Муртаза слышал, как парни называли парк Данешджу гнездом разврата, которое следует уничтожить. И вот он сам идет к нему по Вали-Аср. После всех этих долгих лет, на протяжении которых он пытался подавлять свои желания, Муртаза уже не может сопротивляться.
Город окутывает бежевый смог, повисший между дорогой и темно-синим небом. Люди готовятся к завтрашнему празднику, и Вали-Аср заполнили толпы покупателей. Из динамиков льются призывы не упустить лучшие предложения и скидки; из магазинов одежды доносятся звуки композиций Селин Дион и европопа. Снаружи лавки, в которой продаются желтые бейсболки с надписью «Региональный раковый центр Святое сердце», щебечет зеленый попугайчик в клетке. Автомобильное движение практически остановилось; Вали-Аср походит на бесконечную парковку. Мужчина в рваной кожаной куртке продает из потрепанной сумки флаконы поддельного одеколона. Муртаза протискивается между машин, глотая ядовитый воздух.
Его ошарашила красота театра – гигантского цилиндра, идеальной смеси модерна шестидесятых и классической персидской архитектуры: бетонные колонны, геометрические арки, мозаичные вставки из бирюзовых и зеленых плиток, огромные двери из дерева с металлом. Муртаза сам подивился своей реакции – он проезжал мимо этого здания, наверное, сотни раз на автобусе, но сейчас впервые разглядел его по-настоящему. На шестиугольных бетонных скамьях сидели мужчины и женщины, слушая музыку на своих айподах и читая газеты или книги. Муртаза прошел к дальнему краю площади и спустился по ступенькам в небольшой парк, расположенный на нескольких уровнях. Усевшись на край скамейки, он принялся осматриваться по сторонам. Девушка с козырьком поверх черной чадры и в кроссовках «Найк» что-то шептала на ухо своему женатому любовнику, бизнесмену средних лет. На зеленой лужайке перед ним, на солнце растянулся дорожный работник в яркой оранжевой униформе, из-за которой таких рабочих тегеранцы называют haveech, или «морковка» Один ботинок он снял и подложил себе под голову.
Сперва Муртаза подумал, что его знакомые ошиблись. Похоже, тут ничего не происходит. Потом он начал замечать: взгляды, кивки головой, едва заметное прищуривание. Примерно через полчаса, набравшись храбрости, он осмелился встретиться взглядом с одним мужчиной. Тут все и произошло. Он проследовал за мужчиной к каким-то общественным туалетам, перед которыми слонялись молодые парни. Когда все закончилось, мужчина даже не посмотрел ему в глаза, а просто исчез.
На следующей неделе Муртаза снова пошел в парк Данешджу. В туалете он попытался поцеловаться с незнакомцем, посмотревшим ему в глаза. Мужчина ударил его по лицу и вышел. В следующий раз он спросил разрешения поцеловаться. На этот раз, прежде чем ударить, мужчина обозвал его извращенцем.
За дверью стояла женщина в шикарном, перетянутом в талии бежевом плаще, в поддельном платке «Эрмес» и без косметики.
– Салям, меня зовут Нассим Солтани, и я хотела бы поговорить с Муртазой Каземи.
Рядом с ней стояли муж и маленький мальчик; в присутствии ее родных люди меньше боялись и больше доверяли. Нассим с мужем уважительно кивнули, увидев еще одних слушательниц: набросив чадры, сестра и племянница Хадидже подбежали к двери, с интересом прислушиваясь к разговору.
– Я думаю, что ваш сын, Муртаза Каземи, может помочь кое-какому человеку, оказавшемуся в беде. Мы слышали, что Муртаза – честный молодой человек, который служит своей стране и Богу с чистым сердцем. Вы должны гордиться им.
Нассим имела дело с женщинами вроде Хадидже уже более десяти лет и умела к ним подольститься. Хадидже одобрительно кивнула, пока родственницы перешептывались у нее за спиной, и выкрикнула имя Муртазы, не отводя взгляда. Муртаза прислушивался к беседе из коридора. Выйдя наружу, он постарался плотнее закрыть за собой дверь, зная, что его родственницы обязательно будут подслушивать. Кивнув Нассим, он пошел по дороге, и она быстро последовала за ним. Она понимала, что единственный шанс убедить таких, как Муртаза, – это отвести их куда-нибудь подальше от родных. Через пять минут они остановились на окраине парка.
– Мне нужна ваша помощь. Вам ничего не угрожает, но дело довольно щекотливое.
Нассим показала Муртазе свою визитку и попросила мужа сходить за мороженым.
– Я представляю жертв нашей системы правосудия. Обычно таких, которым никто больше не помогает. Вы не против поговорить здесь?
Муртаза огляделся. Никого вокруг не было. Он кивнул.
– Вы знали прежнего командира вашего отделения «Басидж», которого недавно убили?
Муртаза напрягся. При мыслях о Командире ему до сих становилось не по себе. Он старался полностью изгладить воспоминание о нем из своей памяти.
Конечно, Муртаза услышал эту новость в мечети месяц тому назад. Командира зарезал ножом какой-то сумасшедший. Не все поверили в эту историю. Мулла мечети говорил, что убийца был тайным иракским шпионом, желавшим отомстить за своих товарищей – врагов, которых Командир доблестно убил во время войны. Близкие друзья Командира утверждали, что убийцу нанял наркоторговец из-за большого долга за опиум. В мечети устроили пышные поминки по Командиру. Сотни человек постарались выразить свое уважение. Бедным раздавали угощение. Муртаза тогда почувствовал внутреннее облегчение.
– Даже не знаю, чем я могу помочь. Я был всего лишь одним из множества его подопечных. Я не видел его много лет, – сказал он, поглядывая на сухую траву.
– Но вы вроде бы знали его убийцу, Эбби Хагиги.
Муртаза в шоке поднял голову:
– Но Эбби давно пропал. Говорили, его нашли мертвым.
– Да вот, оказалось, что он вовсе не погиб. Он претерпел немало издевательств со стороны Командира. После пристрастился к наркотикам. Вы знаете, что с ним делал Командир?
– Нет, – быстро и машинально соврал Муртаза.
– Командир насиловал его. Каждую неделю. Эбби признался в убийстве. И утверждает, что не испытывает угрызений совести. Он доволен тем, что убил Командира. Но за это ему грозит смертная казнь. Эбби был не единственной жертвой насилия. Если бы я смогла доказать, что такое случалось и с другими, то появилась бы надежда спасти его.
Эбби не простил Командира. Он уехал из Тегерана, желая оказаться как можно дальше, и работал на стройках по всей стране, пока жажда мести не овладела им настолько, что он уже не мог думать ни о чем другом. Вернувшись в город, он первым же делом направился в Гомрок и купил охотничий нож. Командир до сих пор жил в этом районе. Постучавшись в дверь, Эбби дождался, пока Командир откроет ее, и погрузил нож в живот своего обидчика, вспоров его до груди. Командир упал на спину, но Эбби продолжал наносить один удар за другим, не обращая внимания на прибежавшую и заголосившую во все горло жену. Потом вытер нож о джинсы, аккуратно заткнул его за пояс под курткой и пошел к ближайшему полицейскому участку, где добровольно сдался. Полицейские решили, что он сумасшедший, но Эбби выглядел на удивление спокойным и удовлетворенным. Тот факт, что он скоро будет болтаться в петле, нисколько его не волновал – небольшая жертва ради наслаждения местью. Когда его спрашивали о мотивах, он молчал. Правда вышла наружу, только когда этим делом занялась Нассим. Инстинкты и опыт Нассим подсказали ей, что за этим происшествием скрывается нечто более глубокое, чем простое убийство. Она также знала о таких случаях достаточно, чтобы понимать – жертва была не одна.
