Мелоди глубоко вздохнула, собираясь задать следующий вопрос и в душе уже готовясь услышать самое худшее.
– А как твой отец? Что произошло дальше с Кеном? Он по-прежнему живет в Бродстерсе?
– Не, что ты. Мой дорогой старикан живет теперь в Испании. Он уехал туда, когда мне было три, после того как сквот вернули хозяину. Распрощался навсегда с Соединенным Королевством. Отчаялся изменить мир к лучшему. Тогда они с друзьями, Майклом и Кейт, приобрели в Испании где-то за десять фунтов маленькую старенькую ферму и превратили ее в экохозяйство. Как было очень модно пару десятков лет назад. Самим выращивать себе еду, разводить себе на мясо скотину и вообще жить полностью от земли, без всякой химии. В общем, все в таком духе. Сейчас он женат на испанке, и у них шестеро детей. Плюс ко всему, к нему постоянно наведываются толпы людей погостить. Так что, думаю, у него еще парочка отпрысков где-нибудь найдется.
– Так, а ты с ним видишься?
– Ну да, естественно. Каждое второе Рождество я у него. И иногда зависаю там на несколько дней, когда надо расслабиться, проветрить мозги. После тура, например, или еще чего-нибудь. Тебе непременно надо съездить с ним повидаться. Он будет на седьмом небе от счастья. Правда!
– Думаешь, он меня еще помнит?
– Господи, разумеется! Мне кажется, он вообще постоянно в глубине души ожидает, что ты в любой миг войдешь в комнату. Он всегда говорил, что между вами есть какая-то незримая связь и что вы обязательно однажды вновь найдете друг друга. И похоже, он все-таки был прав.
Мелоди торжествующе просияла. Ну, конечно! Естественно! И то ощущение значимости, что у нее осталось от давних отношений с неким человеком по имени Кен, который с первых же моментов ее прозрения, две недели назад, сразу проявился в ее сознании, и то ощущение глубокой взаимной привязанности, духовного родства – все это оказалось совершенно реальным.
– А как Мэтти? С ним что сталось?
– А, Мэтти… У Мэтти отнюдь не все так здорово. Он у нас, как бы это сказать… малость сбился с пути.
– Ой, правда? А что у него случилось?
– Да много чего… Отец у него умер, брак не сложился, начал попивать.
– Как и его отец?
– Ну да, в точности как его отец. Сейчас он большей частью живет у мамы, пока в очередной раз не пускается в загул.
– И что тогда?
– Ну, тогда он пропадает безо всяких объяснений. Куда-то исчезает, так что его неделями никто не видит, живет где-то, как бродяга – и, подозреваю, в том же Бродстерсе.
– Ой! – В голове у Мелоди внезапно совместились два разрозненных кусочка мозаики. – Это же тот самый Мэттью!
– Ну да, теперь он Мэттью. Уже много лет как Мэттью!
– Так я тогда знаю его! То есть я встретила его в Бродстерсе. Это тот самый мужичок с вьющимися волосами, который там со мной заговорил.
– И как он был? Как тебе показался?
– Да пьянь пьянью, что тут скажешь!
– Ну, так это, значит, Мэтти и есть.
– Господи, поверить не могу, что я его не узнала!
– Да, знаешь, много воды утекло с тех пор, как он был мальчишкой, таскавшим за собой мешочек со скальпелями и кроличьими лапками.
Мелоди припомнились те мелкие разрозненные воспоминания, что остались у нее от жившего в сквоте мальчика, всегда такого серьезного, с кожей оливкового оттенка, вечно ожидавшего от жизни какого-то драматизма и всему всегда ищущего логики и объяснений. Теперь он, судя по всему, оставил свои поиски и просто позволил своей жизни потерпеть полный крах.
– Как это печально…
– Да, согласен. На самом деле очень невеселый итог. Даже, понимаешь, не знаю, что с ним будет, когда не станет мамы. Я очень боюсь этого дня, потому что тогда ему просто негде будет обрести покой и безопасность и некому будет за ним присмотреть. – Сет мгновение помолчал. – Послушай, мне надо идти. Мы в студии, ребята меня ждут. Но обязательно позвони моей матушке. Она будет счастлива.
– А как бы мне связаться еще и с твоим отцом?
– Ну, это будет немного посложнее. Там никаких телефонов. Просто кинь ему весточку, а все же еще лучше – купи билет на самолет. Появись внезапно у него на пороге. Пусть его мечта станет явью.
Закончив разговор, Мелоди посмотрела на блокнот в своей руке. За какие-то полчаса ей удалось выяснить телефонный номер своей сестры, номер сотового Грейс и адрес Кена Стоуна в Андалузии. Она успела поговорить со своей бывшей мачехой и с человеком, который крохотным мальчонкой жил в том самом сквоте в Бродстерсе, а также выяснила, что уже сумела, сама того не зная, пообщаться с Мэтти. Однако в этой радостной суматохе новых открытий Мелоди забыла сделать нечто самое важное. Она никого так и не спросила, что же случилось с ее матерью.
Поздно вечером, уже в постели, наполненная сладостным ощущением от постепенно овладевающего ею чувства целостности, Мелоди достала мобильник и открыла последнее сообщение от Бена. Нажав «ответить», она написала:
«Привет. Извини, что не была на связи. Слишком много всякого навалилось. Как насчет того, чтобы как-нибудь на следующей неделе поужинать у меня?»
Не успела она положить телефон обратно на тумбочку, как экран засветился снова.
«Не переживай насчет исчезновений. Я все понимаю. Был бы правда очень рад у тебя поужинать. Понедельник, вечер – это не слишком скоро?»
«Понедельник – отлично. И Эд будет дома. Надеюсь, ты не возражаешь?»
«Это даже здорово. Как ты, очень устала, чтобы еще поболтать?»
Мелоди на миг задумалась, глядя на его сообщение. Как все ж таки это удобно – обмениваться посланиями. Тут у нее всегда все под контролем. В ответ она набрала:
«Да, устала немного. Надо поспать. Поболтаем в понедельник».
«Непременно, – написал в ответ Бен. – Сладких снов, и т. д., и т. п.».
«Zzzzzz»
«Xxxxx»
Улыбнувшись, Мелоди выключила телефон и погасила на тумбочке лампу.
– 45 –
1980 год
Мелоди стояла перед небольшим аккуратным домиком в проезде Спиннерс-вей и оценивающе его разглядывала. Он казался очень новым и очень современным – с цокольным этажом из красного кирпича, над которым шла белая пластиковая облицовка первого этажа, и с дымоходом, сложенным из кирпичей сразу нескольких цветов. Стоял этот домик в ровном полукруге очень похожих на него строений на узкой улочке, изгибающейся подковой. Рядом с ним была дорожка, ведущая к гаражу с голубой подъемной дверью, а в садике перед домом стояла развесистая араукария. В целом дом был очень симпатичным, казался он чистым, свежим, полным радости и уюта.
В ногах у Мелоди стояли ее скромные пожитки: маленький чемоданчик с теми красивыми одежками, что накупила ей тетушка Сьюзи, картина с юной испанкой, аккуратно перевязанная бечевкой, и небольшой рюкзачок со школьными учебниками и тетрадками, а также разными подаренными на память мелочами, включая и высушенную мышь, что вручил ей на прощание Мэтти.
