Фальшивая ухмылка.
– Ты врешь.
Он плотно сжал губы, пока обшаривал меня взглядом, наполовину нахмурившись, наполовину усмехаясь. Он так поступал, когда не хотел, чтобы другие догадывались, о чем он думает. Единственная проблема заключалась в том, что мы могли читать его, как книгу. Он подошел к бамперу своего «форда», прислонился к автомобилю, снял шляпу и положил ее на капот. У него появился животик. По крайней мере, что-то выпирало над ремнем.
– Так почему бы тебе не рассказать, зачем ты вытащил меня сюда в такой поздний час?
– Мне нужно поймать одного человека, а для этого мне необходимо получить ваше разрешение.
– Это не все, что тебе нужно.
Я поковырял в пыли носком сапога.
– Да, сэр.
– Кто он?
Я сказал ему.
Он задумчиво почесал подбородок. Это означало, что он собирается дать разрешение, но будет беспокоиться до тех пор, пока я не вернусь обратно.
– Я позвоню его боссу и дам ему знать, что должно случиться.
– Если вы будете ждать до полудня, то я пойму, будет ли это легко или…
– Или?..
Я рассмеялся.
– Или нет.
Он сунул руку в карман рубашки.
– Какое-то время назад ты вошел в мой кабинет и положил это мне на стол. Сказал что-то насчет другой груди, куда следует это прикрепить. – Он подул на звезду и протер ее рукавом. – Я хранил ее до тех пор… пока тебе не захотелось получить ее обратно.
– Она нужна мне только сейчас.
– Ты уверен?
– Да, сэр.
– Как насчет следующего раза?
– Следующего раза не будет. – Я оглянулся на дом, посмотрел на комнату Броди.
Он ткнул пальцем мне в грудь.
– Никакого героизма. Ты заходишь, собираешь улики и уходишь. Пусть они сделают остальное.
– Таков мой план.
Мне предстояла долгая поездка, и если ехать прямо сейчас, то я полагал, что мне понадобится не менее двух часов сна, прежде чем я окажусь на месте и буду готов действовать.
Он достал зубочистку из нагрудного кармана и снял пластиковую обертку.
– Ты должен кое-что знать. Ходят разговоры о том, что твой дружок Жозе Хуан Хуарес вскоре будет освобожден по формальным основаниям.
– Я тоже слышал об этом.
– Похоже, он нанял очень ловких адвокатов. Заплатил им кучу денег. Думал, тебе захочется узнать.
Я кивнул. Он огляделся по сторонам.
– У тебя тут довольно уединенное место. Если он начнет раздавать приказы, тебе может понадобиться помощь.
Я постучал по мобильному телефону.
– Не беспокойтесь. Связь по-прежнему в одно касание.
Он качнул головой.
– К тому времени, когда я доберусь сюда, будет слишком поздно. Даже дым рассеется.
– Сомневаюсь. Если он появится, то дыма будет предостаточно.
Капитан улыбнулся и кивнул. Покатал зубочистку во рту.
– У меня есть вопрос, который я давно собирался задать тебе. – Он провел пальцами по седым волосам, не торопясь приступить к делу. Ветер шелестел в листве. – Ты винишь себя?
– Прошу прощения, сэр?
– Ты винишь себя в том, что с тобой случилось?
Он выразительно посмотрел на дом.
– В ту ночь, когда убили моего отца, мы целый день провели вместе, – тихо проговорил я. – Мы мечтали и строили планы. Он сказал, что на следующей неделе собирается выйти в отставку. Хотел вместе со мной разводить скот. Он понял, что отдал свою жизнь Техасу, а не маме и мне. Сказал, что не хочет до конца дней раскаиваться в этом. – Я посмотрел на капитана. – Я шел по тому же пути и мог бы стать точно таким же, как он. Мне понадобилось время, чтобы осознать это. Поэтому да, сэр, я виню себя. – Я немного помолчал. – Каждый день.
Мы стояли в темноте и слушали звуки позднего вечера в Техасе. Капитан поковырял землю носком сапога.
– Сынок?
– Сэр?
Его темные глаза мягко сияли.
– Хочешь, я поеду с тобой?
– Сэр, если все пойдет так, как задумано, я даже не увижу этого парня до тех пор, пока не соберу улики и не передам их его командиру. У меня есть ее домашний ключ. Я собираюсь проникнуть в дом, найти все необходимое и уйти оттуда. У меня нет желания связываться с этим подонком. Я ношу «S» на груди, потому что это радует моего сына, а не потому, что считаю себя суперменом.
Он рассмеялся.
– Ладно, не бери в голову. И будь осторожен.
Прошло уже три года с тех пор, как я перестал носить отцовскую звезду. Мне не хватало этого ощущения. Я завел двигатель и посмотрел на указатель уровня бензина; стрелка застыла в положении «F» и указывала на фотографию улыбавшегося Броди на приборной панели. В отделении для перчаток лежал большой конверт из плотной бумаги, где находились документы, подтверждавшие мои полномочия.
Я почесал голову. События развивались слишком быстро.
Я ехал в Сан-Антонио, чтобы помочь женщине, с которой познакомился меньше трех дней назад, и одновременно рвал связи с женщиной, которую знал тринадцать лет. С женщиной, подарившей мне сына. Которая привыкла дожидаться меня после заданий. С женщиной, чьи помидорные грядки за домом теперь заросли сорняками. Я знал количество веснушек на ее спине, длину стремени, которую она предпочитала, как ей нравится массировать усталые ноги и как она дышит во сне.
Я выехал с дорожки и едва не столкнулся с Сэм. Уже во второй раз. В свете фар ее фигура сияла белизной. Она была босой. Я опустил окошко; она сунула руки в карманы и подошла ближе.
– Ты не обязан это делать.
– У тебя есть идея получше?
Она неуверенно пожала плечами.
– Что, если мы затаимся? Исчезнем и начнем все сначала. Сейчас мы далеко оттуда, и он не найдет нас. Ты сам так говорил.
Я хмыкнул.
– Если ты в это веришь, то почему не можешь заснуть?
Она кивнула и поводила ногой по песку.
– И все равно, ты не обязан это делать.
– Знаю.
– Тогда почему?
– Потому что плохие парни, которым есть что терять, бывают довольно целеустремленными.
– Но… – на этот раз она посмотрела прямо на меня, – …мы даже не знакомы по-настоящему.
– В моей профессии это почти не имеет отношения к тому, что я делаю или чего не делаю.
– Но что, если?.. – Она покачала головой. – Хорошо. Я уверена, что так и будет.
– Послушай, в моей жизни есть некоторые вещи, достойные сожаления, но это… – я постучал по нагрудному знаку, – …это то, чем я занимаюсь. Советовать мне никуда не ехать – все равно что советовать Броди не ездить на мистере Б. Он не знает ничего другого. Жизнь для него – это жизнь с мистером Б.
