– Ты всегда таким образом проникаешь за красные ленты?
– Как это понимать?
– Я имею в виду то, что сейчас произошло.
– А… Здешние люди придерживаются довольно высокого мнения о рейнджерах. Это техасская специфика.
Когда я надел шляпу, она покачала головой:
– Здесь есть кое-что еще, не так ли? Вы не все мне рассказали.
– Сын Бет – его зовут Питер – в восемнадцать лет попался на торговле марихуаной. Я надел ему наручники, отвез в камеру предварительного заключения и упрятал за решетку. Прежде чем сказать, что он «имеет право хранить молчание», я позвонил его матери, пригласил ее сюда и посмотрел, как она читает ему «закон об охране общественного порядка» из-за решетки. Когда она закончила, он умолял меня оставить его в камере. Мы освободили его, и с тех пор он стал примерным гражданином. Некоторым детям нужен сигнал к побудке. – Я кивнул. – В свое время он понадобился мне, и с ним было то же самое.
– И она навсегда это запомнила.
– Она хочет того же, чего и я. Всего наилучшего для детей, с которыми нам приходится иметь дело. В том числе для наших детей.
Супермаркет «Уолмарт» находился на окраине города, где федеральная автострада разрезает штат пополам. Я отвез туда Сэм, где она поговорила с менеджерами и оформила свой последний чек, который она так и не успела получить во время бегства из Сан-Антонио. Несколько сотен долларов. Она поинтересовалась возможностью устроиться на работу, и ей сказали, что сначала хотят позвонить ее предыдущему начальству и получить рекомендации. Это выглядело разумно.
У выхода мы миновали глазной центр с магазином очков.
– Как думаете, ваш рецепт внесли в электронную базу? – спросил я.
– Возможно.
– Почему бы не присмотреть очки для тебя.
– Ты не возражаешь?
Я усмехнулся.
Определенно нет.
– Она побеседовала с женщиной за стойкой, которая действительно обнаружила рецепт Сэм в базе данных.
– Подберите себе оправу, и очки будут готовы примерно через полчаса, – сказала она.
Сэм начала выбирать оправы, пока я старался делать вид, что мне неинтересно, но, когда она начала посматривать на дешевые модели стоимостью менее двадцати долларов, я незаметно подошел сбоку и протянул ей дизайнерскую оправу. Она покачала головой:
– Это слишком дорого.
– Послушай, я не модный консультант, но нельзя же носить… такое. – Я заслонил собой витрину с дешевыми оправами. – Они выглядят, как…
Она улыбнулась краешком рта.
– Неужели так плохо?
– Просто ужасно. – Я снова протянул дизайнерскую оправу.
Она снова покачала головой:
– Такая штука съест больше половины моего чека на зарплату, когда я получу его.
– Я запишу это на ваш счет.
Мало-помалу она начала рассматривать более элегантные варианты. Я выбрал пару титановых оправ с прямым креплением к стеклу, так что линзы были свободными от металла. Почти прямоугольной формы, они выглядели очень привлекательно. Она посмотрелась в зеркало, и я кивнул.
– Возьми эту.
Она протянула оправу назад.
– Я не могу. Хоуп нужно купить…
Я подошел к женщине у кассовой стойки, которая слушала наш разговор, делая вид, будто скучает, и протянул ей оправу.
– Вы можете вставить прописанные линзы в этот размер?
Она улыбнулась.
– Дайте мне полчаса.
Мы с Сэм пошли во внутренний «Макдоналдс», и она купила нам по чашке кофе за мои три доллара. Она молчала, и я начал опасаться, что смутил или даже унизил ее. Когда она подняла голову, я установил визуальный контакт.
– Я дал маху? Тебе не понравилась эта оправа? Тогда можно заказать другую…
– Нет, мне очень понравилось. Просто я никогда не тратила двести долларов на очки.
– Ну, если реклама насчет титановой оправы не лжет, их можно свернуть восьмеркой, ударить кувалдой, и они восстановят прежнюю форму, что будет полезно на грузовой автостоянке.
Она с улыбкой глотнула кофе и тихо сказала:
– Спасибо.
Через полчаса из глазного центра вышла продавец и поманила нас из «Макдоналдса».
– Двести семнадцать долларов, включая гарантию от царапин и бесплатную замену разбитых линз, – сказала она.
Я повернулся к Сэм:
– Ты носишь контактные линзы?
– Да, – вмешалась женщина из глазного центра. – У нас есть линзы для нее в упаковках по десять штук. Каждую пару можно носить примерно одну неделю.
Я кивнул, и она добавила к счету контактные линзы. Сэм надела очки, все убедились в том, что они действительно идут ей, и мы вышли на улицу. Сэм слегка покачивала головой. Сначала я не понял, в чем дело, но потом осознал причину. Мы купались в лучах солнца.
– Сэм?
– Да? – Она говорила, не глядя на меня. Очки дополняли ее лицо и хорошо смотрелись.
– Я не хотел сконфузить тебя. Пожалуйста, не надо отводить взгляд.
Она посмотрела на меня и скрестила руки на груди.
– Я не знаю, как… мы уже слишком задолжали тебе. Мне понадобится несколько месяцев, чтобы расплатиться за все, а Хоуп надо…
– Сэм?
Она отвела взгляд.
– Пожалуйста, Сэм.
Она повернулась ко мне:
– Что, если я не смогу вернуть деньги?
– Я говорил тебе, что человек, которого я когда-то знал, удержал меня от того, чего я заслуживал, и дал мне то, чего я не заслуживал. Когда я сказал, что это изменило мое отношение к людям, то вовсе не шутил.
Она прищурилась и качнула головой:
– Я все равно хочу вернуть деньги.
– Хорошо, но мы собираемся на собеседование, и ты не можешь идти туда, пока смотришь в сторону. Я знаю этих женщин, и…
– Собеседование?
– Ну да. И еще…
– Что за работу ты пытаешься мне предложить?
Я рассмеялся.
– Насколько я понимаю, ты стала особенно щепетильной за последние несколько дней?
– Нет. – Она улыбнулась. – Я просто испугалась, потому что ты произнес это таким тоном, словно речь идет о чем-то теневом или незаконном… или потребует от меня того, что я не хочу делать.
Я надвинул шляпу на глаза.
– Похоже, на этот раз тебе придется довериться мне.
– У меня это плохо получается.
Я кивнул.
Тебя трудно винить в этом.
Мы вернулись в город и прошли два квартала до здания с вывеской в виде огромного персика. Салон красоты «Персик Джорджии» был единственным подобным заведением в городе. Это заведение с полным обслуживанием, где гордятся возможностью любых манипуляций с женской внешностью, а также место сплетен для избранных. Я ничего не знал о маникюре, тональных кремах и педикюре, но это не имело значения. Здесь командует Джорджия. Ей слегка за пятьдесят, и она наделена всеми женскими достоинствами в пользу больших размеров, использует губную помаду в объемах, достаточных для поддержания оборота фирмы «Ревлон», и любит всех и каждого. Поэтому все вокруг любят ее. Если подумать, это нечто вроде Марлины, только из Техаса. У нее работают четыре стилистки, мойщица волос и секретарша, которые постоянно заняты. У Джорджии есть нечто вроде монополии на местном рынке, поскольку женщины приезжают за сто миль, чтобы провести здесь три часа.
