– Мама говорит, что нищебродства не надо стыдиться, это не так стыдно, как глупость. Глупый человек хуже бедного, хотя бедные, наверное, тоже не очень умные, иначе бы они были богатыми, – искривив губы в усмешке, вещала Катя.
– Заткнись! Мои папа и мама врачи, у них маленькая зарплата, – выкрикнула девочка и сделала шаг по направлению к Кате, та не сдвинулась с места. Равнодушно пожала плечами.
– Ну и что? Скажи им, пусть не покупают тебе одежду с надписями, только дурак поверит, что у тебя настоящие кроссовки Гуччи.
– Это подарок на день рождения! Кроссовки настоящие!
Лиля автоматически перевела взгляд на ноги девочки и с грустью констатировала, что Катя права: обувь была подделкой под известный бренд, причем не очень умелой. Последние десять лет Лиля бесцельно шаталась по магазинам и автоматически листала модные журналы, из которых и почерпнула информацию. Сама она никогда не была зациклена на брендах и не разрешила бы детям говорить то, что сейчас говорила Катя. Это звучало мерзко и отвратительно. Интересно, чьи слова она сейчас повторяет? Неужели Викины?
– Нет, это фейк, ты бы хоть журналы посмотрела. – Катя развернулась и направилась дальше по коридору, но не успела пройти и нескольких шагов, как девочка вдруг сорвалась с места и, кинувшись на нее, вцепилась в волосы.
– Не надо! – не контролируя себя, закричала Лиля, но ее уже начала теснить толпа моментально собравшихся зевак.
Катя оттолкнула девочку и попыталась сбежать, но путь ей преградили одноклассники, не давая ни малейшего шанса избежать драки. Совершенно очевидно, что Катя не пользовалась здесь популярностью.
Охранник ловко ввинтился между девочками и загородил Катю широкой спиной.
– А ну прекратили обе, иначе сейчас к директору пойдем, – грозно рявкнул он.
Девочки в силу возраста не решились спорить. Немного потоптавшись на месте, разошлись в разные стороны. Все ребята последовали за обладательницей поддельных кроссовок, а Катя осталась в одиночестве, кусая губы и хмурясь. Было очевидно, что это не первый и не последний конфликт с одноклассниками.
– Тяжелый день? – робко поинтересовалась Лиля, когда зеваки разошлись.
Катя зыркнула на нее исподлобья и, не ответив, кинулась бежать по коридору к лестнице.
* * *
Маша была, как обычно, оперативна. В тот же день организовала Кириллу встречу с неким Карлом Евгеньевичем, ведущим специалистом НИИ психиатрии и неврологии. Тот внимательно выслушал Кирилла и задумался.
– Понимаете, для принудительной госпитализации нужны серьезные основания. Например, тяжелое психиатрическое расстройство, подкрепленное соответствующим заключением врача, а не просто мнением со стороны. Ваша жена может сама себя обслуживать?
– Ну, последние десять лет у нас живут няня и домработница, – начал Кирилл, но Карл Евгеньевич невежливо перебил его, хихикнув неожиданно тонким голосом.
– Ложку ко рту поднести может, фекалии по стенам не размазывает?
– Нет-нет, что вы! – замотал головой Кирилл. – Ничего такого!
– Чудесненько… С топором на вас не кидается? Голову в духовку не кладет? – входя в раж, продолжил перечислять Карл Евгеньевич.
Кирилл покосился на специалиста. На небольшой табличке, прикрепленной к белому халату, значилось «доктор медицинских наук». Есть, очевидно, доля истины в том, что психиатры частенько переступают границу, за которой встречаются со своими пациентами.
– Нет, я же вам все объяснил. – Кирилл начал раздражаться, словно чувствуя, что из его затеи ничего не выйдет.
– А себе вред причиняет? Головой об стены бьется, вены режет, в окошко сигает?
– Да нет же, нет! – повысил голос Кирилл. – Она просто решила, что некая девочка ее дочь, которая погибла десять лет тому назад.
– Ну, батенька, пока ваша супруга не решит, что она Клеопатра или царица Савская или не наступит что-то из того, что я перечислил, принудительная госпитализация ей не грозит. Мало ли у кого какие фантазии, – триумфально подытожил Карл Евгеньевич.
– Что же мне делать? – растерялся Кирилл. – Родители девочки боятся, что жена может причинить вред ребенку или им.
– Какие у них основания так полагать? – Психиатр растерял дурашливость и принялся сверлить Кирилла маленькими глазками.
– Я не лезу к людям в головы, – отрезал Кирилл и встал. – Я так понимаю, вы ничем не можете мне помочь.
– Понимаете. – Доктор тоже поднялся, и Кирилл удивился, до чего тот маленького роста и непропорционально сложен. Мощный торс крепился к коротким кряжистым ногам. – Понимаете, – повторил доктор, – я не закрываю надоевших жен в психушке.
– Вы меня не так поняли, – вспыхнул Кирилл, но Карл Евгеньевич перебил его:
– Молодой человек, я не договорил. Единственное, что я могу вам предложить – это приехать к вам домой под благовидным предлогом и побеседовать с вашей женой. Посмотреть, так сказать, воочию. У меня достаточный опыт, чтобы сказать, стоит вам волноваться или нет.
Кирилл, уже приготовившийся открыть дверь, остановился. Немного подумав, кивнул:
– А знаете что, доктор, приезжайте к нам на ужин прямо сегодня, часиков в восемь. Кстати, моя жена отлично готовит.
– Ну, если вы не боитесь есть с ее рук, значит, не все так плохо, – ободряюще улыбнулся Карл Евгеньевич и крепко пожал руку Кириллу, – с удовольствием приеду.
Выйдя от психиатра, Кирилл немедленно перезвонил жене. Чувствуя себя предателем, соврал, что сегодня к ним в гости придет нужный человек, надо бы его принять. Новость никакого энтузиазма у Лили не вызвала, но она пообещала приготовить ужин.
Вечером Гоша поужинал сам на кухне, разговоры взрослых не вызывали у него интереса. А вот Матвей, который в процессе подготовки к экзаменам постоянно хотел есть, напросился принять участие в трапезе. Обычно Лиля не звала детей за стол со взрослыми, старалась разграничить два мира, но сейчас, погруженная в собственные мысли, спорить не стала. Ей будет проще, если, кроме них троих, за столом будет еще и сын. Присутствие Матвея всегда успокаивало.
Приглашенный гость ее немного удивил. Мужчина, представившийся Карлом Евгеньевичем, не походил ни на чиновника, ни на бизнесмена, ни на одного из тех расплывчатых людей, которых Кирилл называл «нужными». Несуразный, странно сложенный, говорящий высоким голосом, присвистывающий и причмокивающий, Карл Евгеньевич находился постоянно в движении, хвалил ее нехитрую стряпню, задавал вопросы, пытаясь вовлечь в разговор. Но Лиля ограничивалась общими вежливыми фразами и в переговоры не вовлекалась, в отличие от Матвея, отвлекшегося даже от мобильного, который он притащил за стол вопреки запрету матери.
– А чем вы занимаетесь? – в лоб спросил он странного гостя.
– Матвей! – только и успела воскликнуть Лиля, но Карл Евгеньевич миролюбиво махнул рукой.
