– Да, Виктор – это прелесть что такое, – улыбнулась Эдит, – но, боюсь, не выйдет. Виктор работает, у него свой дом, и он не сможет сидеть с тобой здесь, а то, что ты увидела бы у него в доме, поверь мне, навредило бы тебе больше, чем сумела бы я.
– А что я там увидела бы?
– Не бери в голову. Мы уходим от темы. Я уже нашла человека, который сможет присмотреть за тобой. Точнее, Мэгги из библиотеки нашла человека, который может присмотреть за тобой.
– Кто это? – При упоминании Мэгги я воодушевилась.
– Одна черная дама. – Эдит нервно улыбнулась.
– Мэйбл?
– Нет, не Мэйбл, заяц, Мэйбл вернулась к себе на родину, и вряд ли мы ее увидим.
– Ты нашла другую служанку?
– Я понимаю, что это звучит именно так, но на самом деле она вовсе не служанка. Она не как другие черные женщины, которых ты видела, и очень важно, чтобы мы не обращались с ней как с прислугой. Она закончила университет еще до того, как черным разрешили учиться только в школе, она невероятно умна. По правде сказать, она слишком хороша для этой работы, но это неважно. Думай о ней как о дуэнье.
– Это кто?
– Ну, это значит, что она будет жить здесь, пока меня нет, и заботиться о тебе.
– Но я не хочу, чтобы кто-то еще обо мне заботился.
– Это временное решение, пока я не придумаю что-нибудь получше. Давай просто попробуем.
– Но у нас нет комнаты для прислуги. Где она будет спать?
– У меня в комнате. На моей кровати.
– Но там же сплю я.
– Да, я знаю. Мне бы хотелось, чтобы у нас было побольше места, но сейчас – его нет. Мы сделаем перестановку и выгородим тебе отдельную комнату. Ну как?
– Почему нельзя, чтобы я спала у тебя, а она здесь, в большой комнате?
– Потому что она взрослый человек и делает нам большое одолжение.
– Но она черная. Черным нельзя спать в одном доме с нами. Они спят в другом месте, у себя.
– Обычно – да, но это не обычная ситуация. Придется пойти на некоторые уступки, но я правда думаю, что у нас получится. Когда я в рейсе, эта женщина будет жить здесь и присматривать за тобой, а когда я вернусь, то присматривать за тобой буду сама. У меня появится возможность зарабатывать и делать то, что я люблю, а о тебе будут заботиться как следует.
– Я не хочу черную маму. Я хочу тебя.
Эдит нахмурилась.
– Я уже сказала – это не насовсем, только на время, потом посмотрим…
Она не успела договорить, зазвонил телефон. Я сняла трубку.
– Алло?
Низкий голос попросил к телефону Эдит. Я повернулась к ней, прикрыла трубку рукой и прошептала:
– Какой-то мужчина.
Эдит взяла трубку, я вернулась за стол к Кэт и навострила уши.
– Вы их нашли? – Безупречно выщипанные брови Эдит удивленно подскочили. – Обоих?
Мужской голос в трубке бубнил что-то неразборчивое, поэтому пришлось ориентироваться на реплики Эдит, чтобы получить больше информации.
– А как же третий? Мне сказали, что, по словам свидетелей, с места преступления убегали трое.
После ответа мужчины на лице Эдит появилось скептическое выражение.
– Когда, по-вашему, начнется суд?
Я увидела, что Эдит нахмурилась. Мужчина все еще говорил, но она прервала его:
– Погодите, погодите секунду. Что значит “суда не будет”? Мы хотим, чтобы правосудие свершилось, это важно…
Голос продолжил гудеть, и Эдит быстро взглянула на меня. Я в ответ выжидательно уставилась на нее.
– Умерли в следственном изоляторе в Брикстоне? Как? – Эдит начала постукивать ногтями по столу, потом удивленно воскликнула: – Оба? С обоими произошел насчастный случай в полицейской камере? Как, скажите на милость, такое могло случиться?
Больше мне ничего и не надо было слышать.
29
Бьюти
1 августа 1976 года
Мелвилл, Йоханнесбург, Южная Африка
Теперь у меня больше имущества, чем полтора месяца назад, когда я приехала в Соуэто. Тогда у меня был с собой только чемоданчик с кое-какой одеждой и Библия. Я думала, путешествие будет коротким и окончится скорым возвращением в Транскей с Номсой, – а оно кончилось тем, что жалкое содержимое моего чемодана разлетелось по полю побоища. Я не смогла в тот день собрать вещи, так как не хотела призвать зло в свою жизнь. Я выбросила даже ту одежду, которая была на мне. Как наивна я была, думая, что несчастье можно выбросить и что беда не явится без предупреждения.
Мэгги дала мне все новое, а в тот вечер, когда я перебралась из хаутонского особняка на эту явочную квартиру в Мелвилле, мне вручили еще один подарок.
– Вот. Я хотела бы, чтобы у вас было вот это. – И Мэгги протянула мне бархатную коробочку.
Я открыла коробочку и увидела серебряную подвеску на цепочке. Я поднесла вещицу к свету – это было изображение святого, несущего дитя через воды к безопасному берегу.
– Я хотела подарить вам золотого святого Христофора, но по опыту знаю, что дорогие подарки могут привлечь нежелательное внимание, – сказала Мэгги. – Я дарю такую подвеску моим соратникам по сопротивлению – людям, чьей дружбой особенно дорожу.
– Спасибо, Мэгги. – Меня тронула ее искренность. – Вы мудро выбрали металл. Я никогда не приняла бы золото.
– Из-за его цены?
– Из-за того, что мои знакомые надрывались и забивали легкие пылью, роя землю в поисках золота. Нет такой вещи, цена которой была бы выше цены человеческой жизни.
– Как вы правы. Не верится, что эта мысль мне самой не приходила в голову. Переверните, – попросила Мэгги.
Я перевернула подвеску. На обратной стороне было выгравировано одно-единственное слово: “Верь”. Я попросила Мэгги помочь мне с цепочкой и, когда снова повернулась, Мэгги обняла меня. Я ответила тем же, и наши объятия были полны любви.
– Я выйду на связь, как только добуду вам документы. После этого мы устроим встречу с Номсой.
Но я уже полторы недели на явочной квартире, разведка Мэгги упустила след Номсы. Пока люди Мэгги изо всех сил старались увернуться от тайной полиции, Номса уехала с той небольшой фермы, и след ее затерялся. Мэгги уверена, что рано или поздно кто-нибудь из разведчиков что-нибудь узнает, но я не могу сидеть и ждать.
Я завожу дружбу со всеми, с кем вхожу в контакт, веду собственные розыски по менее официальным каналам. То, что я слышу, ввергает меня в тревогу. Говорят, что мужчина, с которым сейчас Номса, этот Лихорадка Нгубане, опасный человек, жестокий, склонный к алкоголю и наркотикам, что он подторговывает тем и другим, как и краденым оружием. Говорят, он охотится на юных девушек и, более того, содержит бордель. Желание вырвать из его лап свою дочь сжигает меня.
