— Конечно, товарищ старший лейтенант. Один человек караулит.
— Ладно. Иди в машину. Ждите меня там. Я скоро.
Сержант хотел было развернуться, но я поднял руку, останавливая его:
— А на будущее — учти, что так врываться в дом, где слышались выстрелы, ни в коем случае нельзя. И не обязательно, чтобы выстрелы звучали. Даже просто в подозрительный дом. При необходимости мы с женой вас перестреляли бы, как неразумных утят на болоте. Каждому по паре пуль досталось бы…
— А-а… А к-ак н-надо? — Сержант вдруг стал заикаться.
— Распахивается дверь, стволы наставляются наискосок один к другому, почти буквой «Х», если стволы удлинить. Но никто в дом не врывается до того, как что-то прояснится. Третий должен в это время окно контролировать. В окно может кто-то выскочить и попытаться убежать. Кроме того, в окно можно с улицы при необходимости и очередь дать. При этом следует внимательно смотреть за окнами по всей стене. Побег возможно совершить из любого окна. И даже с противоположной стороны, но там у вас для контроля просто людей не хватает, потому что на дверь обязательно как минимум двое требуются. У дверного проема два косяка, встречная очередь может раздаться из-за любого. Оба косяка тоже следует контролировать. До момента, пока третий боец, с позиции у окна, не даст команду к входу в дом.
— А вам самому-то приходилось когда-то в дома врываться? — с улыбкой спросил сержант, перестав заикаться. — Нас не так учили. Нас учили напором идти. Распахнули дверь, и сразу вперед. Можно с очередью, можно с прыжком на пол…
— Дали бы мне на пару месяцев на воспитание того, кто вас учил… — проворчал я.
— Слушай, сержант, товарищ подполковник спецназа ГРУ, у него большой опыт в подобных делах, — наставил командира наряда Логинов. Кажется, он даже уважение ко мне проявил, хотя раньше мне казалось, что старший лейтенант настроен меня в чем-то обвинить, а своих сотрудников из райотдела полиции обелить. Представить их «белыми и пушистыми» жертвами жестокого подполковника спецназа ГРУ, которому некуда девать свои силы, а продемонстрировать собственную боевую подготовку на других людях, видимо, хочется до жжения в заднице. Только я с таким отношением к себе готов был не согласиться. Эти люди, местные менты, просто не знают, что такое спецназ военной разведки. Не понимают, что, да, нас прекрасно обучили, научили убивать, но при этом из нас делают не убийц, а надежных защитников Отечества. Более того, у нас образуется в последнее время практика, когда не присваивают звания старших офицеров или, по крайней мере, задерживают присвоение, если в дополнение к военному образованию не получишь второе, и обязательно гуманитарное. Хотя я и слышал, что в разных бригадах спецназа на этот вопрос смотрят по-разному, а единого взгляда сверху, который мог бы систематизировать это действие и сделать его обязательным, не существует. Вот у меня второе высшее образование есть — по гражданской профессии я преподаватель истории. А Тамара гражданского высшего образования не получила. Может быть, именно поэтому она и не стала майором, а уволилась в звании капитана. Я, правда, сомневаюсь в том, что гуманитарное образование способно изменить человека, хотя, наверное, изменения идут на внутреннем уровне и несильно самому человеку заметны. Я вообще считаю, что высшее образование в том виде, в котором оно у нас в стране существует, ничего практически не дает. Именно практически, потому что все необходимые для профессии знания человек может получить из практики. Или при собственном стремлении к расширению своего кругозора. Но это все спорный вопрос. Поспорить я готов с любым, но к каждому спору необходимо основательно готовиться, как, скажем, к военной операции. Проводить разведку, собирать факты и цифры.
А пока мне и спорить было не с кем, да и повода особого не было для спора. Что-то доказывать этому молоденькому старшему лейтенанту я не видел необходимости. А если он действительно пытается защитить своих сослуживцев, я могу это даже понять и принять, хотя готов одновременно этому противоборствовать. Но ведь и я в подобной ситуации встал бы на защиту своих сослуживцев по спецназу. Это однозначно. А уж потом сам бы с ними выяснил степень их вины.
Однако старший лейтенант Логинов не собирался защищать исключительно честь полицейского мундира. Я и это понял. Другого случая, когда кто-то предъявит обвинения против двух сотрудников полиции, возможно, и не появится. Это была работа старшего лейтенанта, и он к ней относился вполне серьезно. Был составлен протокол моего допроса. После этого Тамара написала заявление на имя начальника райотдела полиции, поскольку Гудилов и Звягин ворвались в дом, когда там была одна Тамара, а я появился уже позже, чувствуя себя обязанным защитить жену.
— В прокуратуру вы нам обращаться не посоветуете? — спросил я старшего лейтенанта.
— В нашу прокуратуру обращаться бесполезно. Прокурор района — брат жены Гудилова. А здесь, в сельской местности, все повязаны в той или иной мере родственными связями или просто дружескими отношениями. Кстати, вы можете обратиться в прокуратуру своего района. Гудилов и Звягин совершили противоправные действия на территории соседней области, и ваша районная прокуратура имеет полное право обязать Следственный комитет начать расследование. Тем более прокуроры наших районов друг с другом, мягко говоря, «на ножах». Однажды дело чуть не дошло до перестрелки. Так что действуйте. Нам с вами это только поможет.
Совет был дельный, и дал его старший лейтенант, как мне показалось, от души.
— А если я сразу в Следственный комитет обращусь? Мне кажется, у меня сложились неплохие личностные отношения с подполковником Лихаревым.
— Лихарев — грамотный и честный офицер. Он не поддастся никакому давлению извне, тем более административному. Можно, думаю, и напрямую к нему. А документально он все дела с прокуратурой сам оформит. И с районной газетой, как советовал капитан Родимцев, сам свяжется. Главное, время не терять. Чтобы все по горячим следам пошло…
— Хорошо, — согласился я. — Как только вас провожу, сразу позвоню Лихареву.
— Тогда я почти прощаюсь. Только напишу вам расписку в получении от вас оружия Гудилова и Звягина, и на этом мы расстанемся… Рад был познакомиться с вами и с вашей женой… Но лучше бы она в мою сторону больше не стреляла. А то у меня желудок слабый…
Подполковник Лихарев, как мне показалось, отчего-то сильно обрадовался моему звонку. Больше, чем я обрадовался необходимости общаться с ним.
— А я, Виктор Вячеславович, только-только собирался вам звонить.
— По поводу? — поинтересовался я.
— По нескольким поводам… Начну с основного и самого серьезного. Я же вам рассказывал, кажется, про белый порошок, две большие упаковки которого мы нашли в багажнике «Камаро»… Лежали, прикрытые сельхозпродукцией.
— Да, в каждой большой упаковке по двенадцать малых. Я помню.
— Так вот, я не помню точно, говорил вам или нет, но мы отправляли этот порошок на экспертизу в областной центр. Там собственного мнения сильно испугались и для верности самолетом отправили на экспертизу в Москву. А оттуда уже мне через районное управление МВД пришла шифротелеграмма, в которой говорится, что порошок, возможно, идентифицирован как мощное отравляющее вещество под названием «Месть уйгура». Но это пока еще не точно. Проводится дополнительный анализ, и послан запрос в Китай, чтобы выяснить аналогию.
