Тру сидел за столом, на котором стояла яичница-болтунья и нарезанные фрукты. Одет он был так же, как вчера. При виде Хоуп Тру встал и обнял ее.
– Доброе утро, – сказал он.
– И тебе, – отозвалась она. – Только не целуй меня, я еще зубы не чистила.
– Надеюсь, ты не против, что я приготовил завтрак?
– Это настоящий пир, – искренне сказала Хоуп. – Ты давно проснулся?
– Пару часов назад.
– Ты что, совсем не спал?
– Я проспал достаточно, – пожал плечами Тру. – И разобрался, как работает твоя кофеварка. Налить тебе кофе?
– Обязательно, – она поцеловала его в щеку и села, положив себе яичницу и фруктов. Дождь прекратился, но по небу было видно – передышка временная.
Тру вернулся с чашкой кофе и поставил ее перед Хоуп.
– Сахар и молоко на столе, – сказал он.
– Как ты все это нашел?
– Сам удивляюсь, – сказал он, присаживаясь рядом.
Хоуп думала, как Тру ей дорог и каким естественным кажется это утро.
– А кроме приготовления завтрака, чем ты занимался?
– Сходил в соседний дом и принес полотенец и кое-какие мелочи.
– Зачем тебе полотенца?
– Чтобы насухо вытереть кресла на веранде, – объяснил он.
– Но они все равно скоро промокнут!
– Знаю, – отозвался Тру. – Но я надеялся, у нас будет немного времени.
Она внимательно смотрела на него, поднеся к губам чашку кофе:
– Ты что-то задумал?
Тру взял ее руку и поцеловал в запястье.
– Я люблю тебя, – просто сказал он.
От этих слов, произнесенных вслух, у нее вдруг закружилась голова, и Хоуп поняла, что чувствует к Тру то же самое.
– Я тоже тебя люблю, – пробормотала она.
– Тогда сделай для меня кое-что.
– Что угодно.
– После завтрака попозируешь мне?
– Зачем?
– Хочу тебя нарисовать.
Хоуп, очень удивившись, кивнула в знак согласия.
После завтрака она вышла на веранду, и Тру указал на кресло. Держа чашку кофе обеими руками, она присела, вдруг чего-то застеснявшись.
– Мне ее поставить? – спросила Хоуп, кивнув на чашку.
– Неважно.
– Как ты хочешь, чтобы я села?
Тру открыл альбом.
– Будь собой. Представь, что меня здесь нет.
Это было непросто – с нее еще никогда не рисовали портретов. Хоуп положила ногу на ногу, затем сняла ногу, поставила на пол и положила на нее другую. А что делать с кофе? Она решила отставить чашку, но вместо этого сделала глоток. Выпрямилась, затем села поглубже. Хоуп повернулась к соседнему дому, к океану, затем снова к Тру. Все казалось ей неправильным, но она заметила, что он смотрит на нее с тихой сосредоточенностью.
– Как прикажешь сделать вид, что тебя здесь нет, если ты на меня так смотришь?
– Не знаю, – засмеялся он. – Сам я никогда не позировал.
– Вот уж помог, – поддразнила Хоуп и поджала ногу под себя, стараясь усесться поудобнее и в самом деле немного успокоившись. К счастью, Скотти вышел вместе с ними, и Хоуп стала смотреть на пса, улегшегося под окном кухни.
Тру замолчал и взялся за карандаш, то и дело бросая взгляд то на свою модель, то на рисунок. Хоуп следила за его уверенными движениями, когда он проводил линии или что-то заштриховывал с привычной ловкостью. Иногда, сам того не замечая, Тру прищуривался или хмурился. Отчего-то эта незащищенность, проступившая под привычной уверенностью, вызвала в Хоуп еще более сильное желание.
Когда все вокруг потемнело перед новой грозой, стало понятно: придется прерваться.
– Хочешь посмотреть? Рисунок еще не закончен, но в общих чертах идея ясна.
– Может, после душа, – засомневалась она, вставая с кресла. Тру собрал карандаши, взял альбом и, задержавшись на пороге, привлек к себе Хоуп и поцеловал с огромной нежностью. Она прижалась к нему, вдыхая его запах и в сотый раз гадая, какие таинственные силы свели их вместе.
Вместе
После душа Хоуп сидела на диване рядом с Тру, а он показывал ей незаконченный портрет и листал свой альбом. Она, не торопясь, с восхищением рассматривала его рисунки. Позже, когда дождь немного утих, они рискнули сходить пообедать в кафе на пляже Оушен-Айл и, сидя там, смотрели в окно на разгул стихии.
Когда Хоуп пришло время собираться на предсвадебный банкет, Тру сидел на краешке кровати, глядя на нее. Было что-то особенное в том, чтобы наблюдать за женщиной, которую он всегда находил сексуальной, пока она занималась макияжем. Он чувствовал, что ей нравится его внимание.
Прощаясь на пороге, они долго целовались. Тру крепко прижимал к себе Хоуп и потом долго махал с крыльца вслед машине. Хоуп просила его вечером выгулять Скотти и предложила оставаться в коттедже сколько душа пожелает.
Сходив на виллу за стейком и кое-какими мелочами, Тру приготовил себе поесть в коттедже. Ужиная, он представлял Хоуп среди подруг и думал, поймут ли они по ее лицу, что за последние несколько дней произошли перемены.
Потом Тру снова принялся за портрет, остановившись, лишь когда ему все понравилось, но откладывать карандаши пока не хотелось, и он начал новый рисунок: как они вдвоем стоят на пляже лицом друг к другу, в профиль к зрителю. В этот раз Хоуп не придется позировать – ему достаточно было просто вспомнить тот миг. Работа спорилась, и прошло несколько часов, прежде чем Тру прервался. Отсутствие Хоуп ощущалось как физическая боль.
Она вернулась к полуночи. Они занимались любовью, но, устав накануне, Хоуп вскоре заснула в его объятиях – Тру услышал, как ее дыхание изменилось, стало ровным. А вот к нему сон не шел. Он понимал, что их время скоро закончится, а ведь с этой женщиной он хотел бы провести остаток жизни.
Тру смотрел в потолок, безуспешно пытаясь придумать решение.
Утром он был молчаливее обычного. Ничего не говоря, Тру долго лежал в постели в обнимку с Хоуп, а она ощущала, как глубокое чувство к нему переполняет все ее существо.
Но это ее пугало, как, наверное, и его. Все, чего ей хотелось, – чтобы эти несколько дней длились вечно, пока время во вселенной не иссякнет, однако часы как будто тикали громче с каждой минутой.
Дождь по-прежнему шел, правда, несильный, но они все равно решили прогуляться по пляжу. Хоуп разыскала в шкафу плащи, и они вывели Скотти на прогулку. Тру и Хоуп шли, держась за руки, и, по невысказанному соглашению, остановились на том месте, где впервые встретились. Тру поцеловал Хоуп и взял ее руки в свои.
– Мне кажется, я хотел этого с той минуты, как увидел тебя.
