– Пока нет! – тоже кричу я, еще не восстановив дыхание.
– Ха-ха! – смеется журналистка своим жестяным голосом. – Теперь они все будут меня ненавидеть.
– Из-за того, что ты увезла меня у них из-под носа? – спрашиваю я.
– Ага. Извини, но это называется профессиональной ревностью, – отвечает Карли.
– Но ты же не ради этого все затеяла? Ты же не обманула меня насчет…
– Нет-нет! Не волнуйся, зависть коллег – это лишь дополнительный бонус в моей игре.
Я качаю головой. Нет, она точно не одной со мной породы. Как ощущает себя человек, настолько преданный своему делу, что забывает, где кончается профессия и начинается он сам? Я гляжу на нее искоса. Моя незнакомая соседка. Она что-то напевает себе под нос, но что, я не могу разобрать. И лицо у нее удивительное – скулы высокие, глаза, как у кошки, а общий эффект какой-то жесткий, как будто вся она покрыта лаком и холодно блестит. Я еще раз встряхиваю головой: не выспалась, наверное, толком, вот всякая всячина в голову и лезет.
– Извини, но я не могу довезти тебя прямо до места, – говорит Дин. – Через час у меня встреча с редактором.
– Ничего, – говорю, невольно задаваясь вопросом, уж не я ли буду темой этой встречи. – Теперь, когда вся лондонская пресса уже не гонится за мной по пятам, я и сама доберусь. Высади меня у какой-нибудь станции метро.
– Дай мне знать, как у тебя все пройдет, – просит Карли. – И вот еще что, Тесса: не будь мямлей и разиней. Если эта баба что-нибудь знает, она должна тебе это рассказать. Надави ей на чувство вины, если придется.
Приподнимаю брови. Легко ей говорить: ведь для нее задавать вопросы и лезть человеку в душу – хлеб насущный.
– У меня нет привычки давить людям на чувство вины, – заявляю я.
– Зато теперь у тебя есть возможность получить ответы на кое-какие вопросы, – возражает Карли. – Смотри, не профукай ее.
– Господи, ты беспощадна, – говорю я.
Она ухмыляется.
– Ну да, ты же меня знаешь. – Включает левый поворотник. – Так, здесь вообще-то нельзя останавливаться, так что выскакивай поживее. Не хочу нарваться на штраф.
Я делаю, как она велит, и выхожу на оживленный тротуар прямо перед станцией подземки. Нагибаюсь, чтобы закрыть дверь.
– Иди напролом, Тесса, – окликает меня Карли. – И не забудь написать мне потом.
– Хорошо. – Я захлопываю дверцу машины и слежу за тем, как она отъезжает и теряется в потоке других автомобилей, крыши которых блестят на солнце так ярко, что я прищуриваю глаза и отворачиваюсь.
* * *
В десять часов пятнадцать минут я выхожу из метро на платформе «Тёрнпайк-лейн», сжимая в руке листок, который дала мне Карли. На нем записаны имя и адрес. Интересно, у моей соседки даже почерк как газетный заголовок. Чернила черные. Буквы квадратные, крупные. Все четко и определенно. Без экивоков. И конечно, без ошибок. Да, именно такой почерк больше всего подходит человеку вроде Карли Дин. Хотя кто знает, может быть, в этом листке мое спасение. Может быть, эта домработница действительно ответит на мои вопросы о том, кто такой Гарри и как он попал на мою кухню. Может быть, она сообщит мне что-нибудь такое, что снимет с меня все подозрения. Остается только надеяться.
Я выхожу из здания станции и попадаю на широченный тротуар, который выглядит так, словно планировщики хотели устроить здесь площадь, но на полпути передумали. В стороне от выхода пара голых деревьев, под ними одинокая скамья, черная с золотом урна, еще дальше какие-то трансформаторные будки и стойка для велосипедов. Я на минуту останавливаюсь, оглядываюсь кругом, чтобы сориентироваться, разворачиваю заветный листок и еще раз сверяюсь с адресом, хотя сама помню его наизусть и уже смотрела в «Гугле». Бросаю взгляд через перекресток, где встречаются многочисленные полосы движения, на противоположный тротуар, слушаю шум и скрежет оживленного пятничного потока машин и через неправдоподобно широкую проезжую часть устремляюсь на ту сторону, к магазинам.
Спустя несколько минут я уже стою у обшарпанной оранжевой двери, зажатой между витринами сэндвич-бара и тотализатора. Звонков два – один с подписью «С. Льюис», другой безымянный. Я жму на него и жду. Через десять секунд из интеркома раздается женский голос:
– Алло?
– Здравствуйте, – говорю я. – Вы Мерида Флорес?
– Кто это? – В ее речи ощутим небольшой акцент.
– Меня зовут Тесса Маркхэм. Я хотела… Можно мне с вами поговорить?
В коробке интеркома становится тихо.
– Алло? – повторяю я, хотя и знаю, что Мерида убрала палец с кнопки соединения и больше меня не слышит. – Алло? – Снова жму на звонок и жду. А немного погодя делаю пару шагов назад и поднимаю голову, чтобы видеть широкое окно квартиры над тотализатором. Когда штора наверху, качнувшись, отходит в сторону и я вижу за ней женщину, у меня даже дыхание перехватывает. Она тоже меня видит.
Моя ладонь непроизвольно взлетает ко рту, когда я понимаю, что знаю ее: это та самая женщина, которую я в последнее время то и дело вижу в разных местах. Она тут же задергивает занавеску. Зачем бывшей домработнице Фишера за мной шпионить? Наверняка чтобы поговорить. Иначе к чему бы ей мною интересоваться? Может быть, она боится… Как бы мне сделать так, чтобы она впустила меня в свою квартиру?
Снова подхожу к двери и давлю на кнопку. Ответа нет. Я вспоминаю Карли, которая советовала мне быть настойчивой и не профукать свой шанс, но не могу же я в самом деле подкарауливать эту женщину здесь? Меня и саму в последнее время немало подкарауливали, так что я знаю, как это неприятно. С другой стороны, у меня возникает стойкое ощущение того, что Мерида Флорес и вправду что-то знает. И хочет поговорить со мной, но ей что-то мешает. Вот только что? Или – кто?
Тут у меня появляется идея, и я еще раз давлю на звонок.
Ответа нет.
Я давлю снова.
– Да? – Это голос Флорес.
Я задерживаю дыхание.
– Послушайте, я пойду сейчас в кафе, оно дальше по улице. Называется «Коста», прямо напротив станции метро. Я буду ждать вас там целый час. Пожалуйста, приходите туда. Очень вас прошу.
Мерида молчит. Электрическое шипение в трубке тоже затихает. Слышала ли она, что я ей сказала? И если да, то придет ли поговорить со мной?
Глава 17
Я разворачиваюсь и по тому же тротуару иду в кафе. Холодный декабрьский ветер то и дело налетает на меня всей своей мощью, норовит стащить на проезжую часть. Как же это замечательно – идти, не оглядываясь через плечо на каждом шагу! Хотя показываться в людных местах без шерстяной шапки, натянутой на самые глаза, я не рискую до сих пор. Если меня сейчас никто не узнает, я с удовольствием посижу в кафе, расслаблюсь вдали от недремлющего ока прессы. Но вот придет ли бывшая домработница Фишера на встречу со мной? Надеюсь. Возможно, на нейтральной территории она будет чувствовать себя увереннее.
