Я слышал, что у нее было несколько свиданий с парнями из города. Я юристом, с владельцем ранчо, с брокером по торговле недвижимостью и с менеджером дилерской компании «Форда». Я был рад за нее. Рад тому, что у нее был широкий выбор. Она заслуживала этого. Я надеялся, что она счастлива. Броди и Хоуп делали успехи в школе. Они даже принимали участие в постановке школьной пьесы «Волшебник страны Оз». Правда, не знаю, какие роли они исполняли. Хоуп раздала четырех из пяти маленьких морских свинок. Одну она оставила, чтобы Турбо не чувствовала себя одинокой. Она сообщила Броди, как рада тому, что остались только две свинки, потому что устала собирать дерьмо за семерыми.
Я стал ездить в другой городок, чтобы стричь волосы. Решил, что будет не очень вежливо приходить в салон Джорджии и делать вид, будто ничего не случилось. Решил, что это будет тяжело для Сэм. Ну, ладно… тяжело для меня.
Политика двухнедельного возврата так и не пригодилась. Как бы я ни старался, но не мог заставить себя отнести назад новое кольцо. Оно как будто символизировало перемены в моей жизни. Пусть теперь лежит и собирает пыль в ящике комода.
Однажды вечером, направляясь домой, я проезжал мимо церкви на окраине города. Надпись на бегущей строке гласила: «ВСТРЕЧА СТАРЕЙШИН СЕГОДНЯ В 19.00». Объявление не имело звукового сопровождения, но я был готов поклясться, что слышал имя Фрэнка Хеймера. Я остановился и оставил автомобиль с работающим двигателем. Через пять минут я принял участие в своей первой встрече старейшин.
Десять мужчин сидели вокруг большого стола. Пастор Кайл выступал в роли председателя. Я вошел внутрь, держа шляпу в руке. Во взаимных представлениях не было нужды: мы были хорошо знакомы. Я подошел по очереди к каждому из них: Джордж, Фред, Том, Стив, Пит, Дейв. Когда я обошел стол и приблизился к Кайлу, то заметил, что его облик несколько изменился. Он побледнел и внезапно вспотел. Я встал рядом и похлопал его по спине:
– Как поживаете, Кайл?
Он кивнул и отчего-то стал еще бледнее.
Я достал бумажник, развернул пожелтевшее признание и посмотрел на него. Потом расправил листок ладонью и обратился к собравшимся:
– Когда я был ребенком, отец рассказал мне одну историю. В тысяча восемьсот тридцать пятом году человек по имени Давид де ля Крокетан, лучше известный под именем Дэви Крокетта, был номинирован на повторные выборы в Конгресс США от штата Теннесси. Он сообщил своим избирателям, что «если я проиграю, то вы все можете идти к чертям, а я отправлюсь в Техас». Будучи человеком слова, он так и поступил. Эта история запала мне в душу, поскольку в ней есть простая идея: человек должен держать свое слово. Если он дает слово и ставит где-то свою подпись, то он должен жить в соответствии с этим принципом.
Я положил листок бумаги на стол и поочередно посмотрел на каждого из них.
– Я уверен, что все вы придерживаетесь такого же мнения, тем более что мы находимся в доме Господнем. – Я почесал голову и покосился на молочно-белое лицо Кайла. – Мой отец сказал кое-что еще. Он говорил, что этот мир полон зла. Так было с тех пор, как Каин убил Авеля. И есть лишь один способ разобраться с этим.
Я прикоснулся к шляпе.
– Всего хорошего, Кайл, – сказал я и вышел на улицу.
Как я слышал, после этого собрание старейшин стало гораздо оживленнее. По крайней мере, так писали в газетах.
Учебный год закончился, и я потратил несколько дней на поход и рыбалку вместе с Броди. На этот раз мы загрузили автомобиль и ехали вдоль берега до тех пор, пока не нашли место, которое нам понравилось. Мы разбили лагерь и расставили несколько донок вдоль берега. Потом уселись рядом с костром, попивая диетическую колу и закусывая шоколадными крекерами. Каждый час мы проверяли удочки. В пятницу вечером мы выловили так много сомов, что не спали до утра. Когда солнце поднялось над горизонтом, мы заполнили рыбой переносной холодильник.
Броди сидел у костра и завтракал бисквитами со сливочным маслом, а я чистил рыбу.
– Папа? – окликнул он меня.
– Да, сынок.
– Вчера я видел мисс Сэм.
– Вот как?
Он кивнул и заговорил с полным ртом:
– Она спрашивала о тебе.
– Что она сказала?
– Она просто хотела знать, как ты поживаешь и что делаешь. Всякие мелочи.
– Ага, – я немного поразмыслил. – Что-нибудь еще?
Броди насвистывал, намазывая очередной бисквит.
– Не могу припомнить. – Он облизнулся. – Ах, да! Она сказала что-то насчет того, что не может понять, почему ты такой упрямый. Почему ты не можешь вернуться и предложить ей выйти замуж за тебя?
Я уставился на него. Броди не смотрел на меня, но улыбался, изучая свой бисквит.
– Она в самом деле так сказала?
– Нет, что ты. Я это выдумал. Но я задавал себе такой же вопрос.
Я вытер руки и опустился на бревно рядом с ним.
– Правда?
Он посмотрел на меня.
– Да, сэр. Я задавался вопросом, почему вы никак не сделаете предложение мисс Сэм.
– Но я думал, что ты…
Он покачал головой.
– Я хочу сказать…
Он снова покачал головой.
– Ты не…
Броди положил руку мне на плечо.
– Папа, ты отличный рейнджер, но ты немного туповат, когда речь идет о женщинах.
– Ах, вот как?
– Ну да. Мисс Джорджия сказала, что если бы у тебя были хоть какие-то яйца…
– Когда ты говорил об этом с мисс Джорджией?
– Вообще-то, мы несколько раз говорили об этом.
– Вот оно что?
– Да. И она сказала… в общем, если бы у тебя было это хозяйство, то ты бы перестал упрямиться и женился на мисс Сэм.
– Когда это ты стал таким взрослым, чтобы ругаться?
Он улыбнулся:
– Примерно тридцать секунд назад.
Я надвинул шляпу ему на глаза и столкнул его с бревна. Он захохотал.
– Значит, ты не возражаешь… против меня и мисс Сэм?
Он сдвинул шляпу на затылок.
– Нет, сэр.
– Это вроде как делает Хоуп твоей младшей сестрой.
Он кивнул.
– Это я тоже понимаю.
– Когда это ты стал таким умным?
– Папа, я видел, как ты на полном ходу въехал в горящее здание, чтобы спасти человека, который многое значил для тебя. Ты занимался этим всю свою жизнь. Ради каждого из нас, включая меня. Я не знаю, что за проблема у мамы, но это ее проблема, а не твоя. Я люблю маму, но думаю, что она эгоистка, а ты нет. Ты должен быть счастлив, и мисс Сэм тоже. По правде говоря, она мне очень нравится. И я думаю, это все, что нужно сказать.
