– Это не обязательно делать сегодня. Или вообще. Я просто подумал – пусть оно будет у тебя, на всякий случай.
– Ты хочешь, чтобы я уволился с работы?
– Необязательно.
Джонатан посмотрел на прохожих. Грили подозвал официанта и сделал заказ за двоих.
– Мне нужно где-то работать, чтобы платить за квартиру. И, возможно, скоро нужно будет кормить семью.
– Джули беременна?
Джонатан в ужасе разинул рот.
– Боже мой. Разве она беременна?
Грили закатил глаза.
– Ты уверен, что ты готов к браку?
– Не на 100 %.
Какое-то время они сидели молча. Потом Джонатан вздохнул.
– Что? – спросил Грили.
– А, нет, ничего. Я просто думал о женщине, с которой недавно познакомился.
– О другой женщине?
– Да, она само совершенство.
– Как ее зовут?
– Клеменс. Француженка. И…
– И?
– И замужем. Его зовут Люк. Красавец-француз, чтоб его.
– Ты же женишься на Джули, – покачал головой Грили.
– Я и сам знаю.
– Тогда перестань думать о Клеменс.
– Тогда перестань спрашивать меня о ней, – огрызнулся Джонатан.
Грили похлопал глазами, сложил руки, затем снова их выпрямил и пристально посмотрел на Джонатана.
– У тебя что, какой-то системный сбой в механизме принятия решений?
– Я думаю, что можно так сказать, да.
Официант вернулся с двумя чашками кофе и двумя сэндвичами с запеченными овощами и соусом песто.
– Грили?
– Да?
– А чего ты хочешь от жизни?
Грили взял половину сэндвича и взглянул на Джонатана.
– По заветам Фрейда, любовь и работу. Парочку друзей. Любимое дело. Разве не все хотят одного и того же?
– Кто-то хочет денег, славы, большой дом, потом еще один, огромный диван, дорогие машины, домашние кинотеатры, известности. Я бы даже сказал, большинство людей этого хотят.
– Это все преходяще, – пожал плечами Грили.
– Что именно?
– Вещи.
– Но если они делают людей счастливыми? – спросил Джонатан, откусывая от своего сэндвича.
– Если так, то нет проблем.
– Почему ты работаешь в «Комрейд»?
– Это временно. Мне нужны деньги на учебу. Я изучаю лесную экосистему, способы ее сохранения.
– Лес – это что-то настоящее, да, – помолчав, сказал Джонатан. – А у меня в жизни нет ничего настоящего.
– Может, есть.
– Что например?
– Это ты себя спроси, – пожал плечами Грили.
– Я рисую комиксы. Люблю писать. Что это за жизнь?
– Я не знаю. Что это за жизнь?
– Никто не зарабатывает на комиксах. Или писанине.
– Никто?
– Думаю, нет.
– То есть никто, кроме тех, кто зарабатывает.
Джонатан кивнул.
– Но я точно не стану одним из них.
– Все зависит от того, как работать и есть ли у тебя что сказать людям. От целеустремленности, от удачи. Нельзя сдаваться, когда все остальные уже сдались. От того, сколько денег тебе нужно. Где жить. С кем жить.
– Чтобы жить в Нью-Йорке, нужно целое состояние.
– Ну и? Не живи в Нью-Йорке. Поезжай в Портсмут, Портланд, Бурлингтон, Остин. Я не знаю. В Шарлотту, Питтсбург, Роли, Тусон, Анкару, Бильбао.
– Я понял, – Джонатан зажал виски ладонями. – Мне надо подумать.
– Думай, – сказал Грили. – Все время думай.
– Ты разве не понимаешь? Мне нужно все решить.
– Нужно ли? – посмотрел Грили. – Сейчас прорешаешь свою жизнь, а следующие пятьдесят лет что будешь делать?
– Я не знаю, – ответил Джонатан. – Почему ты мне задаешь все эти вопросы? Я просто хочу стать счастливым и быть им.
– Ты ведь мало что о жизни знаешь, да?
– Мало, – покачал головой Джонатан. – Но я очень стараюсь узнать. В университетах курс должен быть такой: «Как стать человеком».
– Наверное, он есть, – слабо улыбнулся Грили.
– Я-то думал, у меня все нормально. Есть работа, девушка и все такое.
– Все такое – что?
– Все, что полагается иметь.
– Поздравляю, – вздохнул Грили. – И как тебе с этим всем?
– Не очень, – нахмурился Джонатан.
– Вот именно.
Грили доел сэндвич и дал знак официанту, что им нужен счет.
Джонатан попытался представить себе секс с Грили. Конечно, такой вариант и близко не рассматривался, просто Джонатану отчаянно хотелось окунуться в его ауру спокойствия.
– Вместо того чтобы вытаскивать меня на обед и задавать мне вопросы, на которые нет ответов, лучше бы принял за меня все нужные решения.
Грили засмеялся.
– На самом деле. Я не шучу.
– Это твоя работа, Джонатан, – вздохнул Грили.
«Еще одна работа, которую я презираю и ненавижу. Просто класс», – подумал Джонатан.
16
Джонатан хотел доказать Джули, что любит ее больше всех остальных форм жизни, но это желание, к его искреннему сожалению, требовало отсутствия собак на время их романтического уикенда. Попросить Макса посидеть с собаками он не мог. Или, может, и мог, но не хотел объяснять ему про медовый месяц. Поблизости от дома был бутик-отель для собак, и он проходил мимо него много раз. В это субботнее утро он сжал зубы и переступил его порог. Золотыми буквами на стеклянных дверях было написано «Фидо-Суитс».
Консьерж представился («Здравствуйте, я Даррен, я окружу ваших собак семейным уютом и любовью в ваше отсутствие») и до окончания ознакомительной экскурсии обращался преимущественно к собакам.
– Мы предлагаем три уровня размещения – от базового до пятизвездочного, в зависимости от того, как сильно вас любит папочка, – заискивающе улыбнулся Даррен Сисси. – Пока давайте исходить из того, что папочка вас очень любит.
Он с преувеличенным энтузиазмом общался с Данте, который как раз терпеть не мог фамильярности, а затем пригласил их в спальню, которая была в два раза больше, чем квартира Джонатана, и была укомплектована телевизором с плоским экраном, кроватью кинг-сайз с кашемировым покрывалом, прикроватными тумбочками, лампами и ворсистым овечьим ковром.
Джонатан разинул рот от удивления.
– А можно я тут тоже останусь?
