Драки были частью их жизни. Настоящий джахель – не какой-нибудь чагу-кеш, то есть хулиган с ножом в руке; он должен всегда соблюдать правила джаванмарди. Но границы тут были размыты. Драки на кулаках, групповые драки, поножовщина, сражения на бильярдных киях – Асгар участвовал в таком большом количестве драк, что вскоре потерял им счет. Обычно такие стычки заканчивались без особых жертв, разве что кто-нибудь отлеживался неделями со сломанным ребром и выбитыми зубами. Или кому-нибудь приходилось перевязывать ножевое ранение. Целью таких драк было не убийство, хотя убийства иногда и случались, когда нож втыкался слишком глубоко. И только в таких случаях вмешивалась полиция.
По мере того как росла слава Асгара, расширялись и его связи. Директора различных знаменитостей, актеры, артисты и представители светских кругов приглашали его на свои вечеринки и в свои дома. Но он не покидал пределов родного южного Тегерана, и им самим приходилось ездить на юг, дивясь по дороге грубости местных районов. Там эти гости пили вволю, встречались с проститутками, играли на деньги, пели и танцевали.
– Он знаком со всеми, кроме самого шаха! – говорили об Асгаре.
Это была пора, когда уважением пользовались самые сильные и честные. Под началом Асгара работали шестьдесят парней, и он считался одним из самых достойных и уважаемых джахелей во всем Тегеране. А сам он с Пари под боком считал себя неуязвимым.
А потом случилась революция.
Асгар, как и все джахели, хранил верность религии и думал, что неправильно было бы выступать против аятоллы, призывающего к социальной справедливости. Они вышли на уличные демонстрации против шаха. Никто из них и не подозревал, что при новом исламском порядке для них не найдется места. Либеральное отношение к религии джахелей – совсем не то, что готовили для своих соотечественников исламисты. По сути, за такое толкование ислама можно было угодить и за решетку, если не хуже.
Однажды за ним пришли, вскоре после революции. Его спас один из братьев, убедивший молодого исламиста с винтовкой G3 в том, что Асгар Храбрый не настоящий человек, а герой фильмов. Этого молодого революционера удалось заболтать в дверях, и он больше не возвращался. Пари с Асгаром прислушивались к разговору из комнаты этажом выше. Пари сжимала его руку и целовала; она не видела, чтобы он когда-то еще плакал за все эти годы после того случая, когда решила покинуть его.
Кое-каких джахелей казнили за аморальное поведение и уголовные преступления. Новый режим конфисковал их недвижимость и деньги. Некоторых танцовщиц тоже казнили, в том числе и лучшую подругу Пари. Некоторым удалось сбежать. Одна из них, ставшая известной певицей, настолько испугалась нового режима, что обратилась за прощением грехов к самому Хомейни. Он лично провел ритуал очищения.
Все источники дохода Асгара разом улетучились. Пятерых его братьев отослали на фронт, и трое не вернулись. Он продал все, что не было конфисковано, и этими деньгами платил по счетам и помогал семьям убитых братьев. Теперь он даже радовался, что у него нет своих детей. Через несколько лет брака выяснилось, что либо он, либо Пари бесплодны. Они договорились не выяснять, кто виноват. Асгар сказал Пари, что она единственная, кто ему нужен в жизни, и ей этого было достаточно.
Теперь уже Асгар не был Королем улиц, но по-прежнему ощущал себя большим боссом и жил по старым правилам. Только все вокруг него изменилось. Через несколько лет после революции он впервые попробовал героин.
Опиум ему нравился, как и всем им, – это было не вреднее выпивки. Время от времени и Пари покуривала с ним. Но ни опиум, ни водка уже не могли снять охватившего его напряжения.
Асгар всегда был против героина. Слишком часто он видел, как героин убивает его друзей – крупные, сильные джахели превращались в ходячих мертвецов. Поговаривали, что Хусейн Захра, один очень известный джахель, превратился в наркомана и живет в какой-то лачуге. Однажды Асгар встретил его на улице, когда тот покупал хлеб, и едва не расплакался при виде морщинистого лица и сгорбленного тела этого некогда сильного человека. Несколько недель спустя Хусейн Захра умер от передозировки. После революции некоторые его старые знакомые стали торговать героином, но это было рискованно. Несколько лет назад Шапура Убийцу Быков и Муртазу Четыре Члена поймали с килограммом героина и опиума. Обоих казнили за контрабанду и бандитизм.
По своему району Асгар знал, что наркотики повсюду. Один чиновник сказал, что во всей стране десять миллионов наркоманов, два миллиона из них хронических; все статистические данные говорили о том, что Иран занимает одно из первых мест в мире по наркомании.
Несколько лет Асгар держался особняком и почти не выходил из дома. Когда же выходил, к нему относились как к обычному старику. Если бы у него были деньги, можно было бы еще что-то поделать, но у него ничего не осталось.
Пари с Асгаром пришлось переехать в Шуш – в район, который некогда покинула Пари. В тот день, когда Асгар сказал, что у нет денег, чтобы оставаться на улице Шариати, она тихо проплакала несколько часов. Он знал, что означает для Пари Шуш, но никаких других вариантов не оставалось, и они погрязли в долгах. У одного друга там была комната, и он предложил им пожить в ней бесплатно.
Улица Шуш – длинная убогая дорога, вдоль которой выстроились автомастерские и по которой бродили дети в лохмотьях, – за последнее столетие почти не изменилась. Пари помнила, как на углу сидели старики, рассказывающие про легендарных обитателей района, как если бы те еще были живы. Помнила рассказы про Слепую Зейнаб – одну из самых дешевых проституток, глаза которой были такими маленькими, что она казалась слепой. Зейнаб отличалась тем, что занималась сексом только со стариками с густыми усами. Она носила шеелите – традиционную длинную красную юбку – и, когда дела шли плохо, поднимала ее, выставляя напоказ свой товар. «Подходи, не стесняйся! Я же не какая-то дешевая базаари, которая скажет, что будет только в темноте, и обворует тебя!» Зейнаб дружила с Длинноволосой Мунесс – проституткой, которая любила подраться и могла палкой побить десятерых мужчин.
На Шуш до сих пор полно проституток, но почти все они теперь наркоманки. Район стал еще более бедным и мрачным, чем во времена детства Пари. В его переулках полно нищих и мусора. Самые бедные его обитатели ютятся в разваливающихся домах, дворы которых усыпаны шприцами и покрыты испражнениями. Это район изгоев, афганских беженцев в заброшенных домах, однодолларовых проституток, зарабатывающих на хлеб и наркотики. Время от времени сюда приходят члены благотворительных организаций с презервативами, одноразовыми иглами и предложением посетить психотерапевтов. Но Шуш продолжает упрямо цепляться за свою нищету и уродство, несмотря на все усилия добрых самаритян. В Исламской республике не поощряется гражданская общность, и те немногие благотворительные организации, что посещают Шуш, стараются не привлекать к себе лишнего внимания. После того как одну клинику по лечению наркозависимости стали осаждать толпы героиновых торчков, терпеливо ожидающих, когда им выдадут пластиковые стаканчики с метадоном, двух работавших там врачей арестовали и осудили, в том числе и за то, что они после возвращения с конференции, проводившейся в США, «поддерживали связь с вражеским правительством».
