Владельцы заведения Джордж и Грейс Ларк не отрицали, что в ряде случаев начисляли лишние 20 % к сумме покупок. Но они оправдывали свое поведение, настаивая, что тем самым возмещали убытки от воровства в магазине. Ответчики заявили, что на них не распространяется ни персональная юрисдикция суда племени, ни предметная юрисдикция по торговым операциям, на основании чего и был подан иск.
Но суд постановил, что хотя здание АЗС расположено на земельном участке № 122093, парковка, мусорный контейнер, пешеходная зона, пожарные гидранты и бензоколонки, а также канализационная и фильтрационная системы, бетонные ограждения парковки, столы для пикника под открытым небом и декоративные кадки с цветами стоят на законной земле племени, и чтобы попасть в супермаркет, покупателям, из которых 86 % являлись членами племени, приходилось заезжать на стоянку, а потом идти пешком по земле трастового фонда племени.
Суд подтвердил свою юрисдикцию по этому делу, поскольку не было представлено доказательств, отрицающих, что с истцов взималась надбавка за покупки.
Эту папку отец отложил в сторону.
– А по-моему, самое обычное дело, – заметил я, стараясь ничем не выдать своего разочарования.
– В этом деле мне удалось доказать ограниченную юрисдикцию над бизнесом, владельцами которого были неиндейцы. Мое решение было поддержано апелляционным судом.
В его голосе я расслышал нотки гордости.
– Меня это вполне удовлетворило, – продолжал он. – Но я не поэтому его отложил. Я захотел изучить его подробнее из-за людей, участвовавших в том процессе.
Я взглянул на наклейку на папке.
– Из-за Томми Томаса или Ларков?
– Из-за Ларков, хотя Грейс и Джордж уже умерли. Осталась Линда. И их сын Линден, который в суде не участвовал и в этой папке не упоминается. Но он связан с другим делом, эмоционально более сложном. Семейство Ларков всегда кичилось своим добрым отношением к «хорошим индейцам», а на самом деле они нас втайне презирали, хотя кому-то открыто благоволили – но только чтобы продемонстрировать свою симпатию к индейцам, которых они ничтоже сумняшеся обжуливали. Эти Ларки были прожженными дельцами и мелкими воришками, ставшими жертвами самообмана. Вечно предъявляя всем и каждому завышенные моральные требования, сами они всегда находили оправдание собственным недостаткам. Эти люди – мелкотравчатые лицемеры, способные иногда, если им подворачивалась возможность, совершать жуткие вещи. Например, Ларки были ярыми противниками абортов. Но когда у них родились близнецы, они чуть не согласились умертвить самого слабого младенца – девочку, которая, как им тогда показалось, появилась на свет с врожденным заболеванием. Вся резервация об этом знала, потому что принимавшая роды акушерка забрала у них младенца-калеку, а ночная уборщица той больницы Бетти Уишкоб, она из нашего племени, в конце концов удочерила девочку. Что приводит нас к другому делу…
Дело о наследовании имущества Алберта и Бетти Уишкоб
Алберт и Бетти Уишкоб, оба принятые в племя чиппева и жившие в резервации, умерли, не оформив завещания. У них осталось четверо детей: Шерил Уишкоб-Мартин, Седрик Уишкоб, Алберт Уишкоб-мл. и Линда Уишкоб, урожденная Линду Ларк. Линда была удочерена без официальной регистрации семьей Уишкоб и воспитывалась в их семье как индеанка. После смерти ее приемных родителей другие их дети, покинувшие на тот момент резервацию, согласились предоставить Линде право проживать, как и раньше, в доме Алберта и Бетти, который стоит на участке № 1002874 общей площадью 160 акров
[9], переведенном в собственность трастового фонда племени по закону о реорганизации индейских территорий 1934 года. 19 января 1986 г. биологическая мать Линды Ларк-Уишкоб Грейс Ларк обратилась в этот суд с иском о предоставлении ей опеки над ее взрослой дочерью Линдой с целью управлять ее делами.
Грейс Ларк утверждала, что вследствие болезни, развившейся после того, как Линда подверглась тяжелым медицинским процедурам, у нее возникли острая депрессия и психическое расстройство. Грейс Ларк откровенно заявила, что она заинтересована в приобретении под застройку 160 акров земли, которая, как она утверждала, стала принадлежать Линде после смерти ее приемных родителей.
Последний абзац был написан от руки. Это была пометка отца для самого себя.
Поскольку Линда по крови не была индеанкой и поскольку нет никакого юридического документа об официальном удочерении Линды супругами Уишкоб, и поскольку Грейс Ларк не пыталась вступить в контакт с другими тремя детьми-наследниками, а также ввиду того, что Линда Ларк-Уишкоб, по мнению суда, была не просто психически дееспособной, а психически здоровее многих людей, выступавших в этом суде, включая и ее биологическую мать, поданный иск был отклонен без возможности обжалования.
– Странно, – сказал я.
– Дальше больше, – заметил отец.
– В каком смысле?
– То, что ты прочитал, – только верхушка психологической драмы, которая долгие годы изводила обоих Ларков, отказавшихся от ребенка, и Уишкобов, которые по доброте душевной спасли и вырастили Линду. Когда же до детей Уишкобов дошли слухи об иске, о неуклюжих, алчных, подлых потугах захватить чужую землю и извлечь выгоду из наследства, которого по закону вообще не было, потому что эта земля не могла быть изъята из собственности племени, они просто взбеленились. Старшая сестра Линды Шерил, фактически ее названая сестра, предприняла решительные действия и организовала кампанию по бойкоту бензозаправки Ларков. Но этим дело не ограничилось, она же помогла Уайти подать заявку на получение бизнес-гранта. И теперь все местные ездят заправляться на их АЗС. Дядя Уайти и Соня сломали Ларкам бизнес. В это же самое время сын миссис Ларк Линден потерял работу в Южной Дакоте и вернулся домой помогать матери управлять загибающимся предприятием. Она скоропостижно умерла от аневризмы. А он теперь во всем – и за ее смерть, и за свое близкое банкротство, которое теперь кажется неминуемым – винит Уишкобов, свою сестру Линду, Уайти и Соню, а еще и судью, рассматривавшего иск матери, то есть меня.
Отец нахмурился, глядя на папки, и провел ладонью по лицу.
– Я видел Линдена в зале суда. Говорят, у него неплохо подвешен язык. Может кого угодно обворожить своими речами. Но во время процесса он ни звука не проронил.
– А он не мог… – начал я.
– Напасть на маму? Не знаю. Он, конечно, тот еще фрукт. После смерти матери он ненадолго ударился в политику. В ходе процесса он, возможно, узнал неприятные для себя факты о проблемах юрисдикции внутри и вне резервации. Он написал анонимное письмо в газету «Фарго форум». Опичи сохранила вырезку. Я его читал – там было все как обычно: «давайте отменим резервации»; он даже использовал старое выражение белых расистов: «Мы забьем их без шума и пыли!» Они так и не поняли, что резервации существуют потому, что наши предки заключили с правительством законные сделки. Но его усилия не пропали даром. Как я слышал, Линден стал собирать средства для Кертиса Йелтоу, который выдвинул свою кандидатуру на выборах губернатора Южной Дакоты и разделял его взгляды. А еще я слышал – Опичи на хвосте принесла, естественно, – что Линден связался с местным отделением «Поссе Комитатус»
[10]. Эта группа выступает за то, чтобы местные шерифы обладали всей полнотой выборной власти. Насколько я знаю, Ларк сейчас вернулся в дом матери. Живет тихо и частенько отлучается. Полагаю, в Южную Дакоту. Он ведет себя очень скрытно. Опичи говорит, все дело в женщине, но ее видели всего пару раз. Он приезжает и уезжает в разное время, но пока не было никаких признаков, что он торгует наркотиками или занимается чем-то противозаконным. Я точно знаю, что его мать умела возбуждать эмоциональную агрессию. Другим ее гнев передавался как зараза. С виду это была хрупкая невысокая старушка, но при этом обладала всепоглощающим собственническим инстинктом. Это была гадюка в человечьем обличии. Может быть, Линден Ларк не такой, как она, а может, впитал с материнским молоком ее яд.
