Не знаю, каким чудом, но я вспомнила еще один научный факт: нет такого преступления, на которое не пойдет капитал ради кровных пятнадцати миллионов фунтов. Ну или такого коварства. Поэтому я сделала крюк и вытащила из стены свой ножик. Мне показалось, или в затуманенных желанием глазах лорда промелькнуло восхищение? Ну… будем считать, что не показалось. Мне нравится, когда он мной восхищается.
– Итак, мой красавчик, синие киты на связи, – я вложила смарт в ладони лорда, а лезвием ножа приласкала его ключицу.
Он прикрыл глаза и на миг замер, ощутив холодный металл. А потом снова глянул мне в глаза – и там определенно плескалось восхищение.
– Номер вашего счета, мадонна, – это прозвучало почти как «я весь твой, трахни меня».
– Конечно, мой хороший, – я достала из потайного кармашка в платье бумажку с цепочкой цифр. Разумеется, одной рукой. Оставлять лорда с телефоном и без ножа у горла дураков нет.
Что характерно, сукин сын ни разу не сбился, когда вводил пароли в банковский кабинет онлайн. Штук десять или двенадцать. И это – с ножом у горла, членом в заднице и собственным каменным стояком. Моя очередь восхищаться, не так ли?
Но не слишком долго. Мало ли, что он там напишет, даже под присмотром caro.
– Дай сюда, – я забрала смарт, едва взгляд лорда упал на бумажку с номером.
К моему удивлению, смарт мне отдали легко, чуть ли не удовольствием. И ничего лишнего никому не написали.
А теперь – ввести сумму и номер счета… ох, мать моя женщина, сколько же там цифр на счетах лорда? Я до стольких считать-то не умею! Кажется, маловато мы запросили для синих китов, маловато. Надо поменять сумму. Лорд точно не обеднеет, а китам – нужно!
Я отправила запрос на подтверждение перевода и нежно погладила лорда по щеке. Он улыбнулся этак… ну ладно, скорее открыто, чем с провокацией. Как было его не поцеловать? И не приласкать еще немножко? Боже, он так сладко стонал и вздрагивал от касаний моего ножа и моих губ!..
И тут зазвонил смарт.
Я вздрогнула, сердце рухнуло куда-то в пятки. Хорошо, что caro вовремя накрыл мою руку с ножом своей, а то могла бы порезать лорда.
Черт! Поздно трусить! И не надо было так отвлекаться от дела синих китов! И вообще, с чего я ожидала всего лишь эсэмэски? Наивная! Это же миллионы фунтов, безопасность, мать их!
Глянув на экран, я облегченно выдохнула: этого напыщенного седого джентльмена я знала. Управляющий банком на Каймановых островах. Одним из банков, где лорд Говард прячет свое бабло от загребущих лап налоговой. И я, кстати, тоже.
Все нормально. Нам совершенно не о чем тревожиться.
– Ответь.
На всякий случай я чуть сильнее прижала лезвие, сильнее, чем нужно – над ключицей выступила капелька крови. Скулы лорда залил румянец, пульс забился еще быстрее. А когда я опустила выразительный взгляд на его торчащий член, лорд раздул ноздри и тяжело сглотнул. Лорд смущается? Или ему так же, как и мне, нравится ситуация: разговаривать с управляющим банком голым, скованным, с ножом у горла и сидящим на чьем-то члене? О, милорд знает толк в развлечениях.
– Лорд Говард, – а вот голос не дрогнул.
– Хоук. Двадцать миллионов, милорд?
Лорд бросил на меня короткий и выразительный взгляд, но без заминки ответил:
– Двадцать миллионов фунтов, Хоук. Оформи как благотворительность.
– Перевод сделан, милорд. Хорошего вечера.
– И тебе, Хоук.
Нажав отбой, лорд… засмеялся, откинув голову на плечо caro и нервно жмурясь. Сукин сын! Сукин… сын… Я засмеялась тоже. До слез, мать его! Истерика? Может быть, может быть. У caro тоже, но он смеялся совсем тихо, касаясь губами виска лорда и прикрыв глаза.
Едва успокоившись, я запустила пальцы в гриву caro и поцеловала лорда. В губы. Очень, очень горячо. Мне ответили не менее жарко, застонали – оба, почти в тон… Бог мой, как же сладко!
– И что теперь, мадонна? – с вызовом, а может быть и с надеждой спросил лорд, стоило мне оторваться от его губ, чтобы вдохнуть. – Отпустите меня?
– Глупый вопрос, – едва слышно шепнул caro, ласкаясь щекой к моей ладони.
– А ты хочешь? – так же тихо спросила я.
Не то что я готова была отпустить лорда, но… Не знаю. Синие киты получили свое, похитившим милорда психам самое время драпать, чтобы спасти свои задницы, но… но!
– Нет… мадонна, – мягко сказал лорд, глядя мне в глаза.
Мне показалось, или он во мне не уверен? Глупо.
– Это хорошо, красавчик, потому что я не собираюсь отпускать тебя.
Caro прижмурился довольно, как сытый кот, но не прокомментировал. Удивительное чувство композиции. Чертов режиссер!
– Совсем не собираешься? – В глазах цвета Тауэрских камней сверкнули золотые искры.
– Совсем. Мне нравится играть с тобой, – я обвела пальцем его губы.
– Ты сумасшедшая. Вы оба сумасшедшие, – чувствовать пальцами его слова было… в общем, мне понравилось.
– Не может быть, до него дошло, – caro по-прежнему выглядел донельзя довольным.
– Не боишься нарушать обещания, мадонна?
О боже… как у него так получается? А, кажется, я уже задавалась этим вопросом раз сто… и задамся еще не меньше. Все же, как у него получается ерничать на словах, но выглядеть при этом настолько открытым и беззащитным? Словно передо мной не акула капитализма из первой десятки Форбс, а влюбленный мальчишка по имени Ромео? Не знаю… и не знаю, захотят ли британские ученые делиться своими теориями. Вообще делиться.
– Я тебе не обещала свободы, красавчик. Я очень внимательна к формулировкам, знаешь ли. Муж научил.
– А кто у нас муж?
– А муж у нас волшебник…
Я не успела договорить, как лорд подался вперед, закрыв мне рот поцелуем. А потом… было долгое и насыщенное потом. Милорд – здоровый бугай, я уже говорила, да? Какие к черту стулья, только надежный матрас, положенный прямо на пол… м… нет, о подробностях нашего «потом» я стыдливо умолчу. Разве что…
10
Я лизнула соленую и теплую от капель крови розу и отбросила нож. А потом щедро плеснула на порезы виски.
Лорд дернулся, звякнув цепью, и глухо выругался Бонни в губы.
– М-м? – отозвалась я и слизнула немного виски, смешанного с кровью и потом.
Вкусно. И чертовски красиво: голый, прикованный к стене, на коленях, с исполосованной спиной и моим автографом на пояснице. Там же, где у Бонни. Я бы их сравнила, но Бонни занят – он обнимает лорда. Они слились, как сиамские близнецы грудь к груди, бедра к бедрам, губы к губам. Только лорд опирается о стену ладонями, а Бонни – спиной. Он держит лорда, чтобы тот не дернулся и не сделал автограф глубже, чем велит мое эстетическое чувство. Ну или чтобы не улетел раньше времени. Милорд и ножи… и это мы с Бонни тут психи?
