Девушка подождала, пока кто-нибудь оценит ее остроумие, и, не дождавшись, выхватила у Лайонела диск.
— О, смотрю, и тебе перепало! — Пока разглядывала диск, она ворчала: — Вот так, всякие недалекие и делают из мужчин непонятно кого! А потом слезы льют.
— Анжди считает, мужчин нельзя так баловать, — насмешливо пояснил Лайонел.
— Вот именно! — Девушка пренебрежительным жестом швырнула диск под елку, но молодой человек резко выкинул руку и поймал его.
Катя пожала плечами. С появлением в комнате Влада ей стало спокойнее.
— Мужчинам тоже нужно внимание.
Взгляды представителей сильной половины устремились на нее, как будто она сказала что-то неслыханное. Влад смотрел с нескрываемым обожанием, Георгий заинтересованно, а Лайонел задумчиво.
Анжелика хищно прищурилась:
— Одна паршивая овца все стадо портит!
Катя обратила внимание на свое бледное лицо в огромном золотом шаре на елке. Первой ее мыслью было: «И впрямь овца, похожа», а потом она увидела…
В шаре отражалась вся комната, только в ней никого не было: ни Ксаны, убирающей со стола осколки, ни Анжелики, ни Георгия, ни Лайонела, ни Влада. Катя моргнула. Блестящий шар отражал только одну ее и решетку в стене, а за ней маленького чернокожего мальчика. Девушка обернулась.
Ребенок стоял, прижавшись лицом к толстым прутьям, и смотрел на нее огромными глазами затравленного зверенка.
Комната вдруг покачнулась… и провалилась в темноту.
Глава 12
Между адом и раем
Шел мокрый снег. Двор, усыпанный разноцветным мусором, пустовал. Город будто вымер. Катя в голубых джинсах и белой кофте стояла посреди комнаты, сложив перед собой руки, точно в молитве, и, неотрывно глядя в окно, грызла ноготь на большом пальце. Прежде она не замечала за собой этой дурной привычки.
«Ты упала в обморок… в обморок… в обморок…» — назойливо стучал в мозгу голос Влада. Руки и ноги никак не удавалось согреть, ее бросало то в жар, то в холод, по телу пробегали мурашки. Все нутро дрожало, желудок крутило, подташнивало, сердце стучало неравномерно.
После увиденного дома у Влада девушка пришла в себя уже в машине. На слабые попытки что-то спросить Влад раздраженно сказал: «Позже!»
Катя резко отняла палец ото рта и села на кровать, где лежал диск «Вангелис» и цепочка с подвеской. Зажав сложенные вместе ладони между коленями, девушка взирала на подарки.
Полчаса назад позвонили родители, сообщили, что уже едут в метро. Стрелка стенных часов нехотя подползла к десяти.
«И когда же наступит «Позже»? Неужели солгал?» — Катя вскочила, прошлась по комнате и подошла к окну. Влад обещал прийти вечером, но время близилось к ночи, а молодой человек до сих пор не объявился.
— Не хочет ничего объяснять, — пробормотала девушка, нервно покусывая губы. Все утро и большую часть дня она пролежала без сна. Перед глазами стоял золотой шар с отражением собственного испуганного лица и черной фигуры за толстыми прутьями решетки. Катя могла поклясться, что голый худой мальчик ей не привиделся.
«Йоро — наш домашний любимец, — так назвал его Лайонел… — вспомнила девушка, — в Африке поймал… А что очень даже может и в Африке!»
При воспоминании о хозяине дома, златовласом красавце Лайонеле, в груди вспыхнул огонь, горло, щеки обожгло. Взгляд сам собой устремился на диск. Даже сейчас, в сотне километров от ледяных голубых глаз, она испытывала страх: необъяснимый, мучительный, как жажда, столь глубокий, что, казалось, он скребет по дну самой души.
Девушка взяла с кровати музыкальный подарок и, сняв защитную пленку, открыла дискетницу. На вложенном вкладыше были перечислены песни, а в самом низу синей ручкой каллиграфическим почерком выведено: «Думай обо мне».
Катя захлопнула диск, быстро огляделась в поисках, куда бы его спрятать, но не успела сделать и шага — на столе ожил сотовый. Вместо того чтобы метнуться к телефону, девушка швырнула диск обратно на кровать и шагнула к окну. Влад стоял на толстой ветке тополя, без куртки, в одном свитере, прижав к уху телефон. Снежные мошки садились ему на плечи, запутывались в волосах, но он не обращал на них никакого внимания.
Катя постучала пальцем в стекло.
Молодой человек жестом попросил ее открыть окно и, когда она выполнила просьбу, с грацией кошки перемахнул через подоконник. Едва ли какой-то человек был способен на подобный прыжок.
Влад молча оглядел комнату: полки с книгами, музыкальный центр, стол, кровать, подарки — затем закрыл окно. Некоторое время постояв, глядя на падающий снег, он обернулся и решительно произнес:
— А теперь спрашивай!
Катя растерялась. Он выглядел таким уверенным, как будто что-то окончательно для себя решил. Ее же, напротив, вдруг одолели сомнения. Кишевшие в голове вопросы, как трусливые зайцы, разбежались при виде волка. Влад смотрел на нее не мигая… и ждал.
Девушка нерешительно взяла его за холодную ладонь — подвела к висящему на стене овальному зеркалу. Катя не сразу решилась посмотреть в отражение, а когда осмелилась, увиденное шокировало куда больше, чем она предполагала. Из зеркала на нее смотрел некто, очень похожий на девушку из фоторамки, из комнаты родителей, только в десять раз бледнее. Она облизнула пересохшие губы и, боясь повернуть голову, чтобы посмотреть на стоящего рядом молодого человека, прошептала:
— Рассказывай.
— Мы не отражаемся в зеркалах, — негромко сказал Влад.
— Мы? — эхом повторила за ним Катя.
— Я и… — он не договорил — раздался пронзительный звонок в дверь.
Молодой человек облегченно вздохнул, как если бы казнь откладывалась, и метнулся к подоконнику.
— Останься! — услышала собственный голос Катя. Он показался ей чужим и неприятным, в нем перемешались испуг, раздражение и усталость.
Влад посмотрел на нее через плечо и, смиренно опустив глаза, пробормотал:
— Хорошо.
Родители ввалились в квартиру с пакетами, сумками, какой-то елкой и горшком цветов в целлофановом пакете.
— Нравится подарок? — передала мать Кате растение с маленькими голубенькими цветочками. — Ты же знаешь тетю Галю, у нее не квартира, а самая настоящая оранжерея! Вот, тебе передала, — рассказывала Валентина Васильевна, быстро развешивая куртки и расставляя обувь на полочку.
— Устали, с ног валимся! — Отец бросил в угол елку, буркнув: — Завтра, Валь, поставим в воду. Поздно, сейчас спать.
Катя переминалась с ноги на ногу, загораживая проход в свою комнату.
— А ты чем занимаешься? — оттесняя ее в сторону, спросила мама.
— Я, я… — Катя увидела, что мамина рука легла на ручку двери, и выпалила: — Я уже сплю! Сплю.
