Мэттью следил за их разговором с высокого табурета у барной стойки, что отделяла от гостиной открытой планировки кухню. Колено у него беспокойно дергалось вверх-вниз, и Мэттью явно выжидал возможности вставить свой вопрос.
– Так, а кто отец-то? – спросил он, едва Грейс умолкла, чтобы вдохнуть.
– Прости, что?
– Я о твоем сыне. Отец у него кто?
– Ой, Мэттью, как ты груб, – пожурила его Грейс.
– Ничего, все нормально, – сказала Мелоди. – Отцом его был парень по имени Тифф, ирландец. Он был на два года меня старше.
– И ему это было совсем не надо, верно?
– Верно.
– То есть ты вырастила своего мальчишку совершенно одна?
Мелоди кивнула.
– Вот это офигенно. Это впечатляет, Мелоди Рибблздейл!
– Думаешь?
– А то! Мне бы, наверное, даже за хомячком не доверили присматривать, не то что растить в одиночку дитя. И как он, твой пацан, нормальный парень? Не из тех придурочных тинейджеров, что шляются с ножами по улицам, пугая на камеру прохожих?
– Нет, – улыбнулась Мелоди, – он хороший парень. Очень хороший человек. Я вырастила настоящего мужчину.
– Молодец, – с уважением в голосе произнес Мэттью. – Ты достойна высших похвал, Мелоди Рибблздейл.
Она опустила глаза, несказанно тронутая похвалой Мэттью.
– И что, – продолжал тот, – как он отнесся ко всей этой чертовщине, ко всем этим людям в твоей жизни, всплывающим вдруг из небытия?
Мелоди кашлянула, прочистив горло.
– Я ему еще не говорила.
– Еще не говорила?! Чего ж так, елки-палки?
Мелоди помолчала, задумавшись.
– Не знаю. Мне кажется, я просто боюсь добраться до половины пути, а потом внезапно обнаружить, что все это… как бы это сказать… ошибка. Что я просто свихнулась, и ничего такого никогда не было. Я хочу преподнести ему это как новый цельный мир, понимаешь? Как…
– Как дорогой подарок, – с улыбкой кивнула Грейс.
– Да, – отозвалась Мелоди, с облегчением поняв, что ее доводы звучат убедительно для кого-то еще. – Именно как ценный подарок. На день рождения. К его совершеннолетию…
Все на мгновение притихли. Внезапно Мэттью вскочил на ноги.
– А помнишь тот день? – уселся он на диван рядом с Мелоди. – Помнишь тот день, когда твоя мама пропала и мы с тобой искали ее по всему городу? Помнишь?
Мелоди пожала плечами.
– Ни малейших откликов.
– Ну, давай, вспомни! После того как у твоего отца появился другой ребенок, она совсем потеряла рассудок, ушла из дома и спала на пляже. А мы с тобой обыскали весь город вдоль и поперек, и нашли ее в кафешке.
Мелоди лишь покачала головой:
– Именно этого я не помню. Но когда я была в Бродстерсе, многое мне показалось там очень знакомым.
– А ты нашла наш бывший дом? – спросила Грейс.
– Да, как раз перед тем, как наткнулась на Мэтти. Там теперь мини-гостиница.
– Ага, вонючая дыра с огромными претензиями! – вскинулся Мэттью. – Эта баба мнит себя там королевой! Я однажды позвонил туда – вскоре после того, как она там все отделала, – спросил, нельзя ли зайти оглядеться. Видели бы вы, как она на меня посмотрела! Ну да, я, может, был не лучшим образом одет, но все равно не производил впечатление, будто хочу ее как-то обнести. Просто, знаете, хотел глянуть на наше старое местечко.
– А я побывала внутри, – сказала Мелоди.
– Правда?
– Да, прикинулась, будто хочу снять номер. Там теперь довольно мило. Она просто конфетку сделала.
– То есть ты помнишь, как там было раньше? – спросила Грейс.
– Я помню дом снаружи, помню, как Кен сидел там на балконе в старом, похожем на шинель, пальто, помню нашу спальню и кухню, а еще – какие-то странные художества на каменной ограде в саду. У нас там была счастливая пора, верно?
– В целом, да, – кивнула Грейс. – Хотя, пока там жила твоя мать, у нас, естественно, все было неспокойно. Мы еще долго не могли оправиться после инцидента с бедным малюткой Эдвардом. А потом, конечно же, когда тебя увезли, все ужасно по тебе скучали. Слушай, у меня же сохранилась твоя фотография! – Она вскочила с места и устремилась в кухню, где отцепила что-то от пробковой доски. – Вот, – передала она снимок Мелоди, – взгляни-ка на себя! Полюбуйся на эту маленькую чудесную девчушку!
Прихватив фото за края пальцами, Мелоди внимательно в него вгляделась. Да, это была она, причем младше, чем когда-либо себя видела. Она сидела на галечном пляже, прислонясь спиной к крытой дранкой и исписанной граффити каменной стене. На ней были солнечные очки в ярко-розовой оправе, красные пляжные шлепанцы и джинсовая юбочка с красными накладными кармашками. Волосы были заметно рыжее, чем сейчас, витыми косичками свисая по сторонам от прямого пробора.
– Кто это сфотографировал? – спросила она.
– Кен. В одну из ваших любимых покатушек.
И там же, на пляже, прямо у своих ног, Мелоди увидела мотоциклетный шлем – тот самый, что вспомнился ей с самого начала. А потом, присмотревшись получше, она увидела и еще кое-что замечательное: отражение в стеклах своих очков человека с фотокамерой. Мужчину с длинными волосами и прекрасным лицом, который очень походил на Иисуса. Это был Кен.
– Чудная фотография, правда? – молвила Грейс.
– Она… просто потрясающая. В смысле, я никогда не видела себя младше восьми. Даже не представляла, какой была лет в… – Она вопросительно взглянула на Грейс.
– В пять. На этом снимке тебе пять лет.
– Надо же! – Мелоди все смотрела не отрываясь на маленькую девочку в солнечных очках и красных шлепках, вообще не помня, что когда-то это носила. – А можно, я ее возьму? Сделаю копию. Мне бы очень хотелось показать ее своему сыну. Он ни разу не видел моей детской фотографии. Когда я уходила из дома, мне и в голову не приходило взять с собою хоть одну.
– Ну, разумеется! – воскликнула Грейс. – Жалко только, у меня нет других твоих фоток. Вот у Кена их должно быть куда больше. Он все время тебя щелкал. Ты, кстати, собираешься поехать с ним повидаться?
– В Испанию?
Грейс кивнула.
– Господи, даже не знаю. Честно говоря, я не могу себе позволить…
– Так ты воспользуйся лоукостером «EasyJet»! – воскликнула женщина. – В последний раз, когда я туда ездила, полет мне обошелся всего в пятнадцать фунтов. Там-то, когда доберешься, платить ни за что не придется. Гостить у Кена – это тебе не обдираловка в Пуэрто-Банус. Тебе непременно надо туда поехать! – с горячностью уверила она. – Кен будет очень счастлив тебя видеть. Для него это просто… Понимаешь, с тех пор как тебя забрали к себе те люди, у Кена словно брешь в душе образовалась. И если он тебя увидит, то сразу исцелится. Он снова станет цельным человеком…
