шаг в сторону, стараясь отойти к приоткрытому окну и глотнуть немного свежего воздуха. Запах сгоревшей курицы в один момент стал невыносимым. Но Кирилл не дал ей этого сделать, снова схватил за руку и привлек к себе.
– Я тоже считаю, что это глупости, – неожиданно согласился он, и Лиля с удивлением посмотрела на мужа. За эти годы она привыкла видеть в нем кого угодно, но только не единомышленника. Кирилл, не замечая ее реакции, продолжил: – Поэтому я прошу тебя поехать со мной сейчас к одному врачу, который посмотрит тебя и выдаст справку, что ты здорова.
– К тому самому, которого ты приглашал вчера на ужин? – фыркнула Лиля, не сдержавшись. Кирилл на несколько мгновений оказался выбит из колеи.
– Да, – он решил не врать, – я не хотел тебе говорить, но история с Павловым началась не сегодня. Я не знаю, чего он хочет, возможно, это способ на меня надавить, ведь я работаю в зоне его интересов, но он уже требовал твоего освидетельствования. Заявил, что ты явилась к следователю и начала требовать провести анализ ДНК его дочери, утверждая, что это наша девочка, представляешь? Такие люди ничем не брезгуют. Шантаж, давление, семья – все ради высокой цели, – грустно улыбнулся Кирилл и обнял жену, крепко прижав ее к себе, – единственный способ оградить тебя и мальчиков – это ткнуть ему в лицо справкой, что ты здорова. Больше ему не к чему прицепиться.
– Так ты поэтому пригласил вчера того человека? – Лиля подняла голову, и Кирилл понял, что ему удалось заставить ее снова ему поверить.
Он решил пойти дальше и сказать всю правду.
– Не только. Ты в последнее время стала грустной, рассеянной, я переживал, что что-то происходит, а ты мне об этом не говоришь.
Он снова прижал жену к себе, и Лиля отчетливо услышала стук его сердца. Оно билось сильно, уверенно, равномерно. Может быть, она выдумала его равнодушие и предательство? И все это время он был рядом, просто она не давала ему подойти близко. А он действительно на ее стороне.
– Хорошо, я помогу тебе. Я не боюсь освидетельствования, со мной все в порядке, – кивнув, ответила Лиля, взращивая хрупкую надежду, что, протянув руку мужу, она протягивает ее самой себе и в решающий момент он тоже станет на ее сторону.
– Спасибо тебе, любимая, – прошептал ей в волосы Кирилл, – поехали. Покончим с этим.
– Сейчас? – Лиля с удивлением посмотрела на Кирилла.
– Да. Завтра же с утра хочу ткнуть Павлову эту гребаную справку прямо в нос и попросить оставить мою семью в покое.
Лиля бросила недоумевающий взгляд на часы, показывавшие половину девятого вечера:
– А не поздно для визитов?
– Нет, Карл Евгеньевич проявил понимание.
Немного поколебавшись – все происходящее ей не очень нравилось, но лишаться сейчас единственного потенциального союзника она не хотела, – Лиля направилась в прихожую.
Спустя полчаса они шли по коридору первой городской психиатрической больницы, выкрашенному мрачной серой краской. Представившись медсестре, уже ожидавшей их, Кирилл и Лиля последовали за ней по коридору.
Двери палат были железными, из-за некоторых из них доносились приглушенные звуки, пустившие в пляс мурашек по Лилиной коже. Навстречу им по пустому коридору, выкрашенному все той же навевающей уныние серой краской, уставший санитар вел мужчину, явно плохо ориентировавшегося в пространстве. Взгляд расфокусирован, из уголка рта стекает слюна.
– Это же настоящая психушка! – Лиля инстинктивно взяла Кирилла за руку, словно ища защиты. Кирилл вздрогнул, как от электрического разряда. Сколько лет он мечтал об этом простом жесте, который мог бы вернуть им доверие, любовь и прежнюю жизнь. И вот сбылось. Совершенно не вовремя.
– Вы не переживайте, – пришла ему на помощь медсестра, дружески кивнувшая санитару, – у нас тут разные есть. Много людей просто стресс лечат, депрессию, расстройства там всякие пищевые. Но и не без буйных, конечно, один вот доктору как раз кабинет разнес, так что он вас в палате примет.
Словно в подтверждение своих слов, она подошла к одной из металлических дверей и вставила ключ в замок. Дверь неслышно открылась, медсестра сделала шаг в сторону, приглашая Кирилла и Лилю войти:
– Подождите здесь, пожалуйста, Карл Евгеньевич сейчас подойдет.
Кирилл смело сделал шаг внутрь, а Лиля остановилась на пороге. Палата вовсе не походила на то, что она себе надумала. Здесь не было никаких мягких стен, кроватей с ремнями и жуткого оборудования. Обычная палата, как в частной клинике средней руки. Стены выкрашены в светло-голубой цвет, посреди кровать с пультом, позволявшим регулировать высоту спинки. Кирилл потянул жену за руку. Лиля повиновалась и вошла.
Они одновременно уселись на кровать и застыли в молчании. Спустя несколько минут Лиля бросила взгляд на часы:
– Кирилл, начало десятого, может, все-таки не будем врача беспокоить?
– Мы его не беспокоим, у него дежурство.
– Мальчики дома одни. – Лиля вдруг поднялась, неожиданно ощутив острую потребность выйти из этой палаты, где внезапно стало мало воздуха.
– Ну им не пять лет, посидят одни, фильм посмотрят, не надо так за них переживать, они уже взрослые. – Кирилл погладил жену по руке, призывая сесть.
– Послушай, я все понимаю, но мне это не нравится. Хочешь, я сама завтра с утра приеду к этому Карлу, как там его, возьму справку и привезу тебе на работу? Или Леониду отвезу… – Лиля сделала решительный шаг по направлению к выходу, Кирилл последовал за ней и положил руку на ее руку, которую она уже протянула к двери.
– Ни в коем случае, держись подальше от этого всего, я сам все решу. Подожди, я схожу потороплю его, – настойчиво предложил Кирилл, разворачивая жену к себе и глядя в светлые глаза, в которых, кроме привычной робости и покорности, мелькнуло еще что-то.
– Хорошо, – после секундной заминки кивнула Лиля и вернулась к кровати. Кирилл бросил на нее взгляд, замер, словно решая для себя что-то, а затем вышел. Дверь за ним захлопнулась с мягким щелчком.
Лиля посмотрела вслед мужу и слегка нахмурилась. Обычная дверь вызвала беспокойство, но она не сразу поняла, что именно было не так. А когда поняла, было слишком поздно. Она кинулась к двери и затарабанила по ней:
– Откройте немедленно!
Лиля попыталась толкнуть проклятую дверь изо всех сил, но та даже не дрогнула. Лиля в отчаянии снова принялась молотить кулаками и ругать себя на чем свет стоит – какая же она дура! Как же она могла не заметить, что на внутренней стороне двери нет ручки?
* * *
Психиатр пришел к ней утром, Лиля провела ночь, лежа на кровати и отвернувшись лицом к отвратительно голубой стене. Интересно, почему антураж в больницах зачастую таков, что хочется немедленно удавиться? Почему нельзя выкрасить стены в приятные теплые цвета, которые хотя бы радуют глаз?
