– Вы не первый человек из отряда, с которым я поговорила. Разумеется, я не могу называть имен, но пока что трое согласились свидетельствовать о том, что Командир насиловал и растлевал много мальчиков. Чем больше будет свидетельств, тем сильнее наши аргументы. Возможно, Командир не трогал вас, но если трогал, я гарантирую, что ваши родные об этом не услышат. Никто об этом не узнает, кроме меня и судьи. Никто из других жертв не будет давать показания в один и тот же день; никто вас не увидит.
Муртаза никогда раньше не слышал, чтобы женщина говорила настолько уверенно и открыто, ничего не скрывая. Нассим затрагивала темы сексуальных наклонностей, как будто обсуждала погоду. Единственным настолько прямым человеком на его памяти был Эбби. В присутствии Нассим Муртаза сразу же ощутил спокойствие. Рассказав обо всем, что происходило между ним и Командиром, он согласился дать показания.
Слушанье проходило за закрытыми дверьми, как и обещала Нассим. Эбби признали виновным в убийстве, но приговор к смертной казни отменили. Теперь ему придется сидеть в тюрьме Эвин до самой старости.
Через неделю после апелляции газеты получили из министерства приказ о том, чтобы ни в одной статье на эту тему не фигурировало слово «изнасилование». Некоторые издания написали об убийстве командира «Басидж», но без упоминания имени. Они просто упомянули, что приговор смягчили, потому что были кое-какие свидетельства того, что Командир «плохо обращался» с мальчиками.
И только в момент откровения, нахлынувшего на него во время праздника Ашуры в помещении, пропитанном потом и кровью, Муртаза понял: все, во что он верил, было ложью. Понял, что больше не может оставаться басиджи, что больше не верит в то, во что хотел верить, и что, пожалуй, самое главное – ему не нравятся люди, которых он называет своими товарищами. И что он больше не собирается посвятить свою жизнь «Басидж».
Он стал все чаще задерживаться в хусейнии допоздна. Когда все расходились по домам, он искал информацию о таких, как он, в Интернете, не забывая стереть историю посещений в браузере. К своему удивлению, он узнал, что государство поддерживает медицинские операции по смене пола и что по этому поводу имеется даже отдельная одобряющая их фетва.
Муртаза перестал заниматься сексом с незнакомцами, но не мог отделаться от похотливых мыслей. Раньше он был благодарен «Басидж» за то, что организация сдерживала его и служила дополнительным стимулом, чтобы бороться со своими противоестественными наклонностями. Он верил, что она спасет его. Но теперь он впервые осознал все ясно. Оставаться в «Басидж» – значит разрушать свою жизнь. Он должен выбраться из своего нынешнего окружения и все изменить.
Покинув тайное собрание в честь праздника Ашуры, он постарался отделаться от близнецов с Абдулой и немного походил по улицам, прежде чем позвонить Нассим. Она разговаривала с ним мягко, обнадеживающим тоном, обещая помочь. Муртаза вернулся домой, заявив Хадидже, что оставил «Басидж». Ему хотелось рассказать больше, признаться в том, что все эти годы он ощущал себя одураченным, но она и так уже достаточно строго приняла известие, так что Муртаза решил подождать.
Рассвет едва начал окрашивать ночное небо, как кто-то заколотил в дверь их дома. Поначалу Казем с Хадидже решили, что это грабители. Потом раздались крики.
– Грязный пидор! – послышались голоса близнецов Ахмади.
Казем начал бить Муртазу по голове.
– Позор, позор, позор! Ты навлек на нашу семью один лишь позор! Выходи, пусть с тобой разделаются по чести!
Хадидже завыла и стала сама себя ударять по голове.
– Мы знаем, почему ты ушел с Ашуры! У нас есть доказательства того, что ты гомик. Мы видели, какую грязь ты читал по компьютеру!
На дверь обрушился очередной град ударов.
Муртаза сжался в углу комнаты. Хадидже заглянула за занавески. Из окон соседних домов уже выглядывали соседи.
– Почему они так говорят? – повернулась Хадидже к Муртазе. – Ты должен уйти и не возвращаться. Отец убьет тебя, либо у него случится сердечный приступ. А я никогда уже не смогу смотреть в лицо соседям. Прошу тебя, уходи.
Она обняла его, подталкивая к черному выходу.
Секретарша Ширин рано заканчивает работу в офисе на улице Фатеми и отправляется на последнюю встречу с доктором, сделавшим ей операцию по коррекции носа. Это один из лучших хирургов в Тегеране, так что лишние траты оправданы. Выйдя из консультационной и купив по дороге фисташки, она спешит домой. Сегодня ее ожидает особый гость.
Ширин обитает в крохотной квартирке и с трудом сводит концы с концами, но все же сейчас она счастлива, как никогда раньше в своей жизни.
Она готовит любимое блюдо гостя: «рис с драгоценностями» – с шафраном, миндалем, фисташками и барбарисом, – посыпая его сверху лепестками роз. Потом она долго прихорашивается и надевает свой лучший кремовый костюм с босоножками телесного цвета. Соседка по квартире укладывает феном ее медные волосы на манер актрисы Фарры Фосетт.
Приходит Нассим с двумя коробками пирожных, и женщины обнимаются. Ширин представляет Нассим своей соседке, которая уже много знает об этой прямой и уверенной в себе женщине-юристе.
Ширин накрывает на стол и ставит в центре свечу. Женщины едят, пьют чай и разговаривают несколько часов. Перед уходом Нассим говорит Ширин, как гордится ею.
– Хочу дать тебе кое-что. – Ширин достает из коробки в углу комнаты ламинированную карточку и протягивает ее Нассим. – Она мне больше не понадобится.
Нассим смеется и целует ее в щеку. Это удостоверение члена «Басидж». Рядом с небольшой фотографией напечатано имя Ширин, которое ей дали при рождении: МУРТАЗА КАЗЕМИ.
Глава 7
Асгар
Улица Насира Хосрова и улица Шуш, южный Тегеран
– За всех вас, сукины дети! – Асгар поднял стакан, обводя рукой присутствующих, – и за тех засранцев, которых мы потеряли!
Он одним махом пропустил тройную порцию арак-саги, домашней самогонки, и с силой опустил стакан на деревянный столик, проскрежетав зубами от охватившего горло жара.
– Йа Хусейн!
– Йа Хусейн! – послышались в ответ голоса завсегдатаев, сопровождаемые грохотом стаканов.
Эту традицию Асгар соблюдал уже более сорока лет: отмечать первый день священного месяца Рамадан тем, чтобы пить четыре ночи подряд. И сегодня наступил последний, праздничный раунд перед тридцатью днями поста и воздержания в городе, полном голодных, хмурых людей с дурным запахом изо рта. Он огляделся, рассматривая новичков. Как же ему хотелось видеть на их месте старых друзей! Никто уже не помнил и не знал старых обычаев.
Выпив, посетители перешли к играм – в основном к покеру и блэкджеку. Сегодня вечером заведение было забито под завязку. Асгар был доволен. Пока не услышал, как идет она. Сквозь гул толпы раздавались голоса его охранников, пытающихся удержать ее. Он знал, что ее ничто не остановит. Пари распахнула двери и ворвалась внутрь.
