Моргана соскользнула с края постели и выпрямилась, а ночная сорочка симметрично опала вокруг её маленькой фигурки. Ловким движением она развязала узел, который ночью стягивал её волосы, и они распустились вьющимися локонами, как золотая змея до самых колен. Манелла отступила от удивления.
– Ох! – воскликнула она. – Какая красота! У меня тоже густые волосы, но они чёрные и тяжелые – уродливые, некрасивые! А он, тот человек в хижине на холме, говорит, что ничего так не ненавидит, как женщину с золотыми волосами! Как может он ненавидеть такую прелесть!
Моргана пожала плечами.
– О вкусах не спорят! – сказала она равнодушно. – Кому-то нравятся чёрные волосы, кому-то рыжие, кому-то ореховые.
Очарованная её удивительным эльфийским видом, когда она стояла, будто белый ирис в своих шёлковых одеждах, и очертания её фигуры смутно угадывались под складками, Манелла приблизилась немного застенчиво.
– Ах, но я не говорю, что предпочитаю смерть настоящему, истинному браку! – сказала она. – Когда любишь – всё иначе! А вы выглядите такой прекрасной и удивительной, почти как фея! Вы разве не думаете так же?
Моргана рассмеялась поверхностным и холодным смехом, как будто дождь застучал по окну.
– Мне нужно одеться, – сказала она. – А ты передай сообщение моему водителю: скажи, чтобы приготовился к отъезду. Я отлично отдохнула за ночь и теперь вполне готова к длинной поездке.
– О, вы уже уезжаете? – и Манелла печально вздохнула: – Как жаль! Я бы хотела, чтобы вы остались!
Глаза Морганы вспыхнули презрительным смехом:
– Ты, странное создание! Зачем мне оставаться? Совершенно незачем!
– Если незачем, тогда зачем же вы приезжали?
Это вырвалось у неё неожиданно и бессознательно, так что Манелла и сама не могла объяснить почему.
Моргана казалась задумчивой.
– Зачем я приезжала? И правда, я едва ли знаю! Меня переполняют странные желания и фантазии, и я люблю по-всякому развлекаться. Думаю, я хотела взглянуть на Калифорнию, вот и всё!
– Так почему бы не узнать её получше? – настаивала Манелла.
– Немного – лучше, чем слишком много! – рассмеялась Моргана. – Я быстро начинаю скучать! Эта «Плаза» наскучит мне до смерти! Зачем ты хочешь, чтобы я осталась? Увидеть твоего мужчину в горах?
– Нет! – ответила Манелла с неожиданной резкостью. – Нет! Я бы не хотела, чтобы вы виделись! Он скорее вас возненавидит, чем полюбит!
Серо-голубой блеск показался в глазах Морганы.
– Ты любопытная девушка! – размеренно произнесла она. – Ты могла бы стать трагической актрисой и сделать карьеру на сцене с таким голосом и внешностью! И всё же ты торчишь здесь и работаешь в санатории! Что ж! Это глупая, ужасная жизнь, но я думаю, что она тебе нравится!
– Не нравится! – яростно заявила Манелла. – Я её ненавижу! Но что же мне делать? У меня нет ни дома, ни денег. Мне нужно как-то зарабатывать на жизнь.
– Ты поедешь со мной? – спросила Моргана. – Я сейчас же увезу тебя, если захочешь!
Манелла посмотрела на неё с детским удивлением – её большие тёмные глаза засияли, затем омрачились тенью печали.
– Благодарю вас, сеньора! – нежно проговорила она, употребив испанскую вежливую форму обращения. – Это очень любезно с вашей стороны! Но я вам не подхожу. Я не знаю мира и медленно учусь. Мне лучше здесь.
Маленькая улыбка, мечтательная и таинственная, появилась на губах Морганы.
– Да! Вероятно, так и есть! – сказала она. – Понимаю тебя! Ты не хочешь оставлять его! Уверена в этом! Ты хочешь регулярно подкармливать своего медведя хлебом с молоком – да, бедное обманывающееся дитя! Мужайся! У тебя ещё есть шанс стать, как ты сказала «его женщиной»! И когда это случится, я ещё посмотрю, как тебе это понравится!
Она рассмеялась и начала расчёсывать свои блестящие волосы на две шёлковые косы. Манелла смотрела и смотрела на сияющий блеск, пока уже больше не могла этого делать из-за банальной зависти и тогда медленно повернулась и вышла из комнаты.
В одиночестве Моргана продолжила в задумчивости расчёсывать волосы, затем, заколов их наверх в огромный узел, она продолжила свой туалет. Всё самое прекрасное и изысканное было в её распоряжении – от шёлковых колгот до изящных кружевных корсетов, и когда она достигла высшей точки своего великолепия, надев короткое летнее платье и подходящую шляпку, то скрупулёзно осмотрела себя в зеркале, чтобы увериться, что каждая деталь ее наряда была совершенна. Она прекрасно осознавала, что не была красавицей по мнению журналистов, обладая более тонкой привлекательностью, которую ни одна камера не могла даже уловить, но сама она точно знала, как подчеркнуть её.
«Ненавижу неопрятных путешественников! – сказала бы она. – Ужасных людей с масляными пятнами на одежде и пахнущих бензином! Ни один гоблин из ночного кошмара не может быть уродливее, чем обычный автомобилист!»
У неё не было багажа, кроме специального чемоданчика, в котором, по её словам, «помещалось всё». Он был наскоро запакован, заперт и готов к поездке. Потом она подошла к окну и помахала рукой в направлении ближайшего холма и «дома смертника».
– Глупый увалень! – сказала она, обращаясь к человеку, которого называла этим именем. – Ты приехал сюда один в дикий калифорнийский край, сбежав от меня, и здесь ты нашёл какую-то необразованную девку, дикую и жаждущую стать «твоей женщиной». Почему бы и нет? Она – как раз то, чего ты хочешь: будет рубить дрова, таскать воду, готовить пищу и вынашивать детей! Ты будешь жить, как дикий бабуин, и твой мозг со временем станет работать хуже и совсем истощится, и твоё великое научное открытие будет похоронено в безвестности и никогда не выйдет в свет! И всё это в том случае, если она станет своей женщиной! Это ещё большой вопрос, конечно, однако она сильна, красива и с прекрасным телом, а я не знаю мужчины, который смог бы перед всем этим устоять. Что касается меня и моего «пошлого богатства», как ты его зовёшь, то я лишь маленькая соломинка, не стоящая твой мысли! Так ты думаешь – но нет, мой дорогой увалень! Только до тех пор, пока мы не вступили с тобой в борьбу, если этому суждено случиться!
Она надела перчатки, взяла сумочку и спустилась по лестнице, оказавшись на просторной, украшенной цветами лоджии «Плазы», где с дружелюбным поклоном и улыбкой она заплатила по счёту администратору отеля. Её водитель, умный француз в ливрее, ожидал её вместе с грумом.
– Мы уезжаем сегодня, мадам? – спросил он.
– Да, мы уезжаем, – ответила она, – и как можно скорее. Только принесите мой чемодан – он стоит упакованный в моей комнате.
Грум поспешил выполнить приказ, и Моргана оглянулась вокруг и увидела, что стала предметом пристального интереса со стороны некоторых гостей, которые тоже находились в лоджии. Её серо-голубые глаза равнодушно сверкнули в их направлении и остановились на Манелле, которая стояла, сгорбившись в углу. Она с улыбкой подозвала её.
