Я дрожащей рукой поставила чашку на блюдце.
– Миссис Тренхольм, мне действительно неинтересно говорить о матери или пытаться ее понять. Я считаю, что человек должен всегда смотреть вперед, мать же является частью моего прошлого. Поэтому спасибо за кофе, но, боюсь, мне пора.
Амелия крепко сжала мою руку, удерживая меня на месте. Своей настойчивостью она так напомнила мне своего сына, что я почти улыбнулась.
– Смотрю, характером вы в отца. Сидите, и мы попробуем начать все заново, договорились? Я не буду говорить про вашу мать. Вместо этого мы можем посидеть и поболтать о Джеке. Или же о вашем новом доме и его изумительной обстановке, которая выше всяческих похвал. Я знаю это, потому что бывала там не раз. И пожалуйста, зовите меня Амелия.
Убрав с моей руки свою руку, она улыбнулась, чем снова напомнила своего сына. Чуть расслабившись, я откинулась на спинку стула.
– Простите. Обычно я не такая вспыльчивая. Просто дают о себе знать события последних дней. Сначала кончина мистера Вандерхорста, затем свалившийся мне в наследство дом. Из-за этого я могу целую ночь пролежать без сна.
Миссис Тренхольм легонько похлопала меня по руке и сочувственно кивнула:
– Прекрасно вас понимаю. Наверно, в вашей ситуации со мной было бы то же самое. Так что я на вас не в обиде.
– Спасибо, – ответила я, добавляя себе в кофе три пакетика сахара и сливки. К ее чести, она никак это не прокомментировала, лишь пододвинула ко мне блюдо с пирожными. Поскольку мне не надо было производить на эту женщину впечатление, я взяла сразу два.
– Как только завершу инвентаризацию всей мебели в доме, обязательно обращусь за помощью к вам, – сказала я, глотнув кофе. – Я была бы благодарна, если бы вы помогли мне определить ценность самых крупных предметов, а также посоветовали, как их можно отреставрировать. Боюсь, для меня одной это непосильная задача. В моей же собственной квартире Чиппендейл и Шератон будут смотреться инородным телом. – Я рассмеялась собственной шутке и тотчас пожалела, потому что Амелия поморщилась.
– Извините, дорогая. Это слегка шокирует меня, ведь вы выросли в окружении хороших вещей, а теперь у вас есть дом, который полон ими. У меня даже не укладывается в голове…
Моя улыбка сделалась натянутой.
– Начиная с семи лет меня воспитывал отец, поэтому я привыкла не иметь ничего ценного или постоянного. Когда все время переезжаешь с места на место, это просто лишняя обуза.
– Понятно, – сказала Амелия, одарив меня широкой улыбкой. – Теперь мне понятно, почему, помимо очевидного, Джек ощущает такую связь с вами. Вы оба мастера отрицания.
Я едва не поперхнулась кофе. Правда, я успела засунуть в рот печенье, не давая первым пришедшим на ум словам сорваться с моих губ.
– Миссис Тренхольм… Амелия… – сказала я, проглотив печение и запив его глотком кофе. – Если мы не оставим тему моего прошлого, мне не останется ничего другого, кроме как встать и уйти. Я ничего не отрицаю. Наоборот, я примирилась со своим прошлым и хочу двигаться вперед и только вперед.
Амелия глотнула кофе и кивнула, как будто соглашаясь со мной, но меня не обманули ни этот кивок, ни ее потеплевший взгляд. И все же, несмотря на ее комментарии, мне показалось, будто в лице Амелии я нашла союзника.
– Хорошо, Мелани. Давайте сменим тему. Вы женщина прогрессивных взглядов. И успешная бизнес-леди, судя по тому, что я о вас слышала. Мне удивительно другое – почему наши пути до сих пор не пересекались? Или, по крайней мере, ваши пути с Джеком? Он – завидная партия в глазах большинства незамужних женщин Чарльстона. Но, мне кажется, он начинает утрачивать связь с реальностью.
Я едва не поперхнулась кофе, но потом поняла: Амелия даже не заметила, какую двусмысленность она только что изрекла. Стараясь не показать вида, я смущенно откашлялась.
– Работа отнимает у меня почти все время, так что, наверное, поэтому. На личную жизнь времени просто не остается.
Амелия сделала очередной глоток и пристально посмотрела на меня.
– В последнее время Джек тоже ведет довольно замкнутый образ жизни. Не сложно понять почему, но прошло уже больше года, поэтому, когда он рассказал нам о вас, я прониклась надеждой.
Я потеряла счет съеденным мною пирожным. Внезапно почувствовав себя нехорошо, я оттолкнула тарелку и подалась вперед.
– Вы хотите сказать, что… он рассказывал вам обо мне?
Амелия махнула рукой.
– О, все было совсем не так. После фиаско с его последней книгой он загорелся желанием взяться за новый книжный проект. Вы и ваш дом стали для него чем-то вроде ответа на его молитвы.
Я понятия не имела, о чем она говорит. В поисках информации о нем в Интернете я не успела пройтись по всем ссылкам – их было слишком много – и, торопясь узнать что-то личное, очевидно пропустила нечто более важное.
– Боюсь, я плохо понимаю, что вы имеете в виду. Каким образом я стала ответом на его молитвы?
Она посмотрела на меня ясными голубыми глазами.
– Вы не в курсе этой истории?
– Похоже, нет.
Она поджала губы.
– Дело в том, что последняя книга Джека, о героях Аламо, подверглась публичному осмеянию по национальному телевидению, что полностью дискредитировало и его самого, и всю его работу. – Амелия на мгновение закрыла глаза и покачала головой. – Благодаря своим неустанным трудам Джек нашел информацию, способную перевернуть наше представление о том, что на самом деле произошло в Аламо. Он даже нашел дневник, который – эксперты были уверены в этом на девяносто девять процентов – принадлежал самому Дейви Крокетту и подтверждал версию Джека. К сожалению, потомки Дейви Крокетта обнаружили сундук, предположительно принадлежавший их знаменитому предку, и открыли его в специальном выпуске телепрограммы.
– Но каким образом это дискредитирует Джека и его исследование?
Амелия пожала плечами.
– Сундук был полон документов, но почерк ни на одном из них не соответствовал почерку в дневнике Джека. Либо фальшивкой были эти документы, либо дневник Джека. Увы, общественное мнение не пожелало встать на сторону человека, чей предок был прообразом Ретта Батлера в «Унесенных ветром».
– Неужели?
Амелия улыбнулась. В эти мгновения она стала копией своей сына.
– Да, Джордж Тренхольм – наш предок. Этот факт когда-то изрядно смущал Джека, пока он не обратил его себе на пользу.
Амелия выгнула бровь, удивляясь моей неосведомленности, я же тем временем припрятала эту крошечную крупицу информации для будущего использования.
– И что случилось? – спросила я.
– Книга продавалась плохо, издатель разорвал контракт, а СМИ сделали Джека посмешищем. У него, конечно, остались преданные поклонники, которые первыми купят его следующую книгу. Проблема в другом: ему нужно найти громкую историю, которая принесла бы ему договор на новую книгу.
