Я решила начать сегодняшнюю встречу с небольшого опроса: поднимите руки, если считаете, что женщины любят секс не меньше, чем мужчины. Мне также было интересно узнать, кто не согласен с этим утверждением. Возможно, они, как и я, не просто его любят, а любят больше, чем мужчины, и одновременно считают, что с ними что-то не так. Еще Марджори интересовалась, у кого хоть раз в жизни был реальный чистый секс (как будто она не знает правильный ответ). С этого мы и начали встречу.
Лидди, Дот и я ничем подобным не занимались. Марджори, разумеется, имела некоторый опыт. Несколько раз в Вудстоке, один раз на заднем ряду в кинотеатре во время просмотра «Приключений Посейдона» и в самолете на рейсе № 645 Нью-Йорк – Хитроу.
Это была Марджори, в туалете, с пилотом, сказала Лидди так, словно мы играли в настольную игру Clue.
Мне стало интересно, почему некоторым людям нужен спонтанный секс с незнакомцами. Для меня заниматься любовью без любви – то же самое что готовить мясной рулет без мяса. В чем смысл?
Удовольствие, Глория. Все дело в удовольствии. (Марджори)
Но Айседора любила Беннета, сказала я. Они получали удовольствие от секса. Так почему она изменяла?
Потому что от мысли об Адриане ее трусы намокали так, что ими можно было мыть улицы Вены.
И что?
То, что секс не имеет ничего общего с любовью, сказала Марджори так, словно она была как минимум доктором Джойс Бразерс. Похоть и любовь – это разные вещи. Я люблю похоть. Поэтому я никогда не выйду замуж.
С ней согласилась только Лидди. Она сказала, что большинство людей вступают в брак потому, что этого от них требует общество. И что если бы кинозвезды и журналы говорили, что быть незамужней женщиной очень круто, то никто бы и не женился.
Дот сказала: «Говорите за себя, потаскушки. Жду не дождусь, когда выйду за Роберта. Общественное мнение тут ни при чем».
Я сказала: «Может, это генетическое. Типа, некоторым людям от рождения секс нужен больше, чем другим… Например, мне».
Марджори поперхнулась сигаретным дымом: «Хочешь сказать, что ты любишь секс больше, чем Лео?»
Скажите спасибо, что у вас вообще есть либидо. (Лидди) Мы с Патриком очень хотим иметь детей, но моя штучка до сих пор красна, нетронута и наглухо забита, как сопливый нос зимой.
Марджори приподняла бровь, как бы говоря, что она не сомневалась в том, что Лидди лесбиянка.
Мы с Робертом делаем это четыре раза в неделю. Пять – когда Дженни ночует у дедушки с бабушкой. (Дот)
А ты, Гло? (Марджори)
Один раз.
В день?
В месяц. Лео много работает, а когда возвращается домой, то у него уже нет сил.
Они все многозначительно переглянулись.
Заведи любовника, сказала Марджори так, словно предлагала взять еще один кусок пирога. Поэтому Айседора такая классная. Она доказала, что не надо бояться расправить крылья. Если мужчины могут летать, значит, мы тоже можем летать.
Айседора не классная, сказала я. И ей не стоило расправлять крылья. Она замужем. Теперь бедняга Беннет всю жизнь будет думать, что с ним не так. Я могу слышать свое отчаяние, чувствовать его вкус. Я не знаю, как это объяснить. Возможно, дело в водке. В любом случае, почему все должны летать?
Марджори предложила мне задать этот вопрос Лео. На этот раз все посмотрели на Марджори, но не так, словно она знала какую-то тайну, а так, как будто она проболталась.
А что? – сказала Марджори с невинным взглядом. Я полагала, что мы все знаем ответ на этот вопрос, но просто не обсуждаем его. Как то, что Роберт скорее вернется во Вьетнам, чем будет дальше работать в отцовском магазине, или то, что Лидди лесбиянка.
Я не лесбиянка. Я замужем за пастором.
Марджори открыла пачку «Кэмела» и никому не предложила сигарету. Затем она сказала: «Я думала, что если мы двадцать лет остаемся лучшими подругами, то можем быть абсолютно откровенны друг с другом, а на самом деле мы тут все придуриваемся. Итак, Гло, расскажи об упаковке презервативов “Дюрекс”, которую ты обнаружила в его сумке для ракетбола. Хочешь сказать, они твои?»
Вы знаете об этом?
Они согласно кивнули.
Мы также знаем о взбитых сливках на его сорочке, скомканной квитанции из Балтимора, загадочных полуночных телефонных звонках и портретах с автографами звезд. (Лидди)
По одному за каждый пропущенный ужин дома. (Дот)
Я разозлилась и попросила их остановиться. Я была зла, поскольку полагала, что если они и найдут какие-то доказательства, то выбросят их в мусорное ведро, а не станут делать выводы за моей спиной. Я была зла на Лео за то, что он выставил меня полной дурой. Я была зла на себя за то, что не умела готовить, как Джулия Чайлд, и не выглядела, как Ракель Уэлч. Думаю, в этом случае ему бы хватило меня одной. Но больше всего я была зла потому, что они были правы. Я знала, что Лео делает глупости. Я всегда знала, но слишком боялась честно признать это. Ведь если я признаюсь, то что потом?
Что мне прикажете теперь делать? Спросила я, почесывая спину, прикуривая сигарету и подливая мартини. У нас четверо детей и три благотворительных мероприятия по сбору средств в следующем месяце. Что я скажу родителям? Как я буду смотреть в глаза соседям? Кто будет держать меня за руку в кино?
Готова поспорить, что романтические каникулы вернут вас на путь истинный. Гавайи или даже Флорида. (Дот)
И пусть ему все сойдет с рук?
Да, пусть ему все сойдет с рук. Глория, ты всегда что-то скрывала от Лео. (Марджори)
Что именно?
Ты называешь его искривленный пенис Капитан Крюк. Ты принаряжаешься ради тренера детской команды по бейсболу. Ты разыгрываешь по телефону грудастую секретаршу Лео. Я даже не говорю про наш клуб.
Что не так с клубом?
Ты говоришь, что ушла на городское собрание. Лео говорит, что задерживается на работе.
Мы обсуждаем интрижки и никому не причиняем этим вреда.
Его интрижки очень похожи на наши грязные книжки – дешевое удовольствие, спрятанное в обложке и заполняющее пустоту. Всего-навсего.
Пустоту? О чем ты говоришь? Я даю Лео все, что ему нужно.
Никто не может дать все. Он никогда не поймет тебя лучше, чем мы, а ты никогда не дашь ему то, что дают эти отчаянные старлетки. От разных людей мы получаем разное. Ничего личного. Это жизнь.
Моя пустота заполнена. (Дот)
То же самое могу сказать про себя.
