– А знаете, за что меня привели сюда на самом деле? Я отказалась заниматься сексом с полицейским. Он шантажировал меня, а я не поддавалась на шантаж. Что ваши законы говорят насчет этого?
Судья сделал жест секретарю, который прошептал что-то сидевшим на стульях вдоль стены. Тут же все поднялись и вышли из кабинета. Секретарь закрыл за собой дверь.
– Знаешь, а ведь тебя могут и наказать за эти слова.
Теперь, в отсутствии посторонних, тон судьи смягчился.
– За то, что я сказала вам правду? Ну да, знаю. Забавно, правда? – повела плечами Лейла.
Судья немного помолчал, рассматривая ее. Лейла откинулась на спинку стула.
– После порки я несколько недель не могла спать на спине, – сказала Лейла, прищуриваясь и склоняя голову набок.
Судья приподнял бровь:
– Я ценю твою откровенность. Знаешь, а я ведь могу помочь тебе.
– Полагаю, не тем, что привлечете полицейского к ответственности? – улыбнулась Лейла.
Судья откинул голову назад, что в Иране означает «нет».
– Я уничтожу твое дело, будто его и не существовало.
Так началась связь Лейлы с судьей.
Во время следующего рейда на Тахт-э Тавус Лейлы там не было. На этот раз облаву решили провести полицейские, раздосадованные тем, что басиджи обвиняли их в бездействии. Они устроили целое представление, чтобы показать свое усердие. Несколько девушек угодили в тюрьму. Одной, как выяснилось, было всего четырнадцать лет, и ее отправили на улицу родители-наркоманы. Ее взяли под свой надзор правозащитники и организация, помогающая «сбежавшим девочкам». Так начался очередной цикл непрекращающейся игры в кошки-мышки между властями и проститутками. Сеть вокруг девушек сжималась, начинались аресты, выносились приговоры, и на некоторое время активность затихала. Потом проститутки снова выходили на улицы как ни в чем не бывало. После облавы многие не вернулись на Тахт-э Тавус, а облюбовали место у торгового центра на улице Ганди в четырех кварталах к северу. Девушки постоянно меняли тактику, и полицейским приходилось приспосабливаться.
Киберполиция, созданная в 2011 году в целях борьбы с интернет-преступностью и защиты «национальной и религиозной идентичности», признала то, что было известно много лет: Фейсбук наводнен объявлениями иранских проституток. Через социальные сети работают сотни, а может, и тысячи девушек. Найти их довольно легко, стоит только набрать в поиске случайное иранское женское имя и добавить слово «проститутка». Марьям дженде, Азаде дженде, Роксана дженде… и вот они все на подбор. В разделе «О себе» представлены фото товара на продажу и списки услуг: секс втроем, анальный, «лез» для женщин. Приведены подробные инструкции оплаты, обычно с условием предоплаты телефонного разговора перед обсуждением встречи.
Некоторые из знакомых Лейлы также имели профили на Фейсбуке, но испугались после заявления о грядущих чистках сайтов и страниц, распространяющих порнографию и рекламирующих проституцию. Девушки слышали, как агенты выдают себя за клиентов, а клиенты пугали друг друга тем, что некоторые страницы – это оплаченные правительством ловушки. После последней облавы Лейла тоже перестала работать на Тахт-э Тавус и перешла к торговому центру – уродливому зданию из мрамора и камня с рядами бутиков. Девушки попивали свежевыжатый тыквенный сок на первом этаже у киосков с едой – там, где обычно собиралась молодежь. Им хватало одного взгляда, чтобы выхватить из толпы потенциального клиента. Иногда они в первую очередь обращали внимание на пухлый кожаный кошелек или дорогую одежду и только потом на самого человека, похожего скорее на неуверенного ухажера, нежели на жуликоватого распутника.
Дверь открыл мужчина средних лет с брюшком и в очках, распространяя тяжелый запах ладана. Поначалу Лейла подумала, что это помощник, потому что он выглядел скорее как офисный работник, а не как знахарь. Она договорилась о встрече с травником и колдуном, известным среди дам, посещавших салон красоты Парисы. Он славился своими мощными заклятьями, отваживающими дурной глаз, и вел дела из своей квартиры в обшарпанном многоэтажном доме в центре Вали-Аср. Лейла не считала себя строгой мусульманкой, но верила в Бога, Пророка и имамов. Поэтому и боялась воздаяния за свои грехи.
Мужчина проводил Лейлу в гостиную, украшенную остатками разноцветной ткани, из которых были сшиты занавески, амулетами в виде глаз на стенах и огромной рукой Фатимы рядом с телевизором. Везде на свободной поверхности были расставлены ароматические палочки. На почерневшем от смога балконе Лейла заметила тарелку спутниковой антенны. Чародей уселся за низкий индийский столик ручной работы. По правую его руку лежал Коран рядом со свечой, по левую – ступка с пестиком и с десяток баночек, наполненных разноцветными порошками и травами.
– Я слышала, вы накладываете защитные заклинания. Мне нужна защита, потому что я грешница.
– Все мы грешники. Скажите точнее, против чего вам нужно заклинание.
– Я боюсь Бога и судного дня.
– Бог простит вас. Вам нужна защита от окружающих людей, желающих вам зла. Вам многие желают зла, я это вижу.
Он зажег порошок и принялся перемешивать в ступке порошки с травами. Потом добавил воды и приказал Лейле выпить снадобье. На вкус оно походило на куркуму с пылью. За это он взял с нее 100 000 туманов.
– Я гарантирую защиту только на полгода, – сказал он, провожая ее к двери.
Лейла также записалась на эрфан – духовные занятия, проводимые в офисе через квартал на север от дома колдуна. Учителем был симпатичный бородатый суфий в белой курте. Он специализировался в гностицизме. Большинство посетителей были из престижных районов, и Лейла чувствовала себя немного неловко, хотя учитель ко всем относился одинаково. Они обсуждали различные метафизические вопросы и читали стихи. Но Лейла не находила ответы на свои вопросы и по-прежнему боялась, что Бог ее не простит.
Слава о ее красоте ширилась, и теперь она пользовалась спросом. Девушки вроде Лейлы редко задерживались на улице. Она набрала достаточно постоянных клиентов, чтобы не стоять на углах или у торговых центров. За недолгий срок на Тахт-э Тавус она получила больше, чем годовой оклад секретарши, и накупила себе новой одежды. Покинув квартиру Паризы, она сняла себе жилье в нескольких кварталах от нее, в районе Саадат-Абад.
Одним из ее первых постоянных клиентов после судьи стал богатый владелец ювелирного магазина на Вали-Аср. Ему посоветовал Лейлу один знакомый, подобравший ее на Тахт-э Тавус. Мужчина не мог поверить в свою удачу и как можно дольше держал Лейлу при себе, не поддаваясь желанию похвастаться ею перед знакомыми. Они встречались каждый вторник в три часа дня и проводили полчаса в его пустом офисе на улице Фатеми. После одной из таких встреч он сообщил Лейле, что подыскал ей нового клиента, чрезвычайно важного, требующего максимальной осмотрительности.
Лейла прошла мимо длинного ряда «мерседесов», миновала двух вооруженных охранников и вошла в роскошное, увенчанное куполом фойе высотного жилого здания в Камрание. Это роскошное сооружение на севере Тегерана, с квадратным метром стоимостью 15 000 долларов, предназначалось для бизнесменов, политиков и богатых представителей высшего класса. Впрочем, последние не спешили здесь селиться из-за наплыва слуг режима и промышленников – их закутанные в чадру жены и обувь, оставленная за прочными деревянными дверьми, буквально кричали о том, что это разбогатевшие выскочки. Само здание было образцом высшей степени вульгарности: повсюду мрамор и сверкающее золото, подделки под фрески эпохи Возрождения и колонны с вычурными греческими завитушками. Среди его обитателей были иностранный дипломат, избалованный сын известного политика и два члена парламента. Но охранники предназначались не для них. Они обеспечивали круглосуточную защиту известного клирика, духовного лица, который также оказался и новым клиентом Лейлы.
