Тогда она была юна и наивна, мыслила максималистскими категориями. Была уверена, что знает, что правильно, а что нет. Конечно, бросать жену после такой трагедии было неправильно. Да и Гоша с Матвеем были совсем крошечными. Но время шло, одно обстоятельство сменяло другое, и, что удивительно, они всегда находились, эти самые обстоятельства, мешавшие Кириллу легализировать ее, вывести в свет, заявить всему миру, что вот женщина, которую он любит, а вовсе не та, что официально называется его женой.
Вот и сейчас шла предвыборная кампания – Кирилл собирался идти в областной совет. И снова уход от жены к секретарше казался жутким моветоном, совершенно не к месту.
– Что Лиля? – охрипшим голосом повторила она и не сдержалась: – Неужели машина или кирпич на голову?
– Перестань. – Кирилл покачал головой и грустно посмотрел на Машу. Всегда ироничный и немного циничный, сейчас он был не похож на самого себя. Напоминал маленького мальчика, так заигравшегося, что и не заметил, как вырос, и его игра больше не развлечение, а самая настоящая жизнь. И проблемы в ней тоже настоящие, которые никто, кроме него, решить не в силах.
– Лиля серьезно больна, – после краткой паузы сообщил он любовнице.
– Это новость? – приподняла бровь та.
– Прекрати! И когда ты стала такой циничной? – Кирилл недовольно поерзал в кресле, и Маше пришлось встать с его колен, чтобы не упасть. Скрестив руки на груди, она уставилась на любовника.
– Я не стала такой, Кирюша, меня такой сделали, – тихо ответила она, и Кирилл решил не вступать на скользкую почву.
– У Лили серьезные проблемы с головой. Она начала преследовать… одну девочку, и ее родители боятся… – Наконец он решился озвучить то, что жгло изнутри и мешало спокойно дышать. Неужели его Лиля до этого дошла?
– Что? – внезапно Машины глаза стали настолько огромными, словно в один момент перестали вмещать в себя весь ужас и восторг, которые она испытала одновременно.
– И самое ужасное в этом всем, что эта девочка – дочь мента, который недавно приехал, чтобы заняться нашей коррупцией. – Кирилл даже хохотнул от нелепости всего происходящего.
– Ужасно? – Маша с трудом сдержала улыбку. Судьба сделала причудливый поворот. Не кирпич и не машина, а все намного тоньше и красивее, как и у них с Кириллом. – Так это же прекрасно, любимый.
– Ты в своем уме? – Кирилл нахмурился и посмотрел на сияющую любовницу. И вновь почувствовал раздражение. Вместо того чтобы пожалеть и поддержать его, она явно искала собственную выгоду. Что же случилось с той чистой, лучистой девочкой, которая так привлекла его тогда? А что случилось с его прекрасной женой? Может быть, он сам виноват во всем происходящем? Это он так влияет на своих женщин?
– Вполне, – Маша подошла к Кириллу и, присев перед ним на корточки, заглянула в глаза, словно преданная собака, – Кирюшенька, это же наш шанс все закончить! Если Лиля окажется в больнице, то ты снова станешь распоряжаться имуществом и можешь вернуть его себе.
– При чем тут мое имущество? – не выдержал и повысил голос Кирилл.
– Ну как же? – Маша даже слегка удивилась. – Ты же сам говорил, что если разведешься с Лилей, то останешься без штанов, ведь все имущество ты переписал на нее до начала предвыборной.
– А, это… – Кирилл и не подумал. В жене он был уверен, как в самом себе, поэтому, не задумываясь, оформил все на нее, чтоб избежать неудобных вопросов.
Но, конечно же, причина его жизни с женой крылась вовсе не в недвижимости. Себе самому Кирилл никогда не лгал – Лиля его вполне устраивала, была надежным укрытием от Маши и других периодически появлявшихся в его жизни. Она жила в своем мире, занималась мальчиками, и это у нее отлично получалось. Дом в порядке, мальчики радуют, жена красива и ухоженна и никогда не унижается до проверки почты и телефона, как это делала втихаря Маша, уверенная, что он ни о чем не подозревает. Мало того, они с Лилей даже никогда не ссорились, ну, кроме той трагедии десять лет тому назад, когда он заставил ее отступить. Ему вовсе незачем было с ней разводиться и уходить с тихого пляжа на скалистый берег.
– Да! Если Лилю признают недееспособной, то все имущество вернется к тебе. А твой рейтинг взлетит до небес – муж, терпевший психическую жену долгие годы, не решавшийся ее бросить из-за трагедии и детей и пошедший на крайние меры, только когда жена стала опасна для окружающих! Господи, милый, да они на руках будут тебя носить, – с энтузиазмом продолжала Маша, окрыленная открывающимися перспективами и тем, что в ее глухом жизненном углу забрезжил пусть слабый, но все-таки луч надежды.
Определенный резон в ее словах был, и Кирилл кивнул.
– Ну и что я должен, по-твоему, делать?
– Как – что? Звони этому, как его там… Карлу Евгеньевичу и вези к нему Лилю. А я позабочусь о том, чтобы информация попала к нужным людям в правильном виде.
Маша триумфально улыбнулась, глядя на любовника сверху вниз. Кирилл, немного склонив голову набок, смотрел в знакомое лицо и в сотый раз задавал себе вопрос: как эта циничная женщина могла казаться ему красивой?
Да, в ее словах была определенная правда, но Кирилл бы ни за что не стал сдавать Лилю в психушку и рушить собственную жизнь, если бы речь шла не о Леониде Павлове. Следователь был проблемой, и говорил он с ним сегодня, едва-едва не переступая призрачную черту между вежливой просьбой и прямой угрозой. То, что он копает под него, Кирилл знал, но был уверен – в его случае комар носа не подточит. Но ведь следаки ничем не гнушаются, особенно если речь идет о личном враге. Что стоит пустить дезинформацию или состряпать подделку? Накануне выборов это нужно меньше всего. Даже будь он чист аки агнец, осадок у избирателей все равно останется.
Не сводя глаз с Маши, Кирилл потянулся к телефону. Пусть думает, что это ее маленькая победа. В последнее время она была очень нервной, надо было подлить немного бальзама на ее раны.
– Карл Евгеньевич? – Психиатр ответил после второго звонка, словно ждал. – Кирилл Александрович беспокоит. Если будет удобно, то я привезу к вам сегодня вечером жену. Боюсь, ее состояние обострилось.
* * *
В квартире было на удивление тихо. Леня даже мельком посмотрел на латунный номер, приклеенный к двери. Двадцать восемь, все верно, это их квартира. Может быть, Вика с Катей куда-то пошли развеяться? Неожиданно эта мысль обрадовала. Он нальет себе бокал вина, включит музыку, пожалуй, кого-то из итальянцев, и начнет готовить что-нибудь неспешное и вдумчивое. Дома есть овощи, можно сделать мусаку. Мысль о еде немного приподняла настроение, испорченное разговором с Маруховским.
За время работы он повидал множество страшных вещей и огрубел и кожей, и душой, но вот это циничное и безапелляционное требование упрятать в психиатрическую клинику в целом приятную молодую женщину почему-то легло на душу тяжелым гнетом. Лиля не производила впечатления опасной, неужели его знаменитое чутье его подводит? Но ведь он видел ее всего лишь раз в жизни, не мог сделать точных выводов. Наверное, в этом деле лучше положиться на Вику. Она ее лучше знает.
