В кафе Арсам проигнорировал предложенный официантом неприметный столик в небольшой нише и усадил меня за стол, стоящий в центре зала.
– Принесите ручку и несколько листов бумаги, – сухо приказал он, – потом меню.
– Как прикажете, господин, – поклонился официант.
– Теперь понимаю, почему вы так отнеслись к «Ветру перемен».
Арсам хмыкнул:
– Не берите в голову, Кира. Вам нужно выучиться на курсах и устраивать свою жизнь, а теория пускай остаётся на совести леди Фьёон.
– Хочу стать декоратором.
– Прекрасная мысль, – улыбнулся Арсам. – Я искренне рад за вас, Кира. Я верю, что вы справитесь. Бумага не мне, – Повернулся он к подоспевшему официанту. – а моей спутнице.
– Как господин желает.
Арсам забрал меню, а я занялась записями. Сказать об апартаментах Ханис мне почти нечего, видела всего три комнаты, так что нельзя упустить ни единой мелочи. Первое – дерево, второе – пыль, третье – зеркало, висящее в холле напротив входной двери. Если верить брошюре, такое зеркало отражает приходящую в дом удачу. Я настолько увлеклась, что мир вокруг перестал для меня существовать.
– Кира, вы уже минут пять ничего не пишете. Закончили?
– Думаю, да.
Я отодвинула лист, подняла взгляд. На столе стоял нетронутый десерт, пустые чашки, чайник.
– Простите, увлеклась.
– Ничего страшного. Всё равно делать нечего.
– Я разолью? – я схватила чайник, но оказалось, что он безнадёжно остыл.
– Лучше я свежий закажу. Кира, полагаю, мы успеем заехать в ателье, потом полноценно пообедаем и отправимся к госпоже Симар, а завтра нас ждут последний адрес из вашего списка и экскурсия по столице. Послезавтра бал.
– Платье успеют подготовить?
– Безусловно.
Кто бы знал, как мне не хочется на бал. К Академии я немного привыкла, но по-прежнему ощущаю себя курицей среди певчих птиц. На балу будет тоже самое, только хуже в сотню раз. И сама опозорюсь, и Арсама опозорю. Но раз он уверен, что лучше позор, чем возможная помолвка, то я не отступлю.
Мы успели не только пообедать и побывать в ателье, но и заехать на почту. В этот раз я воспользовалась услугами немагической службы и отправила домой открытку. Не знаю, будут родные больше волноваться от неведения или, когда узнают, где я сейчас.
– Кира, вы можете отправить семье посылку, – подсказал Арсам. А мне и в голову не приходило. Я поблагодарила за ценный совет. Осталось придумать, что отправить. Совет, кстати, оказался своевременным. О визите к госпоже Симар я думать перестала. Даже если ей тоже хочется только покрасоваться, я не расстроюсь.
К ней мы направились сразу после обеда. Арсам как и в первый раз приплатил извозчику, чтобы доставил нас по адресу минута в минуту. Большую часть дороги мы молчали. Арсам размышлял о чём-то своём, а я смотрела в окно и жадно впитывала столичные красоты. Зелень, потрясающей красоты дома, фонтаны, статуи.
На улице, по которой мы ехали сейчас, дома походили на огромные коробки, никаких архитектурных изысков, правда фасады у всех были украшены, а ещё у зданий не было прилегающих территорий, заборы отсутствовали. Видимо, здесь живут люди победней.
Арсам отвлёкся от раздумий, тоже выглянул в окно:
– О, подъезжаем.
Он оказался прав: через минуту экипаж остановился.
Глава 16
Госпоже Симар было не больше тридцати лет, голубоглазая красавица в лёгком синем платье белозубо улыбалась, и в то же время мне казалось, что в глубине её глаз таилась застарелая печаль.
– Я вдова, – представилась она. – Живу как никогда скромно. Я буду рада, если вы сможете помочь мне. Леди Фьёон предупреждала, что вам нужно будет увидеть все помещения, поэтому прошу, не стесняйтесь.
Вдова жила и впрямь скромно: ютилась в двух комнатах, не считая кухни и ванной. Наша беднейшая семья и то занимала четыре, правда, вдова была единоличной хозяйкой дома, а у нас на одну комнату толпа народа.
– Пожалуйста, – рассказывала госпожа Симар. – Здесь моя спальня и по совместительству личная комната, а там гостиная, кабинет и библиотека в одном флаконе.
В углу комнаты стоял небольшой книжный шкаф, сверху донизу заставленный книгами.
– Спасаюсь чтением. Больше как-то в жизни ничего не осталось. Вы делайте всё как нужно, не стесняйтесь.
Я несмело улыбнулась. Всё-таки кому-то «Ветер перемен» нужен.
– Сделаю, что смогу, госпожа Симар.
Для начала я вышла на улицу и обошла здание, проверяя окружающую среду. Никаких свалок, помоек, в общем, никаких мест с застойной мёртвой энергией. Прямых линий, нацеленных на дом, тоже не было. Я наскоро нарисовала прямоугольник и обозначила, что расположено вокруг дома, свернула лист в трубочку и убрала в карман. На всякий случай проверила какой вид открывается из каждого окна, тряхнула шторы и выбила облачко пыли.
– У меня убирается приходящая прислуга два раза в неделю, – виновато развела руками госпожа Симар. – В основном девушка следит за кухней и гостиной, приглядывает за спальней. Убирать везде она просто не успевает.
– Пыльные шторы на тонком плане выглядит рассадником заразы.
Госпожа чуть побледнела.
– Продолжайте, пожалуйста, курсистка. Проверяйте каждый закуток.
Я кивнула и начала от самого входа. Нет, если не присматриваться, квартира выглядела чисто и опрятно, гостей принимать не стыдно, но вот в щелях и тёмных закутках застарелая грязь. Я сначала стеснялась, а потом покосилась на госпожу Симар, готовую ловить каждое моё слово, и решила отработать полностью, опустилась на четвереньки, сунула руку под шкаф.
– Давно тут не убирали, – я выпрямилась, достала носовой платок и вытерла руку, – Мы можем посмотреть, что в шкафу?
Госпожа Симар поспешно открыла створки:
– Моя верхняя одежда в основном.
– Есть здесь ваши вещи, которые вы уже давно не носите?
Хозяйка отрицательно покачала головой.
– А это? – в правом углу шкафа висел вычищенный военный мундир.
– Моего покойного мужа, – госпожа Симар поспешно отвернулась, но я успела увидеть, что в глазах у неё появилась влага.
– Много у вас его вещей?
– Да. Это всё, что у меня осталось. Его любимая чашка, его одежда, прядь волос, старые письма. Его портрет над кухонным столом. Знаете, когда я сажусь пить чай, мне кажется, будто он смотрит на меня, улыбается. Это плохо, да?
– Простите, госпожа, вы перебрались в этот дом после гибели вашего супруга?
– Верно.
– А через полгода у вас пошатнулось здоровье? – уточнила я.
