До этого я думал, что с легкостью могу пробежать шестикилометровый круг по берегу Талверы за 4:45. На самом же деле у меня настолько хорошо поставлено дыхание, что я могу скрыть напряжение от самого себя.
Теперь я совершаю свои медленные длинные забеги со рвением миссионера. Я вспоминаю, о чем говорил диетолог Уве Шрёдер: «После продолжительных и длительных пробежек, в ходе которых организм получает энергию исключительно за счет сжигания жиров, не надо ничего есть. В этом случае тело даже во время отдыха будет продолжать черпать энергию из жировых запасов». Поэтому я, пробегав целый час, собираюсь съесть только один апельсин. Но этот фрукт пробуждает настоящий голод, и в десять часов вечера я делаю себе мюсли, съедаю два бутерброда с сыром, потом еще два и яблоко, а вдобавок нахожу кусок шоколадного пирожного, оставшийся с детского дня рождения.
Меня терзают угрызения совести, и после следующей пробежки я решаю сразу почистить зубы, чтобы уже точно ничего не есть на ночь. Однако допускаю ошибку, зайдя на кухню, чтобы выпить стакан воды. Вместо воды я выпиваю пол-литра апельсинового сока, съедаю миску мюсли, делаю себе три тоста и думаю: «По крайней мере, в моей тренировочной программе есть еще что совершенствовать».
Каждый третий день я вознаграждаю себя, позволяя себе бегать быстро. Мне только приходится производить расчеты: если за неделю я пробегаю 36 километров, то в соответствии с формулой могу преодолеть в быстром темпе не более 20 процентов, то есть 7,2 километра. Но мне вовсе не хочется бежать быстро всю эту дистанцию! И я решаю присовокупить к медленным продолжительным пробежкам 3 быстрых километра. Я уговариваю себя, что это не лень, а просто осторожная проба своих сил.
Руководимый предчувствиями, я в ходе медленного бега все дальше оттягиваю переход к быстрому этапу: может, стартовать сразу же за городской чертой? Или лучше возле моста Святого Антония? Нет, на длинной прямой, ведущей вдоль берега Талверы. На самом деле старт происходит еще позже. Зная, что мне предстоит быстрый бег на несколько километров в течение 11 минут, я ускоряюсь лишь тогда, когда выхожу на участок трассы, ведущий вниз по течению.
Скорость 16 километров в час, которую рекомендовал Даниэль Хольцингер, должна быть для меня достаточно быстрой, но не слишком, предполагаю я и выбираю нужный темп. Через 8–9 минут я обращаюсь к своему чутью бегуна и убеждаюсь, что все не так уж легко. Икры наливаются тяжестью, дыхание становится слишком громким. Но я не сдаюсь и бегу дальше: сначала до спортивной площадки, а потом до бейсбольного поля и деревянного пешеходного мостика, что, по моим ощущениям, должно составить около 3 километров. Я это сделал!
Тяжело дыша, но испытывая гордость, я смотрю, что показывает Runtastic.
Не может быть! Идиотская программа частенько врет. Недавно я пробежал 10 километров по маршруту своей молодости в Фишбахе, а женский голос из смартфона заявил в конце, что мною пройдена дистанция 62,5 километра за 175 минут.
В GPS происходят какие-то сбои. Видимо, и на этот раз случилось нечто подобное.
Runtastic утверждает, что мой быстрый этап длился 9 минут 44 секунды, и за это время я пробежал всего 2,33 километра. Тот темп, который я считал стремительным, на самом деле составил 4:05 на километр.
Этого не может быть.
Такого не должно быть.
И все же это так: я просто-напросто не могу бегать быстро.
Раньше, закончив быстрый забег, я с некоторой меланхолией мысленно и с наслаждением переживал эти мгновения. Я превращался в другого человека. При скорости 23 километра в час я в своих фантазиях воображал себя Себастьяном Коу, Стивом Оветтом или одной девушкой из Восточной Фрисландии.
В деревушке под названием Оккенхаузен с населением всего 300 человек в 80-е годы жили три девушки, которые на юниорских соревнованиях в Германии выигрывали все старты. Одна бегала на 800 метров, другая – на 1500, а третья – на 3000 метров. Даже спустя 30 лет я помню, как их звали: Моника Бенс, Аня Энгель и Фрида Янсен. Для меня они стояли в одном ряду с олимпийскими чемпионами Коу и Оветтом. Я не испытывал никакой неловкости от того, что моими кумирами были три девушки, а для шестнадцатилетнего подростка это что-то да значит.
Сегодня, с позиций взрослого человека, я понимаю, что, видимо, идентифицировал себя с их невероятными успехами. Ведь если все три лучшие юниорки страны родом из одного восточнофризского местечка, значит, чудеса случаются и я тоже могу стать приличным бегуном (как я заблуждался!).
Поэтому в 16 лет я снял со стены в своей комнате обертки от шоколада и повесил фотографию трех девушек из Восточной Фрисландии.
Из чего состоит успех?
Сегодня утром солнце над Восточной Фрисландией больше похоже на луну. Из-за густой пелены зимних облаков пробиваются очертания светлого, почти белого круга. Дома в Оккенхаузене большие по площади, но низкие и далеко отстоят друг от друга. В этом местечке нет центра в привычном понимании. Просто перекресток возле церкви. Животных здесь явно больше, чем людей: пастбища усеяны овцами, коровами и лошадьми. Поля и болота тянутся до горизонта, сливаясь с низко висящими облаками. Ни одного холмика. Деревья здесь образуют не лес, а посадки вдоль границ земельных наделов и дорог. Вокруг тишина.
Улица Ханенморсвег, как и большинство других улиц в этих местах, совершенно прямая. Ее ровность немного нарушает только мостик через один из бесчисленных каналов, а за ним она снова тянется к горизонту, будто проведенная по линейке.
На Ханенморсвег Ули Думшат отметил стометровые отрезки. Он знал, что асфальт не идеальное покрытие для бега и плохо сказывается на суставах его подопечных, но где же еще проводить скоростные забеги? Легкоатлетического манежа в Оккенхаузене не было. Леса тоже. Во время забегов по Ханенморсвег Ули Думшат ехал за бегуньями на своей машине, чтобы засекать время и дать возможность кому-то из девочек отдохнуть на заднем сиденье, если она вдруг слишком устанет.
В промежутке между 1979 и 1985 годами девушки из Оккенхаузена Моника Бенс, Аня Энгель и Фрида Янсен выиграли 25 наград на первенствах Германии в разных беговых дисциплинах. Они установили семь национальных рекордов. На юниорском чемпионате Европы 1983 года в Вене Оккенхаузен добился больших успехов в беге на средние и длинные дистанции, чем Дания, Бельгия и Швейцария. Моника Бенс завоевала бронзовую медаль в беге на 800 метров, Фрида Янсен стала четвертой на дистанции 3000 метров. А ведь все население Оккенхаузена – 300 человек. При этом только Моника Бенс и Аня Энгель были непосредственно из этой деревни, а Фрида Янсен жила в соседней под названием Спольс, где было всего 120 жителей.
Реакция на подобные поразительные успехи всегда одна и та же. Все сразу начинают говорить о вундеркиндах и гениях. Тут же найдутся свидетели, которые подтвердят, что Лионель Месси в футболе, Анне-Софи Муттер в скрипичной музыке или Магнус Карлсен в шахматах добивались неслыханных результатов уже в раннем детском возрасте. И все в благоговении взирают на эти природные таланты.
