Через три недели после бунта в тюрьме меня выпустили из больницы. Дампс принес мне новую пару сапог, за что я был искренне благодарен ему. Из черной телячьей кожи со светлыми мысками. Пол Бонд гордился бы такой работой.
– Ковбой без сапог – это… ну, это просто неправильно, – заявил Дампс.
Броди принес мне новую ковбойскую шляпу.
Сэм опустилась на колени возле кровати. Она надела мне носки и помогла вставить ноги в новые сапоги. Когда она натягивала правый сапог, то спросила:
– Какой у тебя размер обуви?
– Двенадцатый.
– У тебя большие ступни.
Я похлопал ее по плечу и подмигнул.
– Знаешь, как называют человека с большими ногами?
Она нахмурилась и оглянулась через плечо.
– Нет, а как?
– Бигфут, – сказал я.
Она рассмеялась. Мне все больше нравился ее смех, – свободный и непринужденный. От него в комнате становилось светлее.
Я обменялся рукопожатиями с врачами и медсестрами и поблагодарил их за то, что они сделали. В меня попали семь раз, причем дважды в легкие. Оставалось лишь гадать, как они залатали меня. Это было великое дело. По всем показателям, я не должен был остаться жить. Мы обманули Жнеца Душ, и все знали об этом. Броди вкатил в комнату инвалидное кресло, и доктор велел мне сесть туда.
Я покачал головой:
– Спасибо, не надо.
– Тай, это больничное правило, – сказал он.
– Док, разве я не был хорошим пациентом? – спросил я. – Разве я не делал то, что от меня требовалось?
– Да.
– Разве я возражал против любых ваших рекомендаций?
– Нет. – Он улыбнулся.
– И ведь я позволял втыкать в меня тысячу иголок?
– Да.
– Тогда поймите, пожалуйста. – Я плотно натянул на голову новую шляпу. – Это правило Тайлера. – Я оперся на левый костыль и протянул ему правую руку: – Спасибо за все, что вы сделали.
Он передал мне небольшой пакет, завернутый в коричневую бумагу. Он был мягким, как ткань. Я развернул бумагу и обнаружил свою футболку, постиранную и аккуратно сложенную. Кто-то сшил ее заново и поставил заплаты на дырки от пуль.
– Я подумал, что вам это может понадобиться, – сказал он.
– Спасибо.
Когда он ушел, я надел футболку поверх больничной майки, положил правую руку на плечо Броди и двинулся к выходу из больницы тем же путем, которым меня принесли сюда.
Мы вошли в лифт. Когда двери закрылись, я посмотрел на сына:
– Броди?
– Да, сэр.
– Тебе не обязательно становиться блюстителем закона, когда ты станешь старше.
Он поднял голову:
– Я знаю.
Когда мы миновали третий этаж, звякнул колокольчик. Потом еще раз, на втором этаже.
– Папа?
– Да?
– Но я хочу это сделать.
Двери открылись, и солнечный свет хлынул внутрь.
– Я знаю. – Он унаследовал это от меня.
Сэм отвезла нас домой, где Джорджия и группа моих друзей и знакомых из города устроили торжественную встречу. София, жена капитана Пэкера, встретила меня у парадной двери и поцеловала в губы. Потом она поблагодарила меня. Я уселся в кресле-качалке на веранде и стал наблюдать, как все хлопочут вокруг меня. Многовато шуму и суеты. Ближе к вечеру почти все разъехались по домам. Мы с Броди долго сидели рядом и беседовали о коровах, лошадях и путешествии на каноэ по Бразосу, которое он хотел предпринять. Я то и дело поглядывал на пастбище, где стоял Кинч. В полном одиночестве. Энди забрала Мэй.
Возможно, это была хорошая картина моего нынешнего положения.
Капитан Пэкер вышел из дома, опустился рядом с нами и сдвинул шляпу на затылок. Он посмотрел на Броди.
– Сынок, можно попросить тебя сбегать на кухню и принести мне лимонаду или чего-нибудь освежающего?
Броди встал.
– Вы собираетесь обсудить серьезные вещи и не хотите, чтобы я болтался рядом?
– В общем, да. – Капитан усмехнулся, и Броди улыбнулся в ответ.
Потом капитан Пэкер перевел взгляд на меня.
– Кстати, ты восстановлен в должности, нравится тебе это или нет. – Он покачал головой. – Кроме того, тебе нужны деньги. И чем еще ты мог бы заняться? Тебе не подходит роль нормального мирного человека. Нормальные мирные люди не вгоняют автомобили в парадные подъезды домов.
С этим трудно было поспорить.
– Департамент общественной безопасности обеспечит тебе страховую компенсацию за автомобиль. Поэтому, окажи мне услугу, будь настоящим ковбоем и купи себе «форд» с большим дизелем. – Он сплюнул. – Мне никогда не понять, почему ты вообще ездил на «додже».
Я рассмеялся. Похоже, он позволил себе лишнюю порцию виски.
– Мы подтвердили, что тюремный бунт действительно был организован Хуаресом. Он надеялся сбежать под прикрытием всеобщего переполоха. – Капитан достал из нагрудного кармана зубочистку, поковырял в зубах и снова сплюнул. – Но ему не удалось. Одиннадцать заключенных скончались от пулевых ранений. По результатам баллистической экспертизы коронер подтвердил, что я застрелил двоих. – Он покачал головой, скрывая улыбку. – Какой-то другой рейнджер расправился со всеми остальными. Еще больше двадцати человек было ранено. – Он покатал зубочистку из одного угла рта в другой. – Да, и если тебе интересно: Хуарес больше не выйдет оттуда.
Где-то после десяти вечера я уложил Броди в постель. Большую часть этого месяца он жил на эмоциях и адреналине, поэтому теперь совсем обессилел. Мой цикл сна и бодрствования не изменился к лучшему, поэтому, когда весь остальной Техас отходил ко сну, я лишь начинал расходиться. Когда в доме стало совсем тихо, я взял костыль и заковылял по тропинке к реке. Я не торопился: три шага, пять вдохов и выдохов. Пять шагов – восемь вдохов и выдохов. Путь занял около часа. Запахи вокруг стали другими. Я тосковал по моим коровам. Я тосковал по мистеру Б., но, по правде говоря, я тосковал по своей жене.
Я подошел к могиле отца и свернул сигарету. Зажег ее, один раз глубоко затянулся и положил дымящуюся сигарету на надгробный камень. Дым тонкой струйкой поднимался в воздух. К лучшему или к худшему, в последнее время у меня было вдоволь времени для размышлений. И на этот раз я регулярно возвращался к одним и тем же вопросам.
Кинч подошел сзади и ткнулся мордой мне в плечо. Для него это было равнозначно предложению: «Ну что, старина, куда поедем? Ты всегда говорил, что в седле жизнь становится более ясной, так что залезай».
Я повернулся и потрепал его подбородок.
– Не сейчас, старый друг. Должно пройти какое-то время; пули плохо сочетаются с костями.
