Обнажённая навья подняла руки и рыбкой нырнула в воду, почти не подняв брызг. Если бы она участвовала в прыжках с трамплина, заняла бы первое место.
Около минуты ничего не происходило. Мы втроём вглядывались в речку, совсем замершую после кульбита, а потом раздался всплеск, и боец закряхтел, пытаясь разжать пальцы Оксаны, стиснувшиеся на его горле.
– Если хоть капля дерьма с машины попадёт в речку, я тебя утоплю, – процедила она холодным голосом, показав лицо над водой, – ты меня понял?
Водитель судорожно кивнул, а потом начал шумно хватать воздух ртом. Оксана сделала пару вальяжных движений руками и поплыла на спине. Над водой были видны только лицо и холмики грудей с острыми посиневшими сосками.
– Дура, – набычившись, произнесла девчушка Яробора, – и срам напоказ.
Я не стал спорить, лишь хмыкнув с улыбкой. В чем-то она была права. Оксана, бывало, перегибала палку.
– Егор! – раздался сзади голос Ангелины, от которого я обернулся.
Моя хранительница быстро окинула взглядом место событий.
– Пойдём, там все собрались уже, – продолжила она.
– Для чего? – спросил я, поглядев в прогалину между деревьев.
– Перепись населения. Дед воюет, но там два упёртых собрались. И эту тоже из лужи вытаскивай.
– Я не пойду, – пробубнила Оксана, – мне и здесь хорошо.
– Не пойдёшь, буду динамитом глушить, как верхоплавку, – бросила Ангелина.
– Это браконьерство, – расхохотался я, подбирая с травы одежду навьи. – Догоняй.
– Это боевые действия. Война всё спишет, – парировала Ангелина, и мы шагнули к лагерю.
Сзади послышались шум воды и шлёпанье босых ног. Когда вышли на поляну, то в глаза бросились сразу два события. Во-первых, неподалёку стояла троица каких-то динозавров, похожих на игуанодонов, лениво жующих траву, словно коровы. Только они выглядели не так, как принято в научных трудах, а скорее, как детский рисунок. Все в ярких пятнах и покрытые не то мхом, не то таким мехом. В общем, бред. А во-вторых, перед кунгом стоял стол и возле него столпился весь мой сказочный народ. За столом сидели дед Семён и незнакомый толстый капитан, прижимающий пухлой ладонью к столешнице большую книгу.
– Слышь, дедок, ты мне мозг не парь. Я как их в списки включу?
– Ну так ты, мил человек, широкима и щедрима руками перо возьми и сделай росчерк, – хитро щурясь, толковал дед Семён, разговаривая с капитаном, как с малым дитём.
Я замер и стал наблюдать за всем этим действом, не торопясь вмешиваться. Это вообще больше походило на торг двух купцов, пытающихся сойтись в цене на кобылу. Сидящая в дверях кунга Александра тихонько улыбалась, прислонившись к косяку проёма, и гладила Ольху-кошку. Я подошел, встал рядом, упершись спиной в ступеньки, и почувствовал, как руки Шурочки легко легли мне на плечи, а пальцы начли поглаживать кожу на ключице.
– Не, так не пойдёт, – упирался капитан, – у меня выписка из приказа есть только на нескольких.
– Это на кого же?
– Маг Соснов, – начал перечислять пухлый, – мадам, от которой баб в шкафу не спрячешь, потом ты, ваша ротная фея, стриптизёрша, тот чернявый глухонемой, и всё-ё-ё…
– Он не глухонемой.
– Значит, хорошо притворяется.
Капитан развёл руками, мол, ничего не могу.
– Есть же грамота, собрать особую роту.
– Приказ-то есть. Да только каким военкоматом бойцы призваны? Лесочащобным? Военника нет. Допустим, мохнатых запишем как служебных пекинесов, а те громилы как? У них паспортов нет, и срочку они не служили.
Один из волкудлаков глухо зарычал.
– Хорошая собачка. Дедуль, скажи ему фу и кинь палку.
Домовой встопорщил усы, но смолчал.
– Служили мы, – пробасил Велимир, – ещё при великом князе Иоанне.
– Не знаю такого. Тогда личное дело где?
– А ты командиру позвони, – не унимался дед.
– Это мы мигом.
Капитан потянулся до поставленного только утром полевого телефона, крутанул рукоятку и начал туда говорить.
– Дай кэпэ… Это, братулёк, командир на мостике? Попроси его. Скажи, пипец творится. Сейчас мозг взорвётся… Тащ полковник, у этих, которые в гостях у сказки, у них вааще́ никаких документов нет, как с ними контракт заключать? Задним числом? Типа, потеряли всё в неравном бою с тёмными силами? Есть. А на довольствие с какого числа? Есть.
Он положил трубку.
– Ну что? – снова закряхтел дед.
– Что-что, хрен через плечо. Строй свою банду.
Я подошёл ближе и кивнул Ангелине. Та начала тыкать пальцем в каждого, указывая им место на земле.
– В две шеренги становись.
Естественно, никто не среагировал. Не обучены. Моя хранительница, зло хватая всех под локти, расставила новобранцев по местам, и сама встала рядом с капитаном и, молча стиснув зубы, ходила рядом. Дед и Медуница расположились на левом фланге.
Капитан взял поудобнее книгу и пошёл вдоль строя.
– Первый раз на таком строевом смотре участвую. Обязательно нужно фотоотчёт для потомков. Скажут, последние мозги пропил, сказки рассказываю. Представляться не учили?
– Велимир, – пробасил волот.
– Да-а-а, тяжко будет. Нужно представляться гранатомётчик такой-то, жалоб и заявлений не имею. Кто ты по фамилии?
– Всеславович.
– Это отчество, а фамилия?
Волот пожал плечами.
– Жесть. Прямо сир Гора Клиган. Может, тебе такую дать? Ты Валуева в ладошках скомкаешь и не заметишь. Будешь у нас Тяготеев.
Волот пожал плечами, а капитан чиркнул что-то в книге и пошёл дальше. Если с вампиршей, навьей и Сорокиным было все понятно, то дойдя до Кирилла и девчат, он запнулся. Шесть подростков молча улыбались и пялились на комплектовальщика.
– Мне говорили, что это один и тот же персонаж. И вообще, они просто хозинветарь.
– А ты запиши, что разные, – подал из строя голос дед Семён.
– Они с тобой зарплатой делиться будут?
– Обижаешь. Я дите не обижу. Но нужно как-то волотов кормить. Я всех на довольствие поставлю, хлебушек лишним не бывает, а Кирюша всё одно не ест ничего.
– Это правильно, – произнёс капитан, постучав кончиком карандаша по ёмкости с младенцем. – У начпрода корма для рыбок нет, соски тоже.
– А эти малявки? Они же тоже по вещевой службе проходят. Фонарик, канистра керосину и шнурок от берц.
Дед хитро улыбнулся, а девчата, не понимая, переглянулись. Они не знали, что такое сарказм.
Он прошёлся вдоль всего строя, записав зверолюдей. А в конце услышал звонкий голос берегини.
