– Это на тот случай, если ты вдруг что-то услышишь, Джо, – наставительно резюмировал отец.
– Да, если я что-то услышу, пап. – Его слова привлекли мое внимание. Услышав их, я даже немного успокоился. Но кое в чем отец ошибался, в частности, вот в этом. Он сказал, что теперь мне ничто не угрожает. Но вообще-то мне угрожал Ларк. Как и Каппи. Каждую ночь Линден Ларк стал являться нам в наших снах.
* * *
Мы снова на поле для гольфа в тот самый момент, когда я смотрел прямо в глаза Ларку. Жуткий момент. Потом выстрел. И тут мы обменялись душами. Ларк оказался в моем теле и наблюдал, а я – в его теле и умирал. Каппи бежит вверх по склону вместе с Джо и с ружьем, но он не знает, что в Джо обитает душа Ларка. Умирая на поле для гольфа, я знаю, что Ларк намеревается убить Каппи, как только они добегут до наблюдательного пункта. Я пытаюсь кричать и предупредить Каппи, но чувствую, как моя жизнь изливается из меня вместе со струей крови на подстриженный газон.
Мне снится то ли такой сон, то ли другой, в котором я снова вижу призрак на нашем дворе. Тот самый, что явился Рэндаллу в парильне – мрачный взгляд и плотно сжатые губы. Только на этот раз, как в рассказе Рэндалла, призрак наклоняется и сквозь пелену тьмы заговаривает со мной, освещаемый сзади ярким светом, его седые волосы обрамляет сияющий нимб. И я понимаю: это полицейский.
* * *
Как обычно, я пробуждаюсь, выкрикивая имя Каппи. Чтобы заглушить свои вопли, я накануне заткнул полотенцем щель под дверью. Сейчас я приоткрыл дверь и, щурясь в утреннем свете, выглянул в холл, в надежде, что родители ничего не слышали. Я прислушался. Тихо. Мама с отцом, похоже, уже спустились вниз или даже уехали. Я забрался обратно в кровать. В воздухе было прохладно, но я был весь в поту, и адреналин все еще бурлил. Сердце колотилось. Я стал поглаживать ладонью грудь, чтобы его успокоить, и постарался дышать ровнее. Всякий раз кошмарный сон становился все реальнее и реальнее, как будто он протоптал дорожку в мой мозг.
– Мне нужно лекарство, – произнес я вслух, имея в виду снадобье оджибве. В старину шаманы умели расправляться со снами, так уверял Мушум. Но его дух сейчас был далеко, пытаясь стряхнуть с себя старческое тело на раскладушке под окном. Другим известным мне человеком с шаманскими способностями была бабушка Тандер. Возможно, она могла бы нам посоветовать, что делать. Но мы бы, конечно, не стали углубляться в детали или рассказывать ей, что произошло. Нам просто нужен был ее совет относительно этих снов. И потом я вдруг вспомнил – ну кто бы мог подумать! – о Баггере Пурье. Наверное, потому, что когда я в последний раз думал о бабушке Тандер, я послал его к ней – и это было сразу после того, как Баггер угнал мой велик. Он что-то говорил про сон. Я сел в кровати. Он хотел понять, не приснилось ли ему то, что он видел. И тут реальность моего сна, который неотступно меня преследовал, и пьяное наваждение Баггера слились воедино. Что же он видел? Я сыграл на голоде Баггера и заставил его повернуть назад, чтобы отнять у него свой велик. Но я так и не спросил, что же он видел. Я встал, оделся, что-то перехватил и выбежал из дома.
Если вам нужно найти Баггера, то начинать поиски следует с определенных мест – прежде всего, с бара «Мертвый Кастер». Я потратил все утро на его поиски, расспросил всех и каждого, но никто не знал, где он. Наконец я отправился на почту. Как выяснилось, вот куда надо было пойти с самого начала. Я об этом даже не подумал: ведь у бедняги Баггера не было домашнего адреса.
– Он в больнице, – сообщила мне Линда. – Ведь так? – обернувшись, спросила она у миссис Нанапуш. Та сидела в помещении за простенком и сортировала письма. – Он сломал стопу, когда пытался своровать ящик пива. Уронил его себе на ногу. Так что теперь он прикован к койке, и его сестры говорят, это был своего рода дар свыше – может, теперь он перестанет пить.
Я поехал в больницу проведать Баггера. Он лежал в палате с еще тремя мужиками. Нога у него была в гипсе и подвешена на вытяжке. Правда, я не совсем понял, зачем нужна эта вытяжка – то ли для лечения сломанной стопы, то ли чтобы его самого держать на привязи.
– Мальчик мой! – Он обрадовался при виде меня. – Ты принес мне глоточек?
– Нет.
Его воодушевленное лицо исказила обиженная гримаса.
– Я пришел кое-что спросить.
– Ни букетика, – сварливо захныкал он, – ни даже блинка.
– Ты хочешь блинов?
– Мне привиделись блины. Виски и пауки. Блины и ящерки. Блины – единственная приятная вещь, которую я вижу. Но тут старика кормят одной овсянкой. Кофе и овсянка. Скромный такой завтрак.
– И тостов не дают?
– Дали бы, коли б я захотел. Но я прошу у них блинов, – Баггер бросил на меня свирепый взгляд. – Я требую блинов!
– У меня к тебе вопрос.
– Задавай! Я отвечу, если ты дашь мне блин!
– О’кей.
– И виски! – Он подался вперед и заговорил заговорщицким шепотом: – Принеси мне глоточек. Но только чтоб другие не знали. Спрячь бутылку под рубашку.
– Ладно.
Баггер откинулся на подушку и стал выжидательно глядеть на меня.
– Помнишь, ты стащил мой велик?
Его лицо помрачнело. Я говорил медленно, делая паузу после каждой фразы, а он кивал.
– Ты сидел перед входом в закусочную «Здоровяка Эла». Ты сел на мой велик и поехал. Я спросил, куда ты собрался. А ты сказал, что тебе нужно проверить: то, что ты видел, не сон ли это.
Тут лицо Баггера просияло.
– Теперь вспомнил?
– Нет!
Я описывал эту сцену раз пять или шесть, прежде чем мозг Баггера смог прокрутить события назад, и из недавнего прошлого начало что-то смутно проступать. Он так напряженно сосредоточился, что я даже услышал скрип шестеренок в его черепе. По мере того как он собирался с мыслями, выражение его лица менялось, но так замедленно, что я нетерпеливо замотал головой, отвернулся, потом снова повернулся к нему и только тогда заметил, что он окаменел. Он пялился на что-то невидимое на простыне. Я решил, что у него галлюцинация – но явно не блины, что вызвало бы у него прилив радости, а рептилия или насекомое. Но тут его взгляд стал жалостливым, и он воскликнул:
– Бедная девочка!
– Какая девочка?
– Бедная девочка!
И он зарыдал, давясь сухими всхлипываниями. Он оплакивал ее. И бормотал что-то про стройку. И тут до меня дошло. Майла – на стройплощадке, под слоем грунта. У меня перед глазами встала картина: мы носимся на великах взад-вперед по строительной грязи, а она там, под землей. Ошеломленный, я поднялся со стула.
Я теперь точно знал, что Баггер видел Майлу Вулфскин. Видел ее труп. И даже если бы мы не убили Ларка, он все равно бы получил пожизненное. Я ездил вокруг больницы, думая пойти в полицию, но потом опомнился. Я же не мог даже намекнуть полиции, что меня заботит судьба Майлы. Мне и Каппи нужно было как можно скорее пропасть с их радара. Исчезнуть. Я никому не мог об этом рассказать. Я даже не хотел знать то, что мне стало известно. Самое лучшее для меня – обо всем забыть. А потом всю оставшуюся жизнь стараться не думать о том, как бы все могло повернуться, если бы я решил действовать по указке сна Баггера.
